Виктория Холт - Счастье и тайна

• Название: Счастье и тайна
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Панорама
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-7024-0108-5

После четырех лет учения во Франции зеленоглазая красавица Кэтрин, натура пылкая и незаурядная, возвращается в мрачный отцовский дом. Ей, выросшей без матери, всегда так не хватало домашнего тепла… Знакомство с Габриелом Рокуэллом развеяло томительное чувство одиночества. В нем было что-то печальное, вызывающее желание заботиться о нем. И Кэтрин соглашается выйти за него замуж.

В поместье Габриела она постоянно чувствует присутствие какой-то враждебности. Кто-то явно желает ей зла. Но кто и почему?.. Вместе с героиней этого увлекательного, полного тайн романа читатели найдут ответы на эти вопросы.

---

— Проблемы, — размышляла она вслух. — У него всегда возникали проблемы из-за женщин. Ему было далеко за тридцать, когда он женился, и больше десяти лет они прожили без детей. Потом родилась Рут. Все это время Хагар надеялась, что ее сын Питер будет хозяином Ревелз. Потом родились Марк и Габриел. Бедный маленький Марк! Но еще оставался Габриел. Затем родился Люк… Так что, как понимаешь, Хагар это совсем не радовало. — Она поднялась из-за стола, подвела меня к шкафу и показала мне там пометки на стене. Там было три линии, помеченные инициалами X., М. и С.

— Корабль ее величества? — пробормотала я.

— Нет, не угадала, — важно сказала тетя Сара. — Это Хагар, Мэтью и Сара. Это отметки нашего роста. Мэтью после этого обогнал ее, и тогда Хагар больше не захотела меряться. Я хочу показать тебе дневную и ночную детские комнаты.

Следом за ней я вышла из учебной комнаты, и мы осмотрели ту часть дома, которая веками принадлежала детям. Я с удовлетворением отметила, что и здесь все окна зарешечены. В дневной детской тетя Сара открыла большой дубовый сундук. Там хранилось платье для крещения детей Рокуэллов. Она с благоговением достала его, чтобы дать мне взглянуть. Оно было сделано из белого шелка и кружев, которые, по моим понятиям, были бесценны.

— Мне надо хорошенько его осмотреть, — сказала она. — Может быть, придется подштопать кружева. Последний раз его надевали на Люка, восемнадцать лет назад. Он вел себя не очень хорошо. У нас младенцы всегда ведут себя плохо. Я возьму его в свою комнату. Никто не дотронется до него, кроме меня. И к тому времени, когда понадобится, оно будет готово…

— Благодарю, тетя Сара.

Я взглянула на часы, приколотые к лифу платья, и увидела, что уже четыре часа.

— Пора пить чай, — проговорила я. — Совсем не заметила, что уже поздно… Время так быстро летит, когда интересно.

Она не ответила. Прижимая к груди платье для крещения, в своем воображении, мне кажется, она уже нянчила будущего ребенка — или, возможно, кого-то из прежних детей — Рут, Марка, Габриела или Люка.

— Я пойду вниз пить чай, — сказала я ей. Но она мне опять не ответила.

Спустя несколько дней Рут пришла ко мне в комнату с письмом…

— Его принес кто-то из слуг из Келли Гранж, — пояснила она.

— Мне? — удивилась я.

— Несомненно, тебе. На конверте четко написано: миссис Габриел Рокуэлл.

Рут заинтересованно улыбалась, подавая мне конверт, и так как уходить она не собиралась, я пробормотала:

— Извини, пожалуйста, — и прочитала его.

Письмо было написано в сугубо официальном тоне и звучало почти как приказ:

«Если миссис Габриел Рокуэлл найдет возможным приехать в Келли Гранж в пятницу в 15 ч. 30 мин., миссис Хагар Рокуэлл Редверз с удовольствием примет ее».

Я уже скрестила мечи с внуком миссис Хагар Редверз, теперь, очевидно, следовало поступить так же с ней самой. От досады я почувствовала, что кровь приливает к лицу.

— Королевский приказ? — улыбнувшись спросила Рут.

Я передала ей приглашение.

— Это так похоже на тетю Хагар, — сказала она. — Мне кажется, она воображает себя главой семьи. Ей хочется поближе познакомиться с тобой.

— Но я не собираюсь для этого ехать туда, — резко ответила я. — Да и знакомиться со мной сейчас несколько поздновато.

— Она очень стара, — заметила Рут, как бы извиняясь. — Старше отца. Ей уже под девяносто. С ней надо быть осторожной.

Я поспешно ответила:

— Я уже решила, что не поеду к ней в пятницу.

Рут пожала плечами.

— Но слуга ждет. Тетя хотела бы получить ответ.

— Она его получит, — ответила я, усаживаясь за письменный стол, и написала:

«Миссис Габриел Рокуэлл сожалеет, что не сможет навестить миссис Хагар Рокуэлл-Редверз в Келли Гранж в пятницу в 15 ч. 30 мин.».

Рут взяла у меня записку. Ее, очевидно, все это забавляло.

Стоя у окна, я увидела, как ускакал посыльный из Келли Гранж, и подумала: «Так вот откуда у него такое высокомерие — от его бабушки…»

В начале следующей недели, когда я была на лужайке перед домом, подъехал верхом Саймон Редверз.

Он спрыгнул с лошади, приподнял шляпу, приветствуя меня, потом что-то небрежно крикнул одному из конюхов, как будто он был здесь хозяином всего дома и здешних слуг.

— Миссис Кэтрин, рад видеть вас здесь, ради этого я и проделал весь путь верхом из Гранж.

После возвращения я еще не видела его, и он показался мне еще более крупным и еще более высокомерным, чем раньше. Отвечая ему, я постаралась вложить в свои слова как можно больше чувства собственного достоинства:

— Я хотела бы узнать, какое у вас ко мне дело.

Как только у него взяли лошадь, он подошел ко мне, улыбаясь почти заискивающе.

— Позвольте мне выразить удовольствие от того, что я снова вижу вас.

— Если вам угодно.

— Вы все еще злитесь на меня?

— Я не забыла некоторые замечания, сделанные вами перед моим отъездом.

— Значит, вы обиделись?

— Учитывая их оскорбительный характер — безусловно.

— Мне очень жаль, что так вышло. Я приехал извиниться.

— Неужели?

— Миссис Кэтрин, как настоящий йоркширец я привык, говорить без обиняков. А так как вы тоже из Йоркшира, значит, вы тоже человек прямой. Ведь мы с вами не утонченные южане, чтобы облекать наши мысли в приукрашенные фразы. Я не хочу притворяться, будто у меня манеры и стиль поведения лондонского джентльмена.

— Уверена, что притворяться было бы бесполезно.

Он засмеялся.

— У вас острый язычок, миссис Кэтрин.

Мне нравилось, как он обращается ко мне. Миссис Рокуэлл звучало бы слишком официально, но, с другой стороны, я бы не хотела, чтобы он обращался ко мне просто по имени.

— Я надеюсь, что он не уступит вашему, в то время, как мы время от времени вынуждены будем общаться с вами.

— Надеюсь, таких случаев будет немало, и упражнения в острословии не позволят затупиться нашему уму.

— Так что вы хотели сказать мне?

— Я хотел попросить у вас прощения за некоторые неподобающие замечания, которые я сделал в прошлый раз. Еще я хотел бы поздравить вас и пожелать вам хорошего здоровья и счастья.

— Вы что же, изменили свое мнение обо мне?

— Думаю, никогда этого не сделаю. Я всегда восхищался вами. Но я искренне прошу у вас прощения. Позвольте мне объясниться. Скажем так — я испытывал горечь и злость оттого, что потерял человека, которого считал своим братом. А в гневе я всегда теряю контроль над тем, что говорю, миссис Кэтрин. Это одна из моих недостойных черт, которых, я думаю, у меня и без того предостаточно.

— Давайте больше не вспоминать об этом случае.

— Значит, вы прощаете меня и забудете обо всем?

— Простить легче, чем забыть. Первое я вам обещаю. А второе… возможно, со временем.

— Вы так великодушны, миссис Кэтрин. Я этого не заслуживаю. А теперь я хотел бы попросить вас об одолжении.

— Неужели?

— Не для себя, — поспешно добавил он, — а для моей бабушки. Она просила вас навестить ее.

— Это вряд ли можно было понять как просьбу.

Он засмеялся.

— Вы должны простить ее стиль. Она привыкла командовать. Она очень огорчена, что не видела вас, и ей бы доставило большое удовольствие, если бы вы простили ей ее манеру задавать вопросы и не забывали бы, что она просто очень старенькая леди, которая редко когда выходит из дома. \

— Это она послала вас с этим вторым поручением?

— Она понятия не имеет о том, что я здесь. Ее обидел ваш отказ принять приглашение, и я хотел бы попросить вас об одолжении — позвольте мне отвезти вас туда завтра. Я приеду за вами и отвезу вас к ней. Вы не против?

Я колебалась.

— Ну послушайте, — настаивал он. — Вы только вспомните — она стара, ей одиноко, она очень интересуется всеми делами семьи, а вы теперь член этой семьи. Соглашайтесь, прошу вас. Пожалуйста, миссис Кэтрин.

Неожиданно для себя я заметила, что он очень красив: он сощурился от солнца, и в глазах его не было заметно обычной дерзости; его крепкие зубы казались очень белыми на фоне загорелого лица. В нем было что-то от Габриела, только не было такой утонченности черт. Я смотрела на него и чувствовала, что смягчаюсь.

Он сразу заметил перемену в моем настроении.

— Благодарю вас, — воскликнул он. По его лицу разбежались лучики улыбки. Я никогда еще не видела его таким радостным. Как же он любит свою старенькую бабушку, подумала я. Он мне уже почти нравился — ведь, оказывается, он был способен любить еще кого-то, кроме себя самого.

Он взволнованно продолжал:

— Она вам понравится. Несомненно. И вы ей понравитесь — хотя сначала, возможно, и не захочет этого показать. Она, как и вы, сильная личность.

Уже второй раз я слышала от людей о своей силе и вдруг от этого почувствовала себя совсем слабой. У меня даже слезы навернулись на глаза.