Алипио Ривера - На носу у каймана. Воспоминания сельского врача

• Название: На носу у каймана. Воспоминания сельского врача
• Автор: Алипио Ривера
• Издательство: Радуга
• Жанр: Современная проза
• Год: 1986

Книга известного на Кубе деятеля медицины, профессора Высшего института медицинских наук является взволнованным свидетельством непосредственного участника послереволюционного переустройства в кубинской «глубинке». «На носу у каймана», то есть в провинции Ориенте, ведется бой не только за здоровье крестьян, но и за то, чтобы в их сознании произошел перелом. Врачи в это тревожное время часто с оружием в руках отстаивали завоевания революции.

---

Во главе с сержантом прибыла группа солдат, которые вынесли раненых из зоны обстрела. Перестрелка с неизвестным возобновилась, и вдруг среди оглушительных очередей раздается крик:

— Ярей! Это Ярей! Не убивайте его!

— Ярей! — в изумлении повторяет молодой солдат с длинными черными волосами. Вооруженный «гарандом», он продвигается вдоль банка. — Ярей! — снова повторяет он, словно не веря, и, не долго раздумывая, возвращается к сержанту: — Сержант! Сержант! Говорят, это Ярей! Вы слышали?

— Слышал, и что?

— Он, наверное, помешался! Прикажите им не стрелять! Позвольте, я пойду поговорю с ним. Мы же друзья! Разрешите, сержант Аргудин!

— Ты рискуешь жизнью, Хусто. Или он контрреволюционер — но этого не может быть, не было у него причин становиться контрой, — или, скорее всего, сошел с ума. А если так, он тебя убьет. Смотри, он стреляет, не разбирая, кто перед ним, лишь бы человек был в военной форме…

Тут еще подошли вооруженные солдаты. Почти замершая перестрелка началась опять.

— Прошу вас, сержант, разрешите! Я готов на все, будь что будет… Только прекратите стрелять — ведь не могу же я просить его бросить оружие и спуститься оттуда, если в него стреляют.

Пока сержант, насупившись, размышлял, появился капитан Аргедо Хардинес с капралом и двумя солдатами.

— Подожди, Хусто, я поговорю с капитаном, — сказал сержант.

Между двумя домами, в безопасном месте, состоялся военный совет.

Сержант вернулся к Хусто.

— Прекратить огонь! — крикнул он во всю мощь своих легких. — Капитан сомневается так же, как и я, но я сказал ему, что ты настаиваешь, и он разрешил. Ярей так устроился на своем насесте, что, пока ты пойдешь вдоль домов, он тебя не достанет, иначе ему придется высунуться из-за своих мешков, и тогда он окажется на виду. Но меня беспокоит, как ты подойдешь? Ведь он развернет оружие и убьет тебя.

— Нет, сержант. Верх дома, выходящий на реку, открыт, а вот внизу стена уже построена, осталась лишь узкая щель, куда можно попасть по лестнице. Поставьте двоих-троих со стороны реки, чтобы меня прикрывали.

— Ладно. Ну, удачи тебе! — сержант похлопал Хусто по плечу.

А тот отдал винтовку товарищу и медленно двинулся вдоль стен. Но потом, то ли чтобы свою храбрость показать, то ли чтобы Ярей понял, что нет у него оружия, Хусто отделился от стены и пошел по краю тротуара.

Тягостная тишина нависла над улицей. Слышны были только шаги Хусто, журчание реки, да издалека доносился мягкий плеск морских волн.

Хусто подошел к укрытию Ярея, проник в нижний этаж и посмотрел вверх через отверстие, к которому была прислонена деревянная лестница.

Нервы его были напряжены до предела, но он надеялся, что все обойдется. Ярей всегда был ему другом и, хотя явно спятил, не станет же стрелять в него.

Насколько ему страшно, Хусто понял, лишь когда попытался заговорить и у него ничего не вышло. Такое он видел только в кинокомедиях, но сейчас ему было не до смеха. Все-таки ему удалось справиться с собой:

— Ярей!

Молчание.

— Ярей, отзовись!

— Чего тебе надо? — раздался сверху резкий голос.

— Знаешь, кто я?

— Как не знать! — ответ прозвучал иронически.

— Я Хусто, твой друг!

— Понятно, мой друг Хусто! — голос Ярея прозвучал еще более насмешливо.

— Почему ты так со мной разговариваешь, Ярей? Спускайся! Брось винтовку и не стреляй в своих товарищей! Клянусь, никто не хочет причинить тебе вред!

Ответа не последовало.

— Почему ты молчишь? Бросай винтовку и спускайся!

— А почему бы тебе не подняться сюда? — В голосе Ярея теперь слышалась угроза. — Иди, Хусто, я отдам тебе винтовку прямо в руки.

Последние слова Ярей произнес так, что у Хусто кровь в жилах застыла. Словно приглашал на смерть. Хусто едва не бросился бежать, но откуда-то взялись новые силы.

— Пожалуйста, Ярей, не говори так со мной. Я ведь ничего плохого тебе не сделал. Я хочу помочь тебе. Подумай, не можешь же ты вечно сидеть там и стрелять в людей! Брось винтовку и спускайся!

— Хорошо, но сначала я все же постреляю! — снова закричал Ярей, и он еще не умолк, как раздались выстрелы. Потом он снова зарядил винтовку и снова стал стрелять.

Хусто увидел, как разлетелись вдребезги окна домов на противоположной стороне улицы, потом пули изрешетили лачуги, что стояли на холме напротив банка. Мужчины, женщины и дети, которые до этого наблюдали за происходящим, бросились бежать, но кое-кого пули все же настигли.

Хусто кинулся назад к своей винтовке. Просто невероятно — целая группа солдат не может справиться с одним человеком. Но скоро все поняли, что Ярей прекрасный стрелок и выбить его из этой позиции невозможно.

Через двадцать минут было уже около тридцати раненых. Жителей квартала эвакуировали, перестрелка не утихала.

Отчаявшись, капитан Хардинес держал совет с сержантом Аргудином и капралом.

— Надо же! Сумасшедший в центре города! Откуда у него столько патронов? Если бы дело было в лесу, мы бы его окружили и заставили сдаться. Рано или поздно у него кончилась бы еда, вода и боеприпасы — и он поднял бы руки! А здесь!..

— Так дальше продолжаться не может, капитан! У него дальнобойная винтовка, а стрелок он отличный. Надо схватить его, ранить, что-то надо делать!

— Аргудин, — капитан строго взглянул на сержанта, — приведи сюда того парня, что хорошо стреляет… Как его зовут?

— Арсенио де ла Тинта?

— Вот-вот, его. Его и еще двух самых надежных твоих солдат.

Сержант удивленно посмотрел на капитана Хардинеса.

Когда солдаты подошли, капитан велел им следовать за собой. Они прошли метров сто вниз по течению реки. В устье отвязали лодку и стали грести к середине залива. Когда они были приблизительно в двухстах метрах от берега, капитан, повернув руль влево, направил лодку на запад. Через несколько минут они оказались в зоне обстрела.

Они уже различали пространство между банком и складом, застроенное снизу и открытое сверху, мешки и человеческую фигуру, которая временами двигалась.

— Его надо ранить в ногу, Арсенио, — мрачно сказал Хардинес.

— Но, капитан, это очень трудно. Он ведь прячется. Да и темно уже… Придется стрелять по корпусу…

— Постарайся, как только можешь, Арсенио.

Наконец решившись, Арсенио прицелился. Из укрытия Ярея дважды прогремели выстрелы.

Первая пуля пролетела в метре от уха капитана. Вторая вырвала клок из формы Арсенио. Лодка скользнула вниз, а когда снова поднялась на гребень, Арсенио, не выпустивший винтовку из рук, нажал на спусковой крючок.

Послышалось еще несколько выстрелов, потом винтовка Ярея умолкла.

— Попал, капитан! — Арсенио прижал руку к левому плечу. Его винтовка упала на дно лодки. — Попал, но вот куда — не знаю. — Голова у него была опущена, и смотрел он как-то странно.

— Быстро гребите к берегу! — приказал капитан.

Мы все по-прежнему были встревожены — слышим перестрелку, но не знаем, что происходит. Наконец доставили тяжелораненого, который сообщил, что это не высадка десанта, а перестрелка между солдатами, однако больше он ничего не мог сказать. Тут появился рентгенолог.

— Тебя ждет Мурон, Педро, у него раненный в ногу, надо ампутировать.

— Пойдем, толстячок, поможешь нам, — предлагает Педро.

В операционной на столе лежит светлый мулат, молодой и крепкий. Доктор Мурон осматривает его ногу.

— Надо ампутировать, — заявляет Мурон.

Он маленького роста, толстенький, лет ему пятьдесят пять — шестьдесят, но он выглядит старше из-за седины, к тому же носит какие-то древние очки в черной оправе, которые постоянно съезжают на кончик носа.

Больной уже под наркозом.

— Бедный Роберто, — говорит одна из медсестер. — Неужто он останется без ноги, такой молодой, сильный парень.

— И ведь он ни о чем не подозревает. Как ему скажешь, когда он очнется, — добавляет другая.

— Я рад, что вы пришли! — обратился Мурон к Педро. — Мне бы хотелось, чтобы вы понаблюдали эту ампутацию.

Рана у парня ужасная. Сзади под коленным суставом она почти незаметна. Но там, где пуля вышла наружу, огромная дыра с рваными краями, кости раздроблены, все залито кровью. Пуля раздробила большую берцовую кость, малая осталась цела.

— Ампутация, конечно? — Вопрос доктора Мурона прозвучал скорее как утверждение.

— Нет, доктор, — возразил Педро, — ампутировать никогда не поздно, но, если это сделать сейчас, мы уже не сможем спасти ногу парню, а ведь он такой молодой.

— Потом будет хуже! Придется ампутировать с гангреной.

Кто-то отворил дверь в операционную, и выстрелы зазвучали громче. Приходится делать над собой усилие, чтобы сохранить хладнокровие и работоспособность в такой обстановке, когда не знаешь, что происходит в городе. Жена Перы испуганно мечется по операционной, готовясь к переливанию крови. Сесилию мы оставили внизу, у лестницы, и наказали ей пропускать только раненых. Вскоре пришел рентгенолог с двумя снимками.