Макс Эйзелин - Неизведанный Гиндукуш

• Название: Неизведанный Гиндукуш
• Автор: Макс Эйзелин
• Издательство: Мысль
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1967

Это не только книга о трудном, мужественном и увлекательном альпинистском спорте, о романтике первовосхождения на еще не покоренные высочайшие горные вершины. Это также книга об Афганистане, о сравнительно мало исследованных районах Бадахшана и Вахана, об их суровой и по-своему яркой природе и, конечно, немного о людях, населяющих этот соседний с Памиром высокогорный край.

«В июне 1963 года было создано Швейцарско-Гималайское общество и в этом же году была запланирована и осуществлена первая швейцарская экспедиция в Гиндукуш. Вначале никто не верил в успех этого смелого предприятия. Теперь экспедиция, впервые успешно покорившая в напряженной борьбе с природой и человеческими слабостями по пяти-, шести-, семитысячнику в диких горах Гиндукуша, после четырехмесячного отсутствия вернулась в Швейцарию.

Великолепное достижение экспедиции заслуживает полного признания широкой общественности, и поэтому нам особенно приятно, что инициатор этого успешного мероприятия люцернский альпинист Макс Эйзелин снова взялся за перо и преподнес нам подвиг пяти предприимчивых альпинистов с присущей ему захватывающей манерой и наглядностью. Недаром его первая книга «Успех на Дхаулагири» переведена на восемь языков, и мы не сомневаемся, что и труд «Неизведанный Гиндукуш» тоже найдет широкий отклик и разнесет на весь мир хорошую славу о маленькой Швейцарии.

Швейцарско-Гималайское общество, в задачу которого входит проведение, содействие и оказание помощи швейцарским альпинистским и исследовательским экспедициям в малоизведанные высокогорные районы мира, сейчас стало широко известно. Иначе и не могло быть: ведь только то общество, которое может рассчитывать на благосклонные симпатии и поддержку более широких кругов, может в будущем выполнить свои благородные задачи», ―

так пишет о Швейцарско-Гималайской экспедиции председатель этого общества Петер Ахерманн.

---

Теперь мы стоим перед широкой ледниковой трещиной, загораживающей дорогу. Но кажется, она закрыта плотным снегом и след Визи идет прямо через нее. Вообще-то, нужно было бы связаться, ведь снежные мосты ― коварные создания. Ничего не значит, что Визи прошел благополучно. Многие проваливались, идя по следу предшественника ― и исчезали.

― Мост держит отлично, ― восклицает Симон, не желая признавать веревку. Он пускается по следу Визи. Ханспетер и я выжидаем, чтобы не перегружать снежного моста. И вдруг, находясь на самой середине сомнительного сооружения, проваливается нога Симона, другую снег выдерживает. На весу, между темной бездной и жизнью Симону все же стало немного не по себе. Вопросительно смотрит он на нас и ждет брошенного конца веревки. С надежной страховкой благополучно проходит он остаток трещины.

Я иду немного левее его следа через этот жуткий разрыв по опасному снежному мосту. Мост действительно никудышный! Счастье, что наш одиночка Визи, ничего не подозревая, прошел через него! Одной ногой я уже провалился, ведь мост состоит только из пушистого неуплотненного снега. С любопытством смотрю я в узкую щель, оставленную моей провалившейся ногой и меня охватывает ужас! Взгляд уходит в бездонную глубь.

― Страхуй хорошо, ― предупреждаю я Симона, затем ложусь на живот, чтобы распределить свой вес как можно на большую площадь. Даже, при самой лучшей страховке, я крайне не заинтересован, провалиться в трещину. В случае падения Симон безусловно удержит меня на веревке. Но никогда он, даже вместе с Ханспетером, не будет в состоянии вытащить меня. Перспектива висеть на веревке, как кусок сала, и, при этом, погибать сразу по двум причинам: ― задохнуться и замерзнуть ― мало меня прельщает. Даже на уровне высоты Альп, двадцать минут вполне достаточно, чтобы быть задушенным веревкой, а то, что уже в Альпах считается сомнительным, получает в этих горах еще более серьезный оттенок! На четвереньках ползу через трещину. Нагрузка на площадь таким образом значительно уменьшается. Я не математик и не могу подсчитать разницу. Но когда-то мне рассказывали, что альпинист весом 70 кг, идущий пешком через ледник, дает нагрузку на площадь шага большую, чем самолет в 1600 кг, совершающий посадку на ледник на коротких широких специальных лыжах. Поэтому переползание трещины является лучшим страхованием жизни на ледниках, хотя меня это заставляет здорово задыхаться. Зато я целым прихожу на противоположный край. Сначала лежу, чтобы успокоить дыхание. Дело в том, что ползти на четвереньках на такой высоте ― страшное мучение.

Я уговариваю Ханспетера отвязаться от веревки и большой дугой обойти опасную трещину. Если обход даже чуть-чуть длиннее, это все равно стоит! Поджидая Ханспетера, Симон и я используем это время, чтобы развязаться и уложить веревку в рюкзак.

Счастливо окончившееся приключение у трещины стоило нам много времени, нервов и сил. Наши ноги кажутся нам еще более тяжелыми и похожими на свинцовые комья, которые с огромным трудом надо волочить вперед. Медленно, но верно все же приближаемся к вершине! С каждым, хотя бы и коротким, шагом поднимаемся немного выше!

Шах уже глубоко под нами, а мы, наверное, находимся в районе семи тысяч метров. Чертовски жаль, что не имеем высотомера! Было бы приятно время от времени убедиться на основе измерительного― прибора во внушительности высоты, на которой находимся! Хорошо, что погода стоит прекрасная и у нас нет особенных причин горевать об отсутствующем высотомере.

НА СЕМИТЫСЯЧНИКЕ

Вдруг наверху появляется Визи! Этот отчаянный парень конечно уже был на вершине и теперь, улыбаясь, спускается к нам. Это человек для восьмитысячника. Он тот, о которых пишут в книгах. Эти ничтожные семь тысяч метров он, вообще, не чувствует и передвигается здесь, как у себя дома, на берегу озера Цугера. Слава тебе, Швейцария, вырастившая таких сыновей!

― Как было на вершине, Визи?

― Чертовски красиво!

То, что мы не все одновременно были на вершине, невелика беда. Но Визи подавно не нужно извиняться за это. Добрых два часа он ждал нас наверху и без всяких размышлений мог предположить, что мы уже давно отказались от восхождения. И к тому же он практичный человек. Если он тут же спустится в присущем ему быстром темпе, он еще сегодня достигнет лагеря I ― расстояние, на которое нам потребовалось два дня. А мы благодаря этому получим больше места для сна, чем прошедшей ночью.

― Но клянись быть осторожным у ледниковой трещины, через которую ты так наивно топал наверх!

― Ледниковую трещину? ― Да, в этом районе нет ни одной.

― Ну тебя к черту. Я тебе скажу, что мы висели на волоске.

Визи недоверчиво слушает нас и обещает при спуске обходить трещину по большой дуге.

― Коварный ледовый гребень и мудреные скальные башни... Ради бога, будь осторожен! Лучше потерпеть еще ночь вчетвером.

― Сегодня в семь часов вечера пущу из лагеря I в небо ракету. Это знак, что я благополучно прибыл вниз. И еще вот что вам нужно знать ― снимать ли лагерь, или Виктор и Змарай будут подниматься сюда. Если пущу две ракеты, это значит, что они находятся в лагере I и планируют второе восхождение. Желаю вам счастья! До встречи!

Быстрым шагом Визи уходит, а мы поднимаемся с нашими рюкзаками, чтобы взять последний крутой отрезок к вершине. Склон состоит из хорошо уплотненного фирна. Куда мы ни ставим ноги, кошки держат даже там, где склон поднимается почти вертикально. Это приятное лазанье после многочасового изнурительного топтания снега! Симон все еще возглавляет нашу группу, иду вплотную за ним и истинно рад видеть его впереди задающим темп. Если бы я был ведущим, мы, по всей вероятности, после длительного отдыха не пошли бы дальше и отложили на завтра восхождение на Арганд.

Чудесный фирновый склон слишком короткий. Только начали подъем, как Симон вдруг останавливается. Мы догадываемся, что это значит. И действительно ― полметра выше него находится высшая точка нашей горы, вершина 7038 метров, или 7037,53 для тех, которые претендуют на точность. Венец всей работы нашей экспедиции, наш давно желанный семитысячник!

Вместе вступаем на самый верх гордой вершины, состоящей из скал, и наша радость безгранична: нам все-таки удалось покорить ее. Для неполных семисот метров подъема из лагеря II нам потребовалось пять часов. Особенно радуемся за Ханспетера, что ему, несмотря на серьезное ранение, удалось подняться на вершину, и к тому же на самую красивую и высочайшую.

На вершине дует легкий ветерок. Мы спускаемся несколько метров на юг и на удобной, защищенной от ветра скальной полке останавливаемся на основательный отдых. Если мы уже находимся на семитысячнике, то хотим полностью вкусить удовольствие. Теперь еще даже нет половины третьего, и мы можем себе позволить значительный перерыв на отдых.

Мы находимся непосредственно на афгано-пакистанской границе. Гигантский ледник спускается в пакистанскую провинцию Читрал, а на юго-востоке ― в направлении Гималаев ― возвышаются одна за другой цепи высоких гор. Большинство из них, видимо, безымянные и еще не покоренные. Море скал и льда. Еще дальше на восток, за гигантскими облаками муссона, угадываем восьмитысячник Нанга-Парбат. А совсем рядом с нами возвышается покоренный польскими альпинистами Кохи-Тези, 7015 м. На запад и север открыт широчайший обзор от Памира через Ваханский хребет и горы северного Бадахшана к семитысячникам западного Вахана и Читрала. Панорама, почти не имеющая равных по глубине и грандиозности!

Горы Центральной Азии подобны спокойному полюсу среди путаницы признанных и спорных государственных границ. Искусственные, довольно часто меняющиеся преграды не больше, чем произвольно проведенные на бумаге линии. Даже если они проходят на сотни километров через горы и долины пустыни и реки.

Как знак нашего первовосхождения Визи оставил на вершине деревянный клин. Мы сооружаем над высшей точкой солидный каменный тур и закрепляем деревянный клин между двумя тяжелыми камнями. К клину прикрепляем наш красный вымпел с белым крестом и надписью «Первая Швейцарская Гиндукушская экспедиция, 1963 года». Если Визи даже был раньше нас на вершине, то все же он отстал от жизни на целый месяц. Ведь сегодня 4 сентября 1963 года, а Визи уверенно писал на деревянном клине «4 августа». Хлопоты по исправлению даты предоставляем нашим последователям...

Неохотно покидаем вершину. Еще раз усаживаемся на верхней скальной полке, фотографируем и говорим горам Центральной Азии прощай. По всей вероятности, это прощание навсегда.

При спуске хорошо проходим крутой фирновый склон под вершиной. Зубья наших кошек превосходно держат, и, кроме того, не сбивается дыхание, как при подъеме. Далеко под нами видим маленькую темно-синюю палатку. Визи уже не видно. Он сейчас, наверное, спешит вниз по зубчатому ледовому гребню, чтобы дойти до первого лагеря при дневном свете. Если Виктор за это время поднялся туда, Визи может сегодня утолить голод из наполненных мясом кастрюль. Спешка на горе имеет и свои преимущества!