Эдгар Берроуз - Тарзан - приёмыш обезьяны

• Название: Тарзан - приёмыш обезьяны
• Автор: Эдгар Берроуз
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1990

---

Львица, пытаясь избавиться от аркана, все же разглядела виновника нанесенной ей обиды. Воя от бешенства, она внезапно высоко подпрыгнула, надеясь достать Тарзана. Но ее обидчик не зевал. Он успел перебраться на более тонкую ветку, футов на двадцать выше, и разъяренная пленница опять оказалась ни с чем. Одно мгновение Сабор висела, вцепившись когтями в дерево, а Тарзан издевался над ней и бросал сучья и ветки в ее ничем не защищенную морду.

Затем животное снова соскочило на землю, и Тарзан быстро натянул веревку, но Сабор догадалась уже, что ее держало, и перегрызла аркан, прежде чем он успел снова затянуть петлю. Тарзан был очень огорчен: так хорошо задуманный план пропал. Он сидел на ветке, бранился и визжал на рычавшее животное и, издеваясь над львицей, строил ей гримасы. Сабор целых три часа расхаживала взад и вперед под деревом. Четыре раза приседала она и прыгала на кривлявшегося оскорбителя. Но это было столь же бесцельно, как гоняться за ветром, который шелестел в верхушках деревьев.

Наконец мальчику приелась эта забава. Он ловко запустил в львицу спелым плодом, который густо и клейко размазался на ее огрызающейся морде. Затем Тарзан быстро помчался по деревьям на высоте ста футов и вскоре оказался среди своих соплеменников. Он рассказал им о своем приключении. Грудь его вздымалась от гордости, и он так фанфаронил и хвастался, что произвел впечатление даже на своих самых заядлых врагов, а Кала простодушно плясала от гордости за сына.

Человек и человек

Жизнь Тарзана в джунглях, как ему казалось, еще несколько лет текла почти без перемен. Но он становился сильнее и умнее и многое узнал из своих книг о диковинных краях, находящихся где-то за пределами его страны. Жизнь ему никогда не казалась ни однообразной, ни бесцветной. У него всегда находилось занятие. Можно было вволю охотиться, искать плоды, ловить в многочисленных ручейках и озерах рыбу Низу. Кроме того, приходилось постоянно остерегаться Сабор и ее свирепых сородичей. Постоянная опасность придавала остроту и вкус каждой прожитой минуте.

Часто звери охотились за ним, а еще чаще он охотился за зверями. И хотя их острые когти еще ни разу не коснулись его, однако бывали жуткие мгновения, когда расстояние было так мало, что вряд ли лист картона прошел между их когтями и его гладкой кожей.

Быстра была львица Сабор, быстры Нума и Шита, но Тарзан был настоящей молнией.

Он сдружился со слоном Тантором. Как? Об этом никто не знал. Но обитатели джунглей видели, что в лунные ночи Тарзан и слон Тантор подолгу гуляли вместе. И там, где позволяли заросли, Тарзан ехал, сидя высоко на могучей спине Тантора.

За эти годы Тарзан много дней провел в хижине своего отца, где все еще лежали кости его родителей и маленький скелет детеныша Калы. Восемнадцатилетний Тарзан уже свободно читал и понимал почти все в разнообразных книгах, хранившихся на полках в хижине. Он научился писать, и писал отчетливо и быстро, но печатными буквами. Рукописных букв он почти не усвоил, потому что, хотя среди его сокровищ и было много тетрадей, он считал лишним затруднять себя этой формой письма. Позже, впрочем, он с большим трудом научился разбирать рукописный текст.

Итак, восемнадцатилетний молодой английский лорд не мог говорить по-английски, но, тем не менее, умел читать и писать на родном языке. Никогда не видел он другого человеческого существа, потому что на сравнительно небольшой территории, по которой кочевало его племя, не протекало ни одной глубокой реки и сюда не могли спуститься даже дикие туземцы из глубины страны. Высокие горы защищали ее с трех сторон, и океан — с четвертой. Она была населена лишь львами, леопардами, ядовитыми змеями. Девственные леса джунглей еще не видели ни одного существа из породы тех зверей, которые зовутся людьми.

Но однажды, когда Тарзан-обезьяна сидел в хижине отца, погруженный в тайны книг, произошло событие, навсегда нарушившее прежнее безлюдие джунглей.

Случайно глянув в окно, он увидел вдали странное шествие. Оно двигалось гуськом по гребню невысокого холма. Впереди шли пятьдесят черных воинов, вооруженных длинными копьями с железными остриями. Каждый нес большой лук с отравленными стрелами. На спинах висели овальные щиты, в носах были продеты большие кольца, а на сбитых, как шерсть, волосах красовались пучки ярких перьев. Лбы их были татуированы тремя параллельными цветными полосами, а грудь — тремя концентрическими кругами. Их желтые зубы были отточены, как клыки хищников, а большие и отвислые губы придавали им еще более зверский вид.

Следом плелось несколько сотен детей и женщин. Женщины несли на головах всевозможный груз: кухонную посуду, домашнюю утварь и связки слоновой кости. В арьергарде шла сотня воинов, вооруженных лак и передовой отряд. Они, по-видимому, больше опасались погони, чем встречных врагов. Об этом свидетельствовало построение колонны. Так оно и было. Чернокожие спасались бегством от солдат белого человека, который так грабил и притеснял их, отнимая слоновую кость и каучук, что в один прекрасный день они восстали против насильников, перебили белого офицера и весь его маленький отряд чернокожих. После победы они несколько дней поедали их трупы, но однажды в сумерках другой, более сильный, отряд солдат напал на их поселок, чтобы отомстить за смерть своих товарищей.

В ту зловещую ночь черные солдаты белого человека в свой черед устроили пир, а жалкий остаток когда-то могущественного племени скрылся в мрачных джунглях.

Три дня отряд медленно продирался сквозь непроходимые дебри. На четвертый — рано утром — туземцы добрались до небольшого участка близ речки, который оказался менее густо заросшим и подходил для стойбища.

Чернокожие пришельцы занялись постройкой жилищ. Через месяц они расчистили большую площадку, выстроили хижины, вокруг поселка вырос крепкий частокол; было посеяно просо, ямс и маис, и дикари зажили прежней жизнью на новом месте. Здесь не было ни белых людей, ни черных войск; никто не отнимал слоновую кость, каучук для жестоких и корыстных хозяев.

Прошло много месяцев, прежде чем черные отважились заходить подальше в леса, окружавшие их новый поселок. Многие из них уже пали жертвами старой Сабор. Джунгли были полны свирепыми и кровожадными кошками, львами и леопардами, и черные воины опасались уходить далеко от своих надежных палисадов.

Но однажды Кулонга, сын старого вождя Мбонги, зашел далеко к западу. Он осторожно крался в густых зарослях, держа копье наготове и крепко прижимая левой рукой к стройному черному телу длинный овальный щит. За спиной у него висел лук, а колчан был наполнен прямыми стрелами, старательно смазанными темным смолистым веществом, благодаря которому даже легкий укол становится смертельным.

Ночь застала Кулонгу далеко от поселка. Он влез на развилину большого дерева и устроил площадку, на которой и улегся спать.

В трех милях к западу от него кочевало племя Керчака.

На заре обезьяны проснулись и разбрелись по джунглям в поисках пищи. Тарзан по своему обыкновению пошел к хижине. Он хотел по дороге найти какую-нибудь дичь и насытиться раньше, чем доберется до берега.

Обезьяны разошлись в одиночку, по двое и по трое по всем направлениям, но старались держаться поближе друг к другу, чтобы в случае опасности можно было крикнуть и быть услышанным.

Кала медленно брела по слоновой тропе и была поглощена переворачиванием гнилых веток в поисках грибов и съедобных насекомых. Вдруг какой-то странный шум привлек ее внимание. Впереди в лиственном туннеле она увидела подкрадывающуюся фигуру страшного, невиданного существа.

Это был Кулонга.

Кала не стала терять времени на его разглядывание, она повернулась и помчалась назад по тропе. С ее стороны это вовсе не было бегством. По обыкновению своих соплеменников, которые благоразумно уклоняются от нежелательных столкновений, пока в них не заговорит страсть, она стремилась не убежать от опасности, а избежать ее.

Но Кулонга не отставал… Он почуял добычу… Он мог убить ее и отлично поесть в этот день. И он бежал за Калой с копьем, уже занесенным для удара.

На повороте тропы Кале удалось было скрыться, но Кулонга опять заметил ее на прямом участке. Рука, державшая копье, откинулась далеко назад, и мускулы в одно мгновение напряглись под гладкой кожей. Затем рука выпрямилась, и копье полетело в Калу. Но бросок был плохо рассчитан. Копье только оцарапало ей бок.

С криком ярости и боли бросилась обезьяна на своего врага. И в то же время деревья затрещали под тяжестью ее товарищей. Племя уже спешило, прыгая с ветки на ветку, на помощь Кале.

Кулонга с невероятной быстротой выхватил лук из-за плеч и вложил в него стрелу. Далеко оттянув тетиву, он послал отравленный снаряд прямо в сердце огромного человекоподобного зверя. И Кала с ужасающим воплем упала ничком на глазах всех изумленных членов своего племени.