Наталья Загороднева - Ловцы душ

• Название: Ловцы душ
• Автор: Наталья Загороднева
• Жанр: Фэнтези

Городская сказка о магах. О тех, кто рядом с нами - обычных волшебниках - таких же людях, со своими бедами и трудностями.

---

   - Кетцаль-ото, что мы будем делать, когда Орис призовет меня? - грустно спросила я его однажды.

   Он задумался, взял мою руку, накрыл своей и сказал:

   - Я прошу Ориса не разлучать нас. Айя, ты мой свет, мое сердце. Я готов принести в жертву сто быков, чтобы стать избранным. Я не бог, но многое мне подвластно. Скоро праздник Рух, и все решится. Если Орис не даст знак, я сам призову тебя к себе.

   Я отшатнулась.

   - Ты боишься? - В его глазах мелькнула тревога.

   - Нет...- подумав, ответила я. - С тобой я ничего не боюсь, повелитель.

   Он прижал мою руку к губам, а я прислушалась к своему сердцу. Тот ли он, кому я могу отдать свою жизнь? Сердце молчало, а разум ответил: "Чего еще желать, глупая? Есть ли кто-то на земле, кто так же дорог тебе и кому ты дорога так? Такой участи позавидует любая девушка. Стать кацу Великого Жреца, продолжением его тени, носительницей его священного огня - не это ли счастье?"

   Что-то неуловимое пронеслось в памяти - миг свободы и абсолютного покоя, там, в моих родных горах. Я стряхнула грусть и перевела разговор:

   - Скажи, Великий Жрец, почему ты не берешь меня на служения?

   Он коснулся пальцем моего виска.

   - Айя, мне нужна твоя душа, отданная по доброй воле. Я хочу, чтоб ты открыла мне свое сердце, и верю, что однажды так и случится. Мне не нужна магия, чтоб завоевать тебя. Не хочу, чтоб ты видела, что твой Жрец делает на ритуальных служениях.

   Я промолчала, вспомнив залитое кровью жертвенное ложе, и по спине пробежал холодок. Да, я не хочу видеть, как по рукам Кетцаля струится кровь.

   И все потекло по-старому: прогулки и беседы, нежность повелителя и щедрые дары. Он любовался мной, любил наряжать и смотреть, как я танцую. Молчал, но я видела, как дрожат его руки и в глазах плещется огонь. Моя душа торжествовала: этот вершитель судеб - мой раб, одно мое слово и он исполнит все, что пожелаю. Я стала женщиной, кокетливой и знающей свою власть. Одно меня печалило - больше не было той силы, что я чувствовала в горах, и сама я не могла сотворить и простого чуда.

   Приближался большой праздник, а с ним - и первая наша разлука. Верховный Жрец должен проехать по всем селениям с ритуальными служениями, и я заранее скучала. И он тоже. Тысячу раз приказал слугам следить за мной и исполнять любой мой каприз, часто вздыхал, целовал мои руки, и глаза его становились влажными. Я уверяла его, что время разлуки пролетит незаметно, а сама в душе была рада, что смогу как-нибудь улизнуть из дворца.

   В день отъезда он сам разбудил меня. Я открыла глаза и увидела, что он сидит на моем ложе, рядом, внимательно глядя на меня. Испугалась вначале, потом укорила себя: мой будущий кац не должен увидеть, что я боюсь его. Улыбнулась и поцеловала его руку. Он прижал меня к себе, гладил мои волосы и шептал мне на ухо, что без меня умрет.

   - Доверимся Орису, мой повелитель,- ответила я,- он не допустит беды.

   Жрец отпустил меня и быстро вышел, и сразу же затем раздался его голос, призывающий отправляться в дорогу. Я высочила на открытую площадку, кутаясь в покрывало, но увидела только пыль на дорожке к воротам.

   И сразу стало так пусто...

   Я грустила и плакала день и ночь. А затем стала думать, чем себя занять. Слуги неотрывно следили за мной, видно, Жрец все же опасался побега. Но я заметила кое-что... Во мне снова стала просыпаться прежняя сила. Я даже не поверила вначале. Но все так - снова появилось ощущение легкости и полета. И проснулась память о маме. Теперь я грустила больше по ней. Сердце ныло, и все мысли были о том, как хорошо было бы ее повидать. Я уходила далеко в сад и там нашла чудесный уголок - небольшое озерцо у горы, по которой, журча, спускались ручейки. Так далеко я еще не заходила, и теперь наслаждалась одиночеством в тиши под сенью деревьев. Я набирала свитков в сокровищнице и уходила на целый день туда. А когда наступала ночь, работала над собой, вспоминала, что делала раньше, как ловила нити магии и сплетала в сети, двигала камни и поднимала воду.

   Вскоре сила так наполнила меня, что я могла уже многое: отводила глаза слугам, выходила в город и там бродила невидимая, неузнанная, ради потехи таскала у торговцев лепешки и сочные плоды с лотков. Когда наскучивало - возвращалась, и никто не догадывался, что меня не было весь день. Но путь домой непрост, и я не решалась уйти так далеко и надолго.

   Однажды ночью тоска особенно сильно сжала мое сердце. Я поднялась с ложа, встала в свет луны и со слезами на глазах сказала:

   - О, как бы я хотела сейчас оказаться дома! И так, чтобы можно было вернуться.

   То ли луна очаровала меня, то ли я так сильно хотела увидеть родные края, но сама не поняла, как начала тихонько напевать мелодию, что пела мама, и двигаться в танце. Руки налились тяжестью и согрелись. Казалось, я собираю магию в ладони. Я закрыла глаза и принялась лепить, словно тесто, лунный свет, вплетая в него свою силу, свои желания. Я чувствовала, как в руках собирается плотный шар, я его скатывала, пока он не стал размером с небольшой камень и легко поместился в ладонях. Открыла глаза и ахнула: зал заливал нестерпимый свет - это сияло мое творение. Я поняла, что оно может исполнить мою волю и тихо приказала:

   - Хочу оказаться дома!

   Шар раскололся надвое, я потянула половинки в стороны, меж ними оставалась тонкая прозрачная пленка, как марево. "Это врата!"- догадалась я. Шагнула в них и... вышла у своей пещеры в горах.

42

   Шар оставался у меня в руках и по-прежнему светился. Стоило мне подумать, что так он слишком заметен, как сияние исчезло, и теперь я держала половинки обычного серого камня. Соединила их - и камень стал цельным.

   - Никогда не покидай меня, а если так случится - вернись в мои руки,- приказала я ему, поднеся к губам.

   Глубокая ночь не скрыла от меня очертаний знакомых гор, тропинки между валунами, спускающейся к озеру. Я вдохнула родной запах деревьев и трав и с грустью подумала об Уце. Где она сейчас? И не знает, наверное, что ее дару вернулась. Но ноги уже вели меня к дому. Я побежала, спугивая спящих птиц. Вот и Плачущая гора, и мой хаарц - там, внизу. Огней не видно, лишь у Храма Ориса отблески углей после ритуального костра. Крадучись, прошла я мимо соседских домов, постаревших за время моего отсутствия. Или я стала старше? Чем ближе подходила я к родной калитке, тем сильнее билось сердце, воздуха не хватало. Увидев, как заросла тропинка к двери, я похолодела, в душу вошел страх.

   Дом был пуст. Очаг давно не разжигали, и масляная лампа покрылась пылью и паутиной. Только столб лунного света отгонял тьму. Я без сил опустилась на соломенную подстилку, провела по ней рукой. Где мама? Что с ней? Закрыла глаза, глубоко вздохнула, прислушалась к голосу стен.

   "Что случилось с вашей хозяйкой?"

   Приложила ладонь к теплому камню и увидела...

   Когда меня увезли, мама заболела. Лежала тут одна и стонала от сжигавшей ее тело хвори. Только старая соседка приходила напоить и накормить ее. Добрая женщина отнесла петуха в Храм Уны с мольбой об исцелении несчастной, одинокой матери, потерявшей единственное дитя. Но богиня или не слышала, или горе мамы было столь велико, что иссушило ее тело. Здесь, на лежанке, она доживала последние дни, разминая непослушными пальцами мокрую от ее слез глину. Она что-то лепила... Я пошарила вокруг и нашла. Маленькая фигурка, кукла, напоминающая девочку с длинными волосами.

   Я зарыдала, прижав куклу к себе. Свернулась в комок на ложе, что делила с самым родным человеком и плакала так, как никогда в жизни. Я слышала мамин голос...

   - Айя, кхан дару, даце ма, пусть боги возьмут мое дыхание и отдадут тебе. Мне не нужно оно, когда тебя нет рядом. Свет мой, за что я наказана? За что меня лишили единственной радости? Разве не исполняла я все ритуалы и посвящения? Разве не трудилась я без упрека, разве преступила порог послушания? Айя, если тебя нет на этой земле, то прошу последней милости - обрести тебя там, за облачным пределом. Если ты жива, дитя, возьми всю мою силу, мою кровь и душу, чтобы твои силы удвоились. Да хранят тебя боги, да вернут они тебе все, чего не дали мне.

   "Мама, мама, вернись, прошу..."

   Только шорох песка, сыплющегося с потревоженных ветром стен, был мне ответом.

   Боль затопила меня, ослепила и оглушила. Спотыкаясь и падая, побрела я обратно из холода места, в котором меня больше никто не ждал. Теперь мне было безразлично, увидят ли соседи, поднимут ли шум. Проходя мимо дома женщины, что ухаживала за мамой, я провела рукой по стенам, и они слабо засветились.

   "Теперь там всегда будет тепло и уютно, а старушке будет радостно и светло".

   Слезы застилали глаза, дорога казалась размытой. Лес встретил меня молчанием, будто скорбя так же, как я. Теперь все чужое мне здесь. Теперь никому я не нужна.