Улыбающаяся - Тростниковая птичка

• Название: Тростниковая птичка
• Автор: Улыбающаяся
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Знаете что такое: "Из огня да в полымя"? Именно об этом наша история. Когда ты говоришь "нет" одному мужчине, а потом вынужденна сказать "да" другому. Даже если это не входит в твои планы. Даже если тот "другой" скорей "уйдет за Грань", чем женится. Даже если ты неожиданно обнаруживаешь, что свекровь - не самая большая опасность, а для тихого семейного счастья придется устроить небольшой военный переворот. Просто потому, что ты выросла в большой дружной семье. Ты - "девочка Лисси", а девочки Лисси не отдадут своего, чье бы оно ни было.

Любовный роман в пейзажах другой планеты, далеко-далеко в будущем. Присутствуют рояли, торчат уши, мужики ведут себя совсем не так, как на самом деле, женщины (о ужас) предпочитают хранить верность своим избранникам и не сдаются. Автор категорически отказывается следить за достоверностью и объяснять "почему это так" и "как оно работает", а самое противное - в конце случается полный хеппи энд! МУЖЧИНЫ! Здраво оценивайте свои сили перед чтением! РОЗОВЫЕ СОПЛИ DETECTED!

---

  Я только вздохнула.

  Плотный картон клапана поддавался плохо, я сосредоточенно сопела, отвоевывая у него миллиметр за миллиметром, пока наконец не победила. Из открытого конверта на заднее сиденье выпала стопка бумаг и тяжелый бархатный мешочек. В мешочке оказалась очень необычная подвеска - сделанная из тонкой проволоки ажурная клетка, украшенная листьями, в которой были сломаны несколько прутьев. Я узнала руку мастера и грустно улыбнулась, понимая, что Сай тогда, на Ак-Тепе заказывал подарок для меня. Мешочек под пальцами зашуршал, и я выудила из него коротенькую записку. Я разгладила узкую полоску бумаги, разглядывая бисерный почерк Сая. 'Прости, так было надо. Теперь ты свободна. Я люблю тебя больше жизни' Пальцы пришлось сжать в кулаки, а на кулаки сесть сверху, потому что бумажку хотелось помять, изорвать и выкинуть. И я бы так и сделала, не будь там слов, которых я так и не услышала от Сая за все время нашей недолгой семейной жизни. Слова же, которые я слышала под садхом или в полусне в палатке, казались поутру лишь плодом разыгравшегося воображения, и я не знала, было это на самом деле. Бумаги лежали веером: документ о заключении брака, какие-то схемы, планы, и нежно-лиловый с золотой голографической наклейкой лист с надписью 'Завещание'.

  - Ничего не понимаю, - пожаловалась я парням, - зачем надо было писать завещание сейчас? Я не собираюсь возвращаться на Кериму. Да и оставить все жене и детям, когда они у него будут, будет гораздо правильней. Хотя, конечно, он тогда просто завещание изменит. Но это какой-то бред?

  - Так значит он тебе ничего не сказал? - развернулся ко мне Петька.

  - Что не сказал? - уточнила я, чувствуя, как во мне начинает просыпаться смутное беспокойство.

  - Что произойдет после того, как ты улетишь?

  - Сай сказал, что браслет расстегнется, - растерялась я, - и я буду свободной.

  - В некотором смысле так оно и будет, - кивнул Петер.

  - Что ты морочишь девочке голову, - возмутился Пауль, - взялся говорить, так нечего кота за я.. за хвост тянуть! Вдовой ты будешь, Сонечка, вдовой.

  - Как вдовой? - ахнула я, - А разве у мужчин браслет не расстегивается?

  - Расстегивается, если жена умирает. А ты у нас, Сонечка, живее всех живых, и даст бог так дальше и будет, иначе с нас с Пашкой шкуру с живых спустят - сначала отец, потом твои тетушки.

  - Вы меня разыгрываете, не может такого быть! - я отказывалась верить тому, что услышала.

  - К сожалению, нет, - отозвался Петер, - нас вчера друзья твоего мужа на эту тему просветили. Наверное, надеялись, что мы как-нибудь сможем вложить тебе это в голову, раз Сайгон взял с них слово, что они будут молчать.

  - Это Керима, детка, - включился в разговор Пауль, - неудачник, который не сумел удержать жену - должен умереть. Выбор женщины!

  Сознание, как это обычно и бывает при плохих новостях, уцепилось за знакомое словосочетание. 'Выбор женщины, выбор женщины', - крутилось у меня в голове, и тут я вспомнила, когда впервые услышала про этот проклятый выбор. Ночью после свадьбы, когда Сай баюкал меня в объятьях и рассказывал про браслеты. Нет, он не врал, он вообще ни разу не соврал мне, он просто недоговаривал! И тут я поняла, что я злюсь. Вернее не так. Меня накрыло холодным, яростным бешенством. Все время, что мы провели рядом, все это крастовое время мы, отчаянно нуждаясь друг в друге, старались держать дистанцию, недоговаривая, умалчивая, уходя от темы. Мы даже ни разу толком не поговорили. И только случай и добрая воля братьев Хольм позволила мне узнать о том, что мой любимый человек собирается красиво умереть во имя нашей же с ним любви.

  - Ну-ка, Паш, пусти меня за руль, - рявкнула я на Пауля и полезла к креслу пилота, на ходу выуживая из кармана штанов родной, подаренный родителями бук.

  - Петька, делай, что хочешь, но мне нужен выход на межгалактическую связь, - сунула я бук второму баронскому сыну, - мне вот с этим абонентом очень поговорить надо. На громкую связь поставь!

  Заняв кресло, и пристегнувшись я с усмешкой услышала, как братья защелкали замками ремней безопасности. Те пару раз, что я сидела за рулем флайбуса во время наших встреч на каникулах, запомнились им надолго.

  - Ну что, смертнички, - хмыкнула я, перепрограммируя маршрут на навигаторе, - Покувыркаемся? Сейчас я всем там покажу, что такое 'выбор женщины'!

  Флайбус завершал резкий поворот, когда на буке запиликал сигнал ожидания соединения.

  - Тетя Берта, - заорала я, когда соединение было установлено, - Это Соня-Птичка, и мне нужна твоя помощь!

  Недалеко от Таншера мы попали под дождь, и мне пришлось скинуть скорость. Поле над лобовым стеклом прокатного флайбуса было слабеньким и справлялось с водой, льющейся из разверзнутых хлябей небесных с большим трудом, я бы даже сказала, что почти не справлялось. Последнюю часть пути я проделала практически вслепую, положившись на прокатный же навигатор. Садиться во двор нашего с Саем дома я посчитала ненужным выпендрежем, поэтому парковаться пришлось прямо на улице. К сожалению, парковалась я несколько хуже, чем водила, но признаться в этом мешала гордость, поэтому мы долго совершали мелкие маневры в ограниченном пространстве.

  - Ты еще записку под стекло сунь: 'Если Вам мешает мой флайбус - позвоните по такому-то телефону', - буркнул с заднего сиденья Пашка, которого мутило.

  - Непременно, дорогой, - мурлыкнула я, пытаясь при помощи зеркальца и одолженной у Петьки расчески сообразить видимость аккуратной прически, - беда только в том, что тут не работает мобильная связь.

  - О! Твой бежит! - Петька смотрел в окно со стороны, которая была обращена к нашему дому.

  - Сейчас вымокнет, заболеет и сам помрет! - мстительно предсказал Пашка, - И будет прав. Потому что иначе ты его угробишь в первый же раз, как окажешься за рулем флайбуса.

  - Не дождешься! - показала я ему язык, - Я собираюсь жить с ним долго и счастливо! И умереть в один день.

  - Видимо, подравшись, - прокомментировал Петька, - смотри, он настроен решительно!

  - Документы дай, страдалец, - попросила я Пашку.

  - Намокнут же, - простонал тот, выудил из кармана на дверце зип-пакет, и надежно упаковал бумаги в него, - держи уже, спасительница человечества. Нет, я знал, что ты ненормальная. Но я и предположить не мог, что ты ухитришься превратить в балаган даже собственную эвакуацию.

  - У меня вообще много талантов, - без ложной скромности сообщила я, и вывалилась под дождь, навстречу первой семейной ссоре.

  Обогнув флайбус я неспешно дошла до парадных ворот и зашла в калитку, глядя, как на таком любимом лице Сая отражается целая гамма эмоций. Неверие, удивление, восторг, надежда, беспокойство, - клянусь, в этот самый момент я и думать забыла о разборках, больше всего мне хотелось просто броситься ему на шею. Но этот ... драный кот все испортил.

  - Соня?! Что происходит?!

  - Что происходит? Это ты у меня спрашиваешь, что происходит? По-моему это я должна спросить, какого ... краста тут происходит?

  Я, потрясая пакетом с документами, наступала на растерянно пятящегося от меня Сая, белая тонкая одежда которого, явно не предназначенная для прогулок, промокла и липла к телу. И даже дождевые капли, собиравшиеся на моей коже в ручейки и затекавшие за ворот форменной рубашки, не охлаждали, а, наоборот, подстегивали.

  - И как это прикажешь понимать, любимый? - осведомилась я, вновь помахав перед ним пакетом с документами.

  Удар достиг цели. Сай замер от неожиданности и подпустил меня слишком близко.

  - Выбор женщины, значит? - сердилась я, - А как до дела - сам все решил, и мнения не спросил? Завещание, значит?

  Первый, меткий удар пакетом пришелся по плечу, от второго Сай увернулся, но меня уже было не остановить. Я молотила его пакетом куда придется, чувствуя, что из глаз текут слезы, и радуясь, что все можно списать на дождь.

  - Я тебе покажу сейчас выбор женщины! Ты у меня на всю оставшуюся жизнь запомнишь! Как! Решать! Что-то! За! Меня! На всю жизнь, понял?! А жить тебе придется долго! Уж я! Об этом! Позабочусь!

  Сай больше не уворачивался, он стоял передо мной, терпеливо снося удары пакетом и блаженно улыбался. А когда я выдохлась - шагнул навстречу, прижал к себе и поцеловал так, что я забыла даже о поливающем нас дожде.

  - Значит, любимый? - выдохнул он, прижимаясь лбом к моему лбу.

  - Дурак, - буркнула я обиженно в ответ.

  - Но любимый дурак? - уточнил счастливый Сай.

  - Был бы нелюбимый - не вернулась бы.

  - Голубки! - позвал нас знакомый голос Терри, - хватит миловаться под дождем, сами заболеете, и я из-за вас простужусь.

  - Ой, ты весь мокрый, - я отстранилась, оглядела Сая.

  Прилипшая к его телу одежда стала полупрозрачной, и не то, чтобы совсем не скрывала его тело... Но мысли у меня сразу приняли направление, которому был посвящен найденный во флайбусе журнальчик. Взгляд у Сая тоже стал голодным.