Владимир Арнольд - Истории давние и недавние

• Название: Истории давние и недавние
• Автор: Владимир Арнольд
• Издательство: ФАЗИС
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-7036-0077-4

Новая книга выдающегося математика современности Владимира Игоревича Арнольда раскрывает ещё одну сторону его многогранного таланта — создание исторических миниатюр, удивительных и по форме, и по содержанию. Простые и яркие изложения собственных воспоминаний и событий многовековой давности всегда несут долю юмора и предстают на страницах книги столь реально, что невольно чувствуешь себя их участником. И ещё одно замечательное свойство «Историй» Арнольда: они всегда поучительны — раскрытые в них человеческие качества удивительным образом перекликаются с современностью. Наконец, многие исторические события и их детали, собранные в этой книжке, вряд ли стали бы нам известны, если бы не мудрость автора, помноженная на умение и страсть «рыться» в лучших библиотеках мира. Так что, без сомнения, эта книжка станет добрым спутником многих читателей.

---

Большинство американцев в грибах не разбирается, но в Санта Круз есть специалист, который дает уроки. Сначала он показывает видеофильм грибного места: на колючей проволоке надпись «Частное владение».

Некоторые грибы монополизировали японцы. Они сдают собранные корзины в построенные ими в лесу приёмные пункты, откуда машины ежедневно отвозят их на расположенный неподалёку аэродром. В тот же день грибы на самолёте везут продавать по доллару штука в Токио. Собирать их неяпонцу опасно — могут застрелить.

Гонконг

Из семи университетов Гонконга (где я пробыл семестр) я больше всего времени провёл в построенном местным жокей-клубом на своей земле (рядом с местным Голливудом) «Университетом науки и технологии». По утрам, идя на работу, я видел страшную сцену кровавого убийства девушки на балконе соседнего домика, стоявшего среди тропического леса, уже принадлежавшего киностудии. Возвращаясь вечером обратно, я видел ту же сцену: всё ещё доснимали дубли.

Расстояние от Университета до океана по горизонтали — один метр, а по вертикали — 100 метров. Вниз можно спуститься на трёх лифтах. Верхний лифт — внутри «академического корпуса» (где учебные аудитории, библиотеки и столовые), средние 10 этажей — аспирантское общежитие, а третий лифт (нижние 10 этажей) — студенческое. Лифты одинаковые, за исключением таблички с надписями, устанавливающими максимальную нагрузку: там написано, помнится, 1600 кг и 18 человек — в академическом корпусе, 1600 кг и 20 человек — в аспирантском, 1600 кг и 24 человека — в студенческом. Студенты объясняли мне, что изготовители лифтов использовали формулу Эйнштейна, согласно которой знания имеют массу.

Из нижнего выхода легко пройти к морю, где плавают акулы.

— В прошлом году здесь съели трёх человек, — сказали мне местные жители. — Но сейчас, в октябре, температура воды упала ниже 26 °C и они уже уплыли к экватору.

Я плавал подолгу и акул не обнаружил.

По воскресеньям мы с компанией (и профессоров, включая Смейла, и студентов) путешествовали по окрестным горам. Эта сорокакилометровая страна устроена так, что расстояние до воды (океана, залива или порой озера или водохранилища) везде меньше километра; берег очень изрезан, пара сотен островов, заросло лесом всё, что не застроено небоскребами (где в комнате нормальной величины живут 105 человек, ночуя на нарах в три смены). В лесах водятся обезьяны, змеи, одичавшие коровы и стерегущие их одичавшие собаки (последнего тигра убили в войну). Есть лагерь для сотни — другой тысяч вьетнамцев, ждущих отправки самолётом на родину три лучших года своей жизни. По ночам на улицах продают тут же зажариваемых змей; охотятся на американцев филиппинские девушки, приезжающие сюда делать карьеру и на заработки.

Гонконг образовался вследствие борьбы Китая против завезённого сюда англичанами из Индии опиума. На уничтожение своих опиумных складов в Кантоне англичане ответили войной, в ходе которой позже даже сожгли Пекин. В качестве компенсации за опиумные склады им и был передан «остров Виктория» — главная часть Гонконга, к которой они впоследствии прикупили близлежащий полуостров Колун.

Вся эта местность была практически нежилой, так как прежде здесь жили пираты, для борьбы с которыми сожгли всё жильё и запретили селиться здесь заново. Борьба с самовольным мореходством была здесь давней традицией с тех пор, как предполагаемый наследник императорского трона отправился на кораблях на запад вдоль азиатского южного берега, а посланные вдогонку правительственные морские экспедиции не нашли уплывших, хотя гнались долго и даже оплыли вокруг Африки.

С тех пор дальнее мореплавание и было запрещено — потому-то китайцы и не доплывали ни до Европы, ни до Америки.

Бразильские путешествия

В Рио-де-Жанейро я проводил большую часть времени у моря — чаще на Ипанеме, чем на Копакабане, а иногда и ещё на каком-нибудь пляже шириной в полкилометра и длиной километров в двадцать, которых в окрестностях немало. Обычно я уходил из отеля в плавках, с ключом от комнаты, привязанным на шее, подобно крестику. Иногда переплывал на какой-нибудь остров в паре километров от берега. Вылезти на скалистый берег было трудно из-за того, что эта вертикальная стена была вся покрыта морскими ежами с очень острыми и легко обламывающимися внутри моих ног дюймовыми иголками, а высота волн была никак не меньше пяти метров у этой десятиметровой скалы. Но я всё же ухитрялся вылезти и находил на острове массу интересного и даже вкусного (с риском для жизни).

Вдоль берега часто идет шоссе с напряжённым движением, и жители подолгу ждут возможности перейти его. Они не ругаются, как сделали бы наши, а — в ожидании — танцуют, не успев познакомиться и почти без одежд.

Меня предупреждали, что после шести вечера, когда почти мгновенно наступает темнота, быть на берегу опасно, но я, хотя и не заходил в бедняцкие фавеллы, где следует держать оружие наготове, оказывался иной раз на тёмном берегу в неположенное время (скажем, когда шёл на фестиваль ламбады в соответствующий клуб).

Однажды в темноте на меня напала группа подростков лет пятнадцати — не помню, было их трое или пятеро, но меньше десятка. Они спросили у меня, который час — хотели же они добыть себе мои часы. Когда я осознал их намерения, то сразу позабыл все инструкции («всегда имей наготове столько-то денег и откупайся по первому требованию, а то убьют»). Подкорка немедленно выдала удививший меня самого поток чисто русского языка, воспроизвести который здесь невозможно. Кроме того, в руке у меня была сумка с тысячедолларовой видеокамерой, довольно тяжелой, но не заметной нападающим. Размахнувшись ею, я быстро уложил одного из подростков на песок у своих ног (надеюсь, не изуродовав его серьёзно, так как камера осталась неповреждённой), ещё один, испугавшись, убежал с криками (видимо, он хотел найти полицейского, но ближе километра никого не было), а остальных мне удалось быстро разогнать, размахивая своим смертоносным оружием.

Фестиваль ламбады оказался очень интересным, хотя и утомительным — он продолжался с вечера до утра в огромном зале, тесно набитом и студентами, и экспертами постарше. Некоторые пары были замечательными балетными мастерами, и устроители должны были испросить у них дозволения разрешить мне видеосъемку. Разрешение было быстро получено, жаль только, что видеопленки у меня было меньше, чем хотелось бы, и что многие замечательные части празднества происходили в почти полной темноте.

По Бразилии я путешествовал примерно месяц и повидал много замечательного: леса вдоль Амазонки и «рыбу-быка» (подводную корову, пасущуюся снизу на плывущих по Амазонке в виде островов лугах), города Ресифи и Форталезу, Ауро-Прето и Белем, Белу Оризонте и старые французские колонии на океане…

Граница Бразилии определяется давним решением Папы Римского, поделившего Новый Свет между Испанией и Португалией при помощи меридиана, к западу от которого всё испанское», а к востоку — «португальское». Это означало делёж Атлантического побережья, а вглубь страны и те, и другие двигались на запад по параллелям. Из-за этого северная и южная границы Бразилии (объединяющей всё португальское) выходят на побережье в точках одного меридиана.

В отличие от испанских колоний, превратившихся во многие независимые государства, португальские колонии вскоре стали единой Бразильской Империей, выбрав императором сына португальского короля. Позже эта империя спасала королей Португалии от больших неприятностей — как революционных, так и вызванных наполеоновской агрессией.

Лейбниц как предтеча Бурбаки

Лейбниц считал дедуктивные умозаключения убедительным доказательством существования Бога. Ибо наблюдение частных случаев, по его мнению, не может привести нас к общим идеям. И, если мы всё же их постигаем, то только путем самонаблюдения — наблюдая не внешний мир и явления природы, а следя за тем, как работает наш мозг, куда все эти универсальные принципы, из которых все частные случаи выводятся, были, по мнению Лейбница, изначально вложены Создателем. «Ибо, — говорит он в письме королеве Софии-Шарлотте, которую он хотел таким способом защитить от влияния «безбожника Ньютона», — к этим универсальным законам можно привести даже ребёнка, умело задавая ему, по образцу Сократа, нужные вопросы».

Интересно, что проклятия по адресу индуктивного метода раздавались и позже, например Абель писал в письме Ханстину в 1826 году о «несчастном методе выводить общее из частного». Ханстин был соперником Абеля в глазах Университета в Осло: Абель просил 200 талеров, так как был очень беден (французы утверждали даже, будто он возвращался из Парижа в Осло по льду пешком), а Ханстин получил 9500 талеров для организации экспедиции в Сибирь с целью поисков четвёртого (!) магнитного полюса.