Михаил Леонтьев - Большая игра (Британская империя против России и СССР)

• Название: Большая игра (Британская империя против России и СССР)
• Автор: Михаил Леонтьев
• Издательство: Астрель, «Астрель-СПб»
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: ISBN 978-5-271-41329-2 (ООО «Издательство Астрель»); ISBN 978-5-9725-2234-7 (ООО «Астрель-СПб»)

Большая Игра — название холодной войны XIX века. Большая Игра — холодная война замирает тогда, когда Россия, кажется, уже мертва и больше не поднимется. И возобновляется, когда Россия после очередной катастрофы все же поднимается.

Сейчас говорят, что холодная война невозможна, и это действительно так: холодная война — удел равных. Для нее необходим паритет. Потому она и называется «холодной», что все в ней по правилам. Или хотя бы «по понятиям». Да, сейчас холодная война невозможна, потому что паритета не существует. Нет равных. На самом деле холодная война (Большая Игра) — это реальность геополитического противостояния. Там, где существуют глобальные игроки и глобальные интересы. Поэтому не надо бояться холодной войны — Большой Игры. Ее надо заслужить.

---

«Администрация Буша после событий 11 сентября почувствовала опасность и стала очень амбициозной. Ив 2004 году эти амбиции потерпели поражение в Ираке»[307].

Стюарт Крофт

«Я разговаривал с людьми, занимающими очень высокое положение в Вашингтоне, и они сказали: „У нас есть две действительно серьезные проблемы на Ближнем Востоке — одна из них Саудовская Аравия, а вторая — Израиль. Обе эти проблемы не решены. Поэтому мы взялись за третью, не очень важную проблему — Ирак“»[308].

Квентин Пил

Новый Ближний Восток. Запрограммированный хаос

В июле 2006 года в США вышла книга Ральфа Петерса под названием «Никогда не выходи из борьбы», посвященная конфигурации «нового Ближнего Востока». Ральф Петерс — офицер разведки, видный аналитик и колумнист по военно-стратегической тематике. Представленная карта этого «нового Ближнего Востока» потрясает. И в первую очередь тем, что расчлененными и перерезанными оказываются, в первую очередь, страны, считающиеся традиционными союзниками Соединенных Штатов. При этом полностью уничтожены Саудовская Аравия и Пакистан, урезана Турция; что касается Ирака, то его территория поделена между тремя государствами — курдским, суннитским и шиитским, плюс город-государство Багдад.

«Вполне возможно, что Ирак не будет унитарным государством. Меня не беспокоит, если он превратится в три государства: шиитское, курдское и суннитское. Единственная вещь, которую, я думаю, мы не сможем сделать, так это уйти. Для США это будет бедой»[309].

Мортимер Цукерман

Добрый дяденька Цукерман. Кровавый раздел Ирака, и не только Ирака, это не беда. Вот уход Соединенных Штатов — это действительно беда.

«Развал иракского государства — это будет наихудший исход военной кампании. Турки очень беспокоятся по поводу курдов и что произойдет, если появится независимый Курдистан. Существует проблема на юге Ирака в шиитском районе на границе с Ираном, который является самым большим шиитским государством в мире. Если они объединятся, тогда возникнет угроза для Кувейта и Саудовской Аравии, потому что шиитское население живет на побережье залива»[310]

Брент Скоукрофт

Нетрудно заметить, что старина Скоукрофт воспринимает как наихудший вариант то, что нынешними воспринимается как искомый результат. Такая перекройка региона на основе религиозных и этнических принципов означает войну, кровь и хаос. Похоже, что это единственный вариант, при котором американцы рассчитывают не уйти, или, точнее, уйти, чтобы остаться, управляя хаосом с безопасного расстояния.

Идея управлять хаосом в таком регионе — это безусловно авантюра. Так вот, именно поведение США в иранском вопросе может быть главным индикатором американского авантюризма и, в конечном счете, индикатором системного кризиса Америки.

«В отношении Ирана политика США остается все такой же радикальной и по-прежнему направлена на то, чтобы попросту оказывать давление на страну, заставляя ее делать то, что нужно Америке»[311]

Анатоль Ливен

В том-то и вопрос, что заставлять Иран действовать в американских интересах особенно и не надо. Парадоксально, что в регионе, в очевидных горячих американских точках — и в Афганистане, и в Ираке — Иран по факту является американским партнером, даже несмотря на все американские усилия это партнерство подорвать. Если бы американцы стремились реально «договориться» с Ираном, у них было почти двадцать лет, чтобы отреагировать на позитивные иранские сигналы. Иран, переживший исламскую революцию четверть века назад, — это сугубо консервативная сила. Естественный стабилизатор в регионе. Есть подозрения, что американская политика в отношении Ирана именно «радикальна». То есть это политика намеренной дестабилизации. А пресловутая «демократизация Ближнего Востока» есть беспроигрышное средство такой дестабилизации. Еще раз — Пэт Бьюкенен, настоящий консерватор:

«Они — вильсонианцы. Это вильсонианская идея, что Америка должна сделать мир безопаснее, что она не может чувствовать себя безопасно в недемократическом мире. Это идеи, которыми они руководствуются, но это совсем не консервативные идеи. Они — неоякобинцы… Их следующий проект — это втянуть Соединенные Штаты в войну с Ираном. Только за счет эскалации они могут найти оправдание. Задачей традиционных консерваторов является остановить эту авантюру в Ираке, вывести войска, убрать оттуда флот, и пусть решают свои проблемы сами»[312].

Вот если убедить не удастся, и Соединенные Штаты уходить откажутся и по-прежнему будут стремиться возглавлять мировой революционный процесс, это в первую очередь действительно проявится на Иране. Новая большая война на Ближнем Востоке ставит на кон всю американскую систему, даже не столько в военном плане, сколько в экономическом.

«Будущее американской модели капитализма зависит, прежде всего, от того, что случится на Ближнем Востоке. Если, боже сохрани, по всему Ближнему Востоку распространится революция, то это может оказать такое влияние на движение нефти, что это коренным образом изменит отношение к индивидуальному потреблению… Это коснется не только американцев, но и людей других стран мира, и особенно, наверно, китайцев. Но, в принципе, это затронет все страны…»[313]

Анатоль Ливен

Проблема в том, что американцы одни. И остановить их, спасти могут только они сами.

«Чего вы хотите? Чтобы мы создали биполярный мир? Это академическая критика… а) мы бы не смогли сделать этого, даже если бы захотели; б) мы не должны делать этого, мы не собираемся делать это ценой возвращения советского коммунистического режима в России и, соответственно, биполярного мира»[314].

Уильям Кристалл

Это весьма характерная реакция одного из столпов бушевского неоконсерватизма Билла Кристалла на замечание о том, что биполярный мир был стабильнее и безопаснее однополярного.

«Америка хуже Англии, Англия хуже Советского Союза, а Советы хуже обеих! Но сейчас Америка является воплощением всей мерзости»[315].

Аятолла Хомейни, на собрании духовенства в Куме

Это аятолла Хомейни. Чувствуется — большой друг Советского Союза. Так вот именно от Ирана, и конкретно от вождя исламской революции, который не мог не приветствовать развал советской системы, исходил один из первых сигналов тревоги. В январе 1986 года он пишет письмо молодому реформатору Михаилу Горбачеву.

«Надеюсь, что СССР, в связи с начинающимися реформами, не окажется пленником Запада»[316].

Письмо аятоллы Хомейни М.С.Горбачеву, 11 января 1986 года

«Последствия холодной войны ставят перед Западом повестку дня, которая ошеломляет. Ее суть: обеспечить, чтобы коллапс Советского Союза стал и прочным концом Российской империи»[317].

Збигнев Бжезинский, 17 августа 1994 года

Открытая Россия. Нормальные герои всегда идут в обход

«Если бы русские знали свою силу, никто бы не мог соперничать с ними, а их соседи не имели бы покоя от них. Но я думаю, что не такова Божья воля: я могу сравнить русских с молодым конем, который не знает своей силы и позволяет малому ребенку управлять собою и вести себя на уздечке, несмотря на свою великую силу; а ведь если бы этот конь сознавал ее, то с ним не справился бы ни ребенок, ни взрослый человек»[318].

Новое плавание и открытие царства Московии по северо-западному пути в 1553 году, предпринятое рыцарем сэром X. Уиллоуби и выполненное Ричардом Ченслером, старшим кормчим плавания. Написано на латинском языке Климентом Адамсом

Это отчет об экспедиции Ричарда Ченслера. Это 1553 год. Ченслер открыл Россию для Британии ровно так же, как Колумб Америку для испанцев. И ровно с той же целью. Англичане тогда искали альтернативу транспортных путей на Восток, в Индию, — именно потому, что известный путь уже был занят испанцами и португальцами. Тогда открытие России по сути не состоялось. Его просто отменили. Англичане открыли дверь, посмотрели, ахнули, ужаснулись и постарались ее быстренько закрыть. А ужаснулись они именно тому, о чем говорил Ченслер.

То есть, совсем грубо говоря, Россия, в отличие от Америки, оказалась непригодной для колонизации. Так вот, в этом смысле Россия была закрыта все эти пятьсот с лишним лет. «Окно возможностей» два раза приоткрывалось — во время Смут в начале XVII и в начале XX века, — но быстро закрывалось, так что воспользоваться им не удалось. И вот теперь, после краха Союза, это окно возможностей открылось нараспашку.