Петр Киле - Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга

• Название: Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга
• Автор: Петр Киле
• Издательство: Издательско-торговый дом «Летний сад»
• Жанр: Драматургия
• Год: 2002
• ISBN: 5-89740-082-2

Книга петербургского писателя, поэта и драматурга Петра Киле содержит жизнеописания замечательнейших людей России – Петра I, Александра Пушкина, Валентина Серова, Александра Блока, Анны Керн - в самой лаконичной и динамичной форме театрального представления.

В книге опубликованы следующие пьесы: трагедия «Державный мастер», трагедия «Мусагет», трагедия «Утро дней», комедия «Соловьиный сад», весёлая драма «Анна Керн».

---

На площадку выходит Хор масок в древнегреческих одеяниях во главе с Дионисом и Сивиллой в пурпурном хитоне.

                 Ч у л к о в
Ну, значит, вакханалии? Чудесно!
Я сам охотно бы вступил на сцену
Сатиром...

                  1-я  д а м а
                    Да, раздевшись догола,
Весь в волосах, с рогами и в копытцах,
О чем мужчины только и мечтают.

                  Ч у л к о в
О чем мечтают женщины?

                   2-я  д а м а
                                                  О том же!
Предстать на празднестве в лесу вакханкой,
Плясать и петь, в безумие впадая.
              (Пляшет.)

       Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а
          (застенчиво)
Когда здесь таинство - позора нет,
Не правда ли?

                   Б л о к
       (с безмятежным видом)
                           Для посвященных только.

Кузмин с обликом сатира садится за рояль. Звучит музыка.

                Д и о н и с
          Друзья! Поклонники Киприды
                На берегах Тавриды.
     Подружки милые! Любимец ваш Эрот
     Вам отовсюду стрелы шлет,
И нет ни днем, ни ночью вам покою.
Что делать нам с оказией такою?

              С и в и л л а
Когда любовь - прельстительный обман,
Спасает лишь мистический туман.
Ведь вам нужна такая малость,
Что всякой твари - в радость.

               Д и о н и с
И древний Эрос. Песнь в крови -
Лягушкам вторят соловьи
И мириады насекомых
В тонах до одури знакомых.
         Итак, вступает Хор.
         Да явим мы Собор.

           Х о р  м а с о к
О Вакх! О Вакх! В венке из винограда,
    Веселье наше и отрада,
Приди к нам на зеленый луг
Священный мистов круг.
Мы предадимся пляскам
Безустали, как ласкам
Вакханок молодых
В венках цветочных и нагих.
       (Пляшет.)
Пусть молодеет кровь у старых,
И нет годов усталых.
На луг выходит молодежь,
В веселой пляске всяк пригож.
И кровь поет, как сок в деревьях,
         Весенние поверья
         Таинственных дриад,
И полон соловьиной трелью сад.

           Хор пляшет, вовлекая и публику в хоровод.

      Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а
Он здесь!

                 Б л о к
                  Бугаев?

       Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а
                                Да, Андреем Белым
Прозвался он, как мист, родившись вновь,
А все подвижен, как мальчишка Боря.

                  Б л о к
К тому ж влюбленный.

       Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а
                                           Помнишь ли, в кого?

                    Б л о к
Да, в милый образ твой Пречистой Девы.

       Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а
Ты ж наигрался в эти игры...

                    Б л о к
                                                      Нет!
Здесь вечное. Конец же есть у вьюги,
Что застит нам глаза и разум сердца.

        Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а
Он в вьюге? Тем, наверное, хорош.

                    Б л о к
                (с улыбкой)
Уйдешь?

         Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а
                О, нет! Поет он ту же песню,
Что соловей один уже пропел,
Чьим щелканьем мне уши заложило.

                    Б л о к
Уж лучше бы ему влюбиться просто.

        Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а
          (невольно рассмеявшись)
А знаешь, милый, мне ведь не до шуток.
Иль хочешь, чтоб и я пропала с ним?

                Б л о к
    (с той же полудетской улыбкой)
Когда вам это в счастье, ради Бога.
Ведь он мне друг и брат.

        Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а
                                             А я-то кто?
Твоя жена или сестра?

                    Б л о к
                                          Пожалуй.

        Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а
Нет, что  пожалуй? Право, мне досадно.
Когда б не знала, как меня ты любишь,
Пускай из вьюги выйдя после свадьбы,
Я б не цвела все ярче и могучей,
Ядреной бабой, как зовут в деревне.
Но быть сестрою может надоесть.

                    Б л о к
Так поспеши, войди же в хоровод.
          (Уходит в сторону.)

  Подлетает Белый, снимая маску сатира.

         Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а
       (вместо детского выражения на ее лице лукаво-мудрое)
Чей это взор эмалевый, как пламя
Из печи изразцовой пышет жаром?
Ах, это вы! Я думала, паяц
Иль танцовщик, подвижный и печальный.

                  Б е л ы й
Прекрасной даме мой привет горячий!

        Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а
      (как бы касаясь пылающих щек)
Нет, мне и так уж явно жарко, сударь.
Умерить пыл прошу, слегка остыть,
Чтоб можно было говорить прилюдно.

                   Б е л ы й
Умерить пыл! Свет загасить нездешний?
Когда слова мои вам недоступны,
Умолкну я, но только мысль и чувство,
Оставшись втуне, вопиют в тоске,
И в танце я кружусь, в безмолвной песне,
Как козлоногий в таинстве у древних.

Белый надевает маску и пляшет, а с ним и Любовь Дмитриевна.

              Х о р  м а с о к
        (сопровождая Блока)
Поэт женился на Прекрасной Даме,
        Воспетой им, как Данте,
    В стихах, таинственных, как сон,
    Любви весенней в рощах звон.

                 Д и о н и с
         Как счастлив он, должно бы!

               С и в и л л а
         О да! О да! Еще бы!
      Но только песней соловей
         Исходит все звончей,
         И ничего ему не надо,
      Чему жена не очень рада.

                Х о р  м а с о к
          Да, грустно ей до слез,
А все цветет благоуханней роз -
          С тоской в крови до звона,
          Пречистая мадонна.

Блок отходит в сторону с каменным лицом; Хор масок устремляется за Белым с ее спутницей.

              Х о р  м а с о к
Смотрите! Друг-поэт колени преклонил
     Пред женщиной неоцененной,
     В живую жизнь влюбленной,
И тоже несказанно полюбил.
         Он, мистик и мыслитель,
      Шлет письма - не взыщите, -
      Как гений, что сошел с ума,
Весь погружен в мистический туман.
              (Пляшет.)
Как разобраться в этой амальгаме
Видений и страстей Прекрасной Даме,
Как Беатриче, не сошедшей в мир иной,
      Со скромной долей быть женой
Поэта чистого при бурях века,
С достоинством высоким человека?

Любовь Дмитриевна, превесело смеясь, вырывается из круга масок и возвращается к Блоку.

         Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а
О, милый, что с тобой?

                    Б л о к
                                           Маской смерти
Покрылось вдруг лицо, не правда ли?
Плясать я не умею в хороводе,
Что водит сам Дионис в исступленьи,
В безумие ввергая нимф и женщин.
Вот зрелище! Изнанка красоты!
Его не вынес и Орфей. О, Феб!

     Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а
Ах, что привиделось тебе такое?
Здесь вечеринка, легкая игра
И вместо ваших философских бдений.

            М е й е р х о л ь д
Театр не форма жизни, только символ.

                Ч у л к о в
Анархия и мистика в единстве -
Вот новая поэзия и правда!

                 Д и о н и с
     Все свято в таинствах Эрота.
         Ищите все полета
         В едином действе трех,
      А, может быть, и четырех,
      С открытым пламенем во взоре
         Сойдитесь во соборе!

                  Ч у л к о в
      Призыв хорош! Но вряд ли нов.

                   Б е л ы й
   Что, эврика? Соборная любовь.

        Л ю б о в ь  Д м и т р и е в н а
Ах, что бы это значило? Театр?
Мистерия любви? Или забава?

                  Б л о к
Да, подзаборная, никак иначе.

                Б е л ы й
                (про себя)
Как весело и ясно улыбнулась
С телодвиженьями вакханки милой
Обычно тихая жена поэта
И молчаливая - под стать ему.
       (Оживляясь, с лукавым видом)
Призыв Диониса нашел в ней отклик,
Как я заметил по ее вопросам
И взрыву смеха до смущенья позже.
       (Исполняя танец журавля)
Любовь к Пречистой Деве быть иной
Не может быть. О, боги! О, Дионис!

Сцена 2