Анна Федорец - Савва Морозов

• Название: Савва Морозов
• Автор: Анна Федорец
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03627-7

Имя Саввы Тимофеевича Морозова — символ загадочности русской души. Что может быть непонятнее для иностранца, чем расчетливый коммерсант, оказывающий бескорыстную помощь частному театру? Или богатейший капиталист, который поддерживает революционное движение, тем самым подписывая себе и своему сословию смертный приговор, срок исполнения которого заранее не известен? Самый загадочный эпизод в биографии Морозова — его безвременная кончина в возрасте 43 лет — еще долго будет привлекать внимание любителей исторических тайн. Сегодня фигура известнейшего купца-мецената окружена непроницаемым ореолом таинственности. Этот ореол искажает реальный образ Саввы Морозова. Историк А. И. Федорец вдумчиво анализирует общественно-политические и эстетические взгляды Саввы Морозова, пытается понять мотивы его деятельности, причины и следствия отдельных поступков. А в конечном итоге — найти тончайшую грань между реальностью и вымыслом. Книга «Савва Морозов» — это портрет купца на фоне эпохи. Портрет, максимально очищенный от случайных и намеренных искажений. А значит — отражающий реальный облик одного из наиболее известных русских коммерсантов.

---

Впоследствии тот же Станиславский признавался, что «почти церковная строгость» интерьеров Художественного театра была во многом вынужденной. Предназначенная для зрителей часть театра была отделана на средства, «которые остались после устройства первой половины театра, предназначенной для самого искусства. Эта оставшаяся сумма была невелика, и потому отделка отличается большой простотой. Пришлось по одежке протягивать ножки». Но благодаря строжайшей экономии Савва Тимофеевич добился выполнения важной части своей программы.

По словам исследователей, «для Художественного замысел оправдан: театр создавался как общедоступный, ему предстояло формировать свою демократическую публику и публика должна знать о художественно-эстетической программе театра, его симпатиях и антипатиях».[472] Зритель должен был почувствовать, что он попал в «единственный в мире театр», приобщился к настоящему искусству. Эта нарочитая сдержанность была изящна и призвана произвести не меньший эффект, нежели богатство декора. Просто, но со вкусом одетая хрупкая девушка ловит на себе не меньше взглядов, нежели пышная дама, разодетая в парчу и украсившая себя сверкающими драгоценными камнями…

В архиве МХАТа сохранилось точное описание театра, каким он выглядел в момент открытия. Вот фрагмент из этого документа: «Лестницы в коридорах и зрительном зале каменные с изящными коваными железными решетками и парапетами с дубовым поручнем. Каменные столбы при этих лестницах сверху украшены медью… Главный вход театра у ворот имеет с улицы дубовую дверь с медными богатыми украшениями. Обделка каменных стен около этой двери, на улицу, из изразцов лепнины с висячим кованым железным, изящным зонтом. Двери, ведущие от главного входа в раздевальню, украшены богатым медным прибором с зеркальными мелкими стеклами в медной оправе, таких дверей пять штук, причем одна из них имеет еще над собой полукруглый просвет с такими же зеркальными стеклами в медной оправе. Всего над выходными дверями по Камергерскому переулку имеется три висячих кованых железных зонта изящной работы».[473] Сам фасад Лианозовского дома почти не подвергся переделке. Лишь над подъездами зажглись фонари с дуговыми лампами да над правым подъездом появился горельеф работы скульптора A. С. Голубкиной: пловец, борющийся с волнами, и летящая над ним чайка — символ искусства Московского Художественного театра, образ его нелегкого предназначения.

Позже скромность отделки произведет на публику сильное впечатление. В. Н. Муромцева-Бунина вспоминала, что новое здание Художественного театра в Камергерском переулке «…не было похоже на обычные театры, все было в серых тонах, что поклонникам и особенно поклонницам очень нравилось, и многие свои гостиные и будуары стали обставлять в этом стиле».

Театр в Камергерском переулке открылся для зрителей 8 октября 1902 года постановкой «Мещан» Максима Горького.

B. П. Веригина, тогда молодая актриса из провинциального города Козьмодемьянска, вспоминала: «Вскоре перешли в отстроенный Морозовым театр в доме Лианозова, в Камергерский переулок. Открытие было торжественное. В главном фойе устроили парадный обед. Здесь новые ученики… в первый раз увидели С. Т. Морозова. Сказать по правде, никто из нас не обратил на него особого внимания… если бы он невольно не напоминал о себе своим скромным присутствием на некоторых репетициях, больше на генеральных, или по вечерам на спектаклях. Он иногда руководил освещением на сцене… придавая ему большое значение, так же как и режиссеры Художественного театра. Вообще Савва Тимофеевич был очень скромным человеком, увидев его в театре, никто бы не подумал, что именно он помог этому театру жить».[474]

Возможно, именно в день открытия театра К. С. Станиславский произнес обращенную к С. Т. Морозову речь, в которой звучали слова благодарности: «Понесенный Вами труд мне представляется подвигом, а изящное здание, выросшее на развалинах притона, кажется мне сбывшимся наяву сном. Для общества Вы выстроили себе рукотворный памятник, но для нас, свидетелей Вашей деятельности, Вы завершили сегодня памятник нерукотворный. В сегодняшний день, радостный для нас и искусства, я приветствую Вас как щедрого русского мецената, избравшего область искусства для идейного служения обществу. Я радуюсь и тому, что русский театр нашел своего Морозова, подобно тому как художество дождалось своего Третьякова».[475]

«Постройка театра значительно упрочила наше дело»,[476] — признавал Станиславский. Действительно, труппа МХТ получила возможность не тратить силы на кочевую жизнь, а сосредоточиться только на творчестве. Вероятно, о 1902–1903 годах Зинаида Григорьевна Морозова писала в воспоминаниях: «Художественный] театр в свое время был как сотканный чудесный ковер. Ковер, из которого нельзя вынуть ни одну нитку».[477] И роль Саввы Морозова в его художественном успехе была поистине громадна.

До сих пор, говоря о сотрудничестве Саввы Тимофеевича Морозова и Московского Художественного театра, автор сознательно не затрагивал важнейшую тему — отношения между Морозовым и актрисой МХТ Марией Федоровной Андреевой. Фактически это две разные, хотя и пересекающиеся линии в его жизни. Савва Тимофеевич искренне любил искусство, обожал театр и всей душой был предан его основателю — К. С. Станиславскому. Немировича-Данченко купец уважал, но чем дальше, тем больше от него отдалялся — видимо, сказывался малоуживчивый характер Владимира Ивановича, который сам же признавал: «В театре самолюбия так остры!» Поэтому всё то, что Савва Тимофеевич сделал для Художественного театра, адресовано именно самому театру и возглавлявшим его деятелям. Что же касается М. Ф. Андреевой, то это отдельная — трагическая — история.

Мария Федоровна Желябужская (урожденная Юрковская, сценический псевдоним Андреева, 1868–1953) — пожалуй, одна из наиболее неоднозначных актрис в истории Московского Художественного театра. Работая в МХТ с первых дней его основания (1898) в качестве «любительницы» из кружка К. С. Станиславского, она не только стала профессиональной актрисой, но сделала по-настоящему головокружительную карьеру. А в 1904 году любимица публики, исполнительница первых ролей, которую В. И. Немирович-Данченко назвал «едва ли не самой красивой актрисой русского театра»,[478] Андреева вдруг… прервала свою блестящую карьеру и в расцвете лет покинула сцену. Что же она представляла собой — как женщина, как актриса, как человек?

М. Ф. Андреева родилась в Петербурге 4 июля 1868 года. Ее родители происходили из небогатых дворянских семей, но, вопреки высокому происхождению и воле родственников, выбрали себе актерскую карьеру. Будущая актриса воспитывалась в интеллигентской семье, где кроме нее было еще четверо детей. Ее отец — прославленный главный режиссер Александринского драматического театра Ф. А. Федоров-Юрковский. Мать — талантливая актриса того же театра М. П. Юрковская (по сцене — Лелева). Юрковские жили небогато, но родители делали всё, чтобы привить детям любовь к искусству: в их доме бывали великие актеры и прославленные художники, читались серьезные книги. «Требовательный до суровости отец не упускал случая убеждать свою старшую дочь, что она некрасива и не талантлива, и поэтому ей надо много читать, знать и думать. Большая семья и материальные трудности рано приучили Марию Федоровну уважать труд. Только окончив гимназию с золотой медалью, она получила разрешение отца сменить старушечьи прюнелевые ботинки на туфли для выпускного бала, заработанные ею перепиской статей для друга их семьи — С. Я. Капустина… мирового посредника».[479]

Мария Федоровна получила хорошее гимназическое образование, а потом окончила Высшие женские курсы[480] и могла бы стать учительницей, но… этот род деятельности ее не прельщал. Она с раннего детства грезила сценой. «Я чуть ли не с десяти лет мечтала стать актрисой», — писала она впоследствии К. С. Станиславскому.[481] Для этого у нее имелись все данные: редкая красота, природная пластичность, драматический талант «и чудесное меццо-сопрано».[482]

Мария Федоровна с успехом окончила драматическую школу, после чего началась ее артистическая карьера. Осуществлению детской мечты не помешало даже замужество: в 1888 году она обвенчалась с действительным статским советником Андреем Алексеевичем Желябужским. В этом браке она родила двоих детей; впоследствии в семье появились еще два приемных сына — племянник супруга Марии Федоровны и сын ее умершей сестры, Надежды Федоровны. «Шесть лет брака прошли в семейных заботах, воспитании детей и раутах большого дома высокопоставленного мужа». А. А. Желябужский, «крупный чиновник, человек, как говорили, умный и по-своему передовой»,[483] был старше Марии Федоровны на 18 лет, однако их сблизила любовь к театру. Супруги вместе выступали на любительской сцене. По имени мужа актриса взяла себе сценический псевдоним — Андреева.