Эмиль Офин - Тёплый ключ

• Название: Тёплый ключ
• Автор: Эмиль Офин
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1972

Сборник Эмиля Офина назван по заглавной повести, хорошо знакомой читателю, «Тёплый ключ». Два пионерских лагеря расположились в сосновом бору. В одном ребята живут интересно — ходят в дальние походы, купаются в настоящей реке, а не в каком-нибудь мелком ручейке. Их никто не назовёт «инкубаторными цыплятами», как ребят из лагеря «Искорка». Но, оказывается, прозвище это несправедливо. «Цыплята» страстно завидуют соседям. Они совсем не «инкубаторные». Они смелые и находчивые. Взять хотя бы ту страшную ночь, когда во время грозы ручей затопил палатки…

В книгу вошли также повесть «Держись, Витька», рассказы «Сорок секунд», «Ушастик» и другие.

Издание второе

---

Вот о чём говорили ребята. А Полина Павловна смотрела на своих учеников добрыми серьёзными глазами, и в классе постепенно стало тихо.

И тогда учительница сказала:

— Перед приёмом в отряд космонавтов каждого из вас обязательно спросят: а каким ты был в школе? Помогал ли в беде товарищу, не обижал ли слабых и маленьких? Не тратил ли ты время попусту на глупые выходки, от которых для окружающих только вред?

Так говорила Полина Павловна. И при этом она ни на кого в отдельности не смотрела. Она смотрела на весь класс, а все смотрели на неё и слушали. Только Витька смотрел куда-то в сторону.

Тут прозвенел звонок. Уроки кончились.

На дворе март. Ярко светит солнышко, но ещё холодно, морозно даже; с крыш капает, а на тротуарах — ледок, встречный ветер обжигает лицо. Мальчики идут, глубоко засунув руки в карманы, зажав портфели под мышкой и подняв воротники курток. У Лёньки Комара нос посинел.

— Пошли в подвал, ребята, — предлагает Гриша. — Там тепло.

Витька молчит. Видно, ему неохота идти в подвал. А Лёнька обиженно спрашивает:

— Почему ты за неё заступился? Я бы ей показал!..

— Да ну вас! — вдруг огрызается Витька.

Это неожиданно. Лёнька и Гриша удивлённо смотрят на Витьку: что-то их командир сегодня какой-то не такой.

Все трое идут некоторое время молча. Потом, не сговариваясь, останавливаются возле чугунной тумбы, над которой написано на стене:

Эта сторона улицы при артобстреле наиболее опасна!

Витька говорит:

— Я вчера маму спросил про дедушку Егора Захаровича. Мама сказала, что у него жену убило на этом месте. В блокаду, осколком.

Все трое опять молчат. Ни Гриша, ни Лёнька не знают, что сказать Витьке на это. Им жаль дедушку Егора Захаровича. Жаль его жену, которую они и в глаза-то никогда не видели. Лёнька с ужасом думает: вот так может убить и его, Лёнькину, маму, ведь она ходит всегда по этой стороне в магазин. Хорошо, что нет войны…

Раздался тоненький писк. Ребята обернулись. К ним приближалась детская коляска; её катила знакомая мальчикам молодая женщина. Но пищал вовсе не ребёнок, а несмазанные колёса пищали. В коляске никакого ребёнка не было, там лежали толстые короткие обрезки досок — штук восемь или десять.

— Здравствуйте, тётя Клавдия, — сказал Витька.

Женщина остановилась. Удивлённо посмотрела на ребят большими голубыми глазами.

— Здравствуйте, мальчики. Откуда вы меня знаете?

— Мы один раз с Егором Захаровичем вашего Серёжку караулили! — хвастливо пискнул Комар. — А ещё мы знаем, что вы одна маетесь…

— Замолчи, дурак! — оборвал его Витька.

А Гриша сказал:

— У вашей коляски пищат колёса. Я сейчас принесу маслёнку. Подождите, я быстро!.. — И Гриша юркнул в парадную.

— Спасибо, подожду. — Клавдия присела на тумбу.

— Зачем вам эти доски? Топить? — спросил Витька.

— Да. Дрова кончились. Хорошо, что Серёжа в яслях, в комнате холодища. Вот на стройке подобрала.

Витька посмотрел на доски, — этими обрезками много не натопишь, на день хватит, ну, на два, не больше. А Лёнька ни к селу ни к городу брякнул:

— А у нас паровое!

— Твоё счастье, — сказала женщина.

— Дурак! — сказал Витька.

Из парадной выскочил Гриша с маслёнкой от швейной машины. Деловито осмотрел колёса, попрыскал, куда следует, масло и катнул коляску несколько раз вперёд-назад.

— Вот! Теперь не пищит.

Мальчики проводили Клавдию до её дома, до самой квартиры, затащили в комнату доски, прямо к печке. Хотели и коляску затащить, но Клавдия сказала:

— Не стоит таскать её по лестнице, поставим в сарай. — И невесело усмехнулась. — Там места хватает.

Действительно, в маленьком Клавдином сарайчике в углу двора места хватало. Там валялась только дырявая кастрюля и больше ничего — ни одного полешка.

Даже замка на дверке не было; в скобку была просто засунута щепка.

Ребята аккуратно поставили коляску к стене.

— Спасибо вам, мальчики, — сказала Клавдия. — Вот леденцы, кушайте.

Комар протянул было руку к жестяной коробочке, но Гриша дёрнул его сзади за куртку.

— Не-е… — поспешно сказал Комар. — Мы уже ели сегодня. До свидания.

Когда вышли из ворот, навстречу неожиданно попалась Галя Бровкина. Впрочем, ничего неожиданного в этом не было: она живёт в том же доме, что и Клавдия.

Галя шла чинно, не торопясь. Её пальто было аккуратно застёгнуто на все пуговицы, а шарфик заколот брошкой наискосок, как у Полины Павловны, да и портфель она тоже держала, как Полина Павловна — не сбоку, а перед собой и двумя руками.

— Вот хорошо, что я тебя встретила, Головастов, — сказала она Грише. — Приходи сегодня на радиокружок. Ты будешь читать, а Коля Трещёткин запишет тебя на магнитофон. Придёшь?

— Ясно, приду! — сказал Гриша.

— До свидания, мальчики, — важно сказала Галя и свернула в ворота. На Витьку она даже не взглянула.

— Вот задавака! — пискнул Комар. — Подумаешь, учительницу из себя воображает.

А Витька посмотрел вслед Гале и ничего не сказал.

ВИТЬКА ДУМАЕТ

Если кого и примут в космонавты, так это Галку Бровкину: ведь она первая ученица по всем предметам, даже по немецкому пишет правильно. И вообще она «будет человеком», как сказала про неё Полина Павловна. Прошлым летом Галя была в Артеке и познакомилась там с девочкой из немецкого города Дрездена, школьницей Хильдой. Об этом знает весь класс, потому что Галка и Хильда с тех пор переписываются, и каждое письмо Галка приносит в школу и читает всем ребятам.

Оказалось, что там, в Дрездене, есть ещё девочка Марта и мальчик Генрих, которые тоже захотели переписываться с русскими ребятами, и это называется по-немецки — фройндшафт, что означает — дружба.

Из этих писем ребята узнали не только о школьных делах своих новых друзей. Узнали, например, про то, что в Дрездене — знаменитая на весь мир картинная галерея, вроде ленинградского Эрмитажа. Во время войны советские солдаты спасли эту галерею от фашистов, а потом прислали все картины обратно в Дрезден. И это тоже называется — фройндшафт.

А один раз немецкие школьники прислали магнитофонную ленту.

На ней было записано по-русски:

«Привет, милые совиетские пионирен!

Мы поздравляйт вас с Новый год и хотель желайт для вас веселий каникуль и ошень красивый ёлка».

Эту запись прослушали на школьном магнитофоне, и все были довольны и «ошень» смеялись. И Полина Павловна тоже посмеялась немножко, но после задумалась и сказала серьёзно:

— Ребята, давайте-ка пошлём, нашим друзьям свой учебник немецкого языка.

Все удивились: зачем немецкий учебник? Полина Павловна, наверное, ошиблась. Русский надо послать!

— Нет, именно немецкий, — сказала учительница. — Попросим их: пусть начитают на магнитофон с хорошей дикцией, с правильным произношением все тексты из нашего немецкого учебника — им ведь это легко. И пришлют эту ленту с записью нам. Подумайте, как это поможет в изучении немецкого языка. И не только нам, а и другим классам.

Такое предложение сразу понравилось. Ещё бы! Ведь это уже будет не просто интересная переписка, а настоящая дружеская помощь!

— Но и мы также должны помочь Хильде, и Генриху, и Марте, — сказала Полина Павловна, — а в чём помочь? Ну-ка, кто скажет?

— Да в том же самом! — сразу догадались ребята.

— Вот же у нас магнитофон!

— И Коля — радист!

— Правильно, — сказала Полина Павловна. — Пусть Галя Бровкина напишет своей немецкой подружке, чтобы прислала нам учебник русского языка. Гриша Головастой и Тася Смирнова начитают, а Коля Трещёткин запишет на магнитофон. Всё получится хорошо, я уверена.

Так и решили. Галя в письмах познакомила с немецкими ребятами Гришу, Тасю и Колю Трещёткина. А вот Витьку не познакомила. Наверное, потому, что он пишет с ошибками. А может, сердилась за ту лягушку, которую он сунул ей однажды за воротник.

Тогда Витьке было наплевать, — не познакомила и не нужно, обойдусь без фройндшафта. А теперь вдруг стало почему-то досадно. И зачем только он притащил в класс эту дурацкую лягушку?

Думать должен уметь каждый. Этим и отличается человек от животного — от свиньи или от барана, например, как сказал Толя Гончаров. Очень обидно сказал тогда в подвале. Витька этого никак не может забыть. Чего уж тут хорошего, когда тебя сравнивают с бараном или со свиньёй, да ещё при Лёньке и Гришке? Хорошо, что хоть Полина Павловна не слышала.

Нет, пусть ни Толя, ни Егор Захарович, ни Полина Павловна не думают, что Витька не умеет думать! Он только и делает в последнее время, что думает. Кажется, даже голова начала распухать.