Мэй Пэнг - Любить Джона: Нерассказанная история

• Название: Любить Джона: Нерассказанная история
• Автор: Мэй Пэнг
• Жанр: Биографии и Мемуары

Мэй Пэнг было всего двадцать два года, но она стала очень полезным человеком для Джона Леннона и Йоко Оно. Она сортировала их письма и подбирала за ними одежду, которую они бросали, где попало… Она перевозила их записи и бумаги из Нью-Йорка в Англию. Она составляла бюджеты и контракты их альбомов, нанимала 365 пар голых ног для фильма Леннона за мир, даже протаскивала чемоданы, набитые одеждой Йоко, через таможню. Капризы Леннонов были для нее законом, и какими бы чудными ни были приказы, Мэй ухитрялась выполнять их. И вот однажды утром в "Дакоте" Йоко сказала Мэй, что она должна начать

ЛЮБИТЬ ДЖОНА

"ЛЮБИТЬ ДЖОНА" — это история взаимоотношений между тремя людьми: Джоном Ленноном, Йоко Оно и Мэй Пэнг. В основе этой книги лежат собственные воспоминания Мэй Пэнг, а также интервью с рядом людей, знавших Мэй и Джона, когда они были вместе. После размышлений над полученными сведениями, авторы пришли к выводу, что связь между Мэй и Джоном в основном была инициирована, контролируема и разорвана Йоко Оно.

---

Когда на следующий день она приехала, мы обнялись, как давно потерявшие друг друга. «Я так рада видеть тебя, — воскликнула она. — Я очень скучала по тебе.» Я провела Арлин в гостиную, чтобы она поздоровалась с Джоном. Ту же зазвонил телефон. «Это Йоко, — нервно сказал Джон. — Ничего не говори. Я не хочу, чтобы она знала, что ты здесь.»

Арлин была явно озадачена. Она не знала, что Джон обещал Йоко, что у на с не будет гостей.

В тот вечер к нам приехал Спектор, чтобы в последний раз встретиться с Джоном до начала записей. Когда Джон представил Спектору Арлин, тот настоял, чтобы она присутствовала во время их встречи. Арлин изо всех сил старалась быть внимательной, но непрестанное шатание Спектора по комнате нервировало ее. Она стала делать глазами знаки Джону. Он заметил, что ей нехорошо.

«Спасибо, Джон, — Арлин вылетела из комнаты, и я последовала за ней. Мы уселись в кухне, достаточно далеко от Спектора, чтобы его голос слышался лишь как глухой рокот.

Затем я отвела Арлин в ее комнату и пошла спать. У меня всегда чуткий сон, и я проснулась, как только Джон забрался в постель рядом со мной.

«Вампир уже ушел домой?» — пробормотала я.,

«Да», — засмеялся Джон и начал нежно целовать меня.

«Ну и как вы там?»

«Фил говорит, что это будет великая вещь.»

«Будет.»

«Фанг Йи, это будет величайшая вещь, — сказал Джон с энтузиазмом. — Этот альбом будет великим!»

«Я знаю, что Фил — крутой, — говорил Джон Йоко, — но дело того стоит. Я говорю тебе, я знаю, что все может случиться. Без этого не обойтись… Я люблю таинственность, Йоко, люблю!»

В первый день записей Джон, как обычно, был взволнован и напряжен. Йоко звонила уже три раза, снова высказывая свои сомнения о Спекторе. Я дивилась, почему Йоко именно в этот день решила еще раз сказать Джону, что он, возможно, совершает ошибку. Джон повесил трубку и повернулся ко мне. «Фанг Йи, как ты думаешь, я все правильно делаю?» Он внимательно посмотрел на меня, желая, чтобы его успокоили. «Нельзя пропускать эту запись, — сказала я спокойно. — Пошли. Сегодня отличный день. Давай посидим возле бассейна. «Я готовила завтрак, когда Йоко позвонила снова. В то утро она решила, что настало время, чтобы ей снова записываться, и хотела обсудить свой новый альбом с Джоном. «Йоко расстроена, — сказал мне Джон после разговора. — Она хотела сделать двойной альбом, я сказал ей, что не могу себе этого позволить. Гарольд предупредил нас обоих насчет денег. Сейчас не время делать альбом за сто пятьдесят тысяч долларов, который никто не купит.»

«Ты не хотел бы прокатиться?»

«Нет, я хочу посмотреть телевизор.»

Йоко позвонила снова. «Ты не поверишь, — сказал Джон, отойдя от телефона. — Она забронировала выступления в Кенниз Каставейз. Собирается начать в конце месяца. Надеюсь, у нее будут не слишком высокие сборы.» Затем он пожал плечами. «Мне не хочется видеть Йоко обиженной, но ты можешь догадаться, какими будут отзывы в прессе». Потом он засмеялся: «По меньшей мере она сможет провести остаток месяца, сводя с ума своего «музыкального директора», в то время как я делаю свой альбом.» «Музыкальным директором Йоко должен был быть Дейвид Спинозза.

После обеда позвонил инженер Джона, Рой Сикала, и сказал, что задерживается. Барабанщик Джим Келтнер позвонил, чтобы сказать, что предвкушает удовольствие от предстоящей в этот вечер работы. Позвонил Тони Кинг и пожелал удачи Джону. Джон смеялся и шутил с каждым из них. Спектор отказался сообщить Джону о подробностях предстоящей записи, и любопытство Джона достигло высшей степени. Он спрашивал всех звонивших о том, что тот думает о планах Спектора на этот вечер и сколько музыкантов он приведет в студию. Каждый отвечал примерно одно и то же: будь готов ко всему. Под самый вечер мы вместе смотрели телевизор. «Мне не о чем беспокоится», — сказал Джон во время рекламы. Затем он сказал: «Там будет Джим, и у меня свой инженер. Так что, все, что мне нужно делать — это петь и не волноваться.» Он посмотрел на меня, ожидая одобрения, и я кивнула головой в знак согласия. Джон засмеялся. «У меня есть девушка по имени Бони Марони…», — игриво запел он мне.

Позже позвонила Йоко. Она хотела рассказать Джону об астрологе, с которым решила посоветоваться, и он выслушал ее с интересом. Вдруг он оборвал: «С Филом все будет в порядке». Что бы не говорила Йоко, настроение у Джона не портилось. Вечером мы начали собираться. Джон подошел к бару и набрал фляжку водки из большой бутылки на полке и засунул ее в свою наплечную сумку. Он заметил мой удивленный взгляд. «Мне необходима предосторожность, Фанг Йи, — сказал он несколько робко, а затем, пытаясь успокоить меня, добавил: — Я, возможно, немного выпью, чтобы расслабиться». Я обняла его, и мы постояли так, крепко обвив друг друга руками.

Арлин, весь день выполнявшая поручения, присоединилась к нам, и мы все уселись ждать Эллиота, чтобы тот отвез нас в студию. Джону очень нравилась Арлин, и с того времени, как она стала жить с нами, он приглашал ее на все мероприятия. Мы были тремя приятелями, с удовольствием проводившими время вместе.

В шесть тридцать просигналил Эллиот, и Джон ломанул в дверь. Зазвонил телефон. Я была уверена, что это Йоко. Джон не слышал, потому что уже садился в машину. Я оставила телефон звонить.

«Будет не более восьми музыкантов, — уверенно сказал Джон, когда мы поехали по бульвару Сансет. — Всегда, когда мы раньше работали с Филом вместе, было не более восьми.»

Наш автомобиль попал в час пик, и у нас было время рассматривать рекламные щиты над бульварами. Мы шутили над каждым из них. «Я представляю себе новый альбом Джона Леннона здесь наверху», — сказала я Джону, и мы все засмеялись.

«Йоко думает, что это будет альбом одного Фила Спектора к тому времени», — ответил Джон.

Наконец мы подъехали к студии А и М Рекордз, где мы должны были записываться. У ворот стояла кучка фанов, и они помахали Джону, когда мы проезжали. Он с неудовольствием передернулся. Джон не выносил неожиданного вмешательства в свою частную жизнь. «Как они узнали, что я здесь? — спросил он. — Это просто удивительно, еби их. Я не понимаю этого.»

«Я позабочусь об охране.» Мы оба привыкли к работе в Рекорд Плант в Нью — Йорке, где все считали своим долгом охранять Джона так, чтобы запись проходила без помех.

У ворот Эллиот объявил охраннику: «Это Джон Леннон».

«Куда вы идете?» — спросил охранник.

«Это Джон Леннон», — повторил Эллиот.

«Скажи ему, что на запись к Спектору», — сказал Джон, подумав, что Спектор, вероятно, сказал охраннику не пропускать в студию никого, если только не сошлются на его имя.

«Почему нет списка?» — спросила я, подумав о Рекорд Плант в Нью — Йорке с его простыми и эффективными порядками.

«Да, почему нет?» — ответил Джон, пожав плечами.

«Студия А, — объявил охранник. — Вам направо. Он поднял ворота, и мы въехали во двор. Бывшая сначала студией Чарли Чаплина, эта звукозаписывающая компания отремонтировала деревянные здания в два этажа, построенные еще в 1920–х годах, но выкрасила их в довольно темный сверкающий цвет. Монотонная монохроматическая поверхность давала странный эффект: здания выглядели так, словно А и М Рекордз не была настоящей, а просто декорацией к фильму.

«Очень по — голливудски, — сказал Джон, когда вышел из машины и осмотрелся. — Очень по — голливудски.»

Как только мы вошли в студию А, мы сразу увидели Роя Сикалу и его ассистента, Джимми Йовина, которого Рой взял с собой из Нью — Йорка. Он помахал нам. Мы также увидели за барабанами Джима Келтнера. Студия, очень большая, была оборудована для восьми музыкантов. Джон вошел в контрольную кабину поприветствовать Роя и Джимми. «Это наша студия? — спросил он. — Кто — нибудь еще пришел?» Сикала пожал плечами. Он так же ничего не знал, как и мы. Джон оглядел сложное оборудование: стерео — магнитофон, многодорожечный магнитофон, микшер. Затем он вышел из кабины. Один за другим в студию вошли саксофонист и трубач.

«Похоже, у нас сегодня будет настоящая духовая секция," — сказал Джон.

Подошли двое ассистентов и представились. После рукопожатий они отошли в сторону, и переговариваясь, разглядывали Джона. В Нью — Йорке во время записей почти не было посторонних. Если возлюбленное чадо продюсера горело желанием посмотреть, как Джон записывается, оно должно было тайком проскользнуть в студию и не высовываться, если только с ним не заговорят. В Лос — Анджелесе же каждый такой ребенок вел себя, как твой старый забытый друг. Посетители все прибывали, мотались и уходили. Я подошла к студийным ассистентам. «Что происходит?» — спросила я, но они сказали, что лишь Спектор властен закрыть студию.

«Да это же Стив Кроппер!» — шепнул Джон. Он заулыбался легендарному гитаристу из Мемфиса, и было видно, что он рад присутствию Кроппера на записи. Один за другим, музыканты заполняли комнату, и Джон отмечал среди них Леона Рассела, Барри Манна, Джеффа Варри, Пита Кандоли, Лэрри Карлтона. Джон откинулся спиной к стене, восхищенный собранной Спектором группой. Он был взволнован и нервозен. Затем прибыл Джесси Эд Дейвис. Он посмотрел вокруг и сказал Джону: «Похоже, что будет хорошая вечеринка». Джесси озорно улыбнулся.