Цзэн Пу - Цветы в море зла

• Название: Цветы в море зла
• Автор: Цзэн Пу
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1990
• ISBN: 5-280-00940-7

Цзэн Пу (1871—1935) — видный китайский романист, переводчик, издатель. Роман «Цветы в море зла» (1905) — многоплановое повествование об «образованном» китайском обществе второй половины XIX века. Автор обличает реакционные порядки в стране, излагает идеи реформаторов, рисует сцены освободительного движения в сопредельных Китаю странах.

---

Другие поддержали Ван Цзышэна, заявив, что учителю совсем не стоит покидать насиженное место и подвергать себя риску. Хэ Тайчжэнь громко захохотал:

— Вот как вы за меня беспокоитесь! Значит, вы думаете, что мне лучше просидеть всю жизнь, зарывшись с головой в книги и антикварные безделушки? Вы не хотите, чтобы в Сучжоу появился новый Лу Сюнь?![298]

Он еще не кончил своей тирады, когда в дверях показался довольный Юй Ханьцин, держа в руках небольшую коробочку, обтянутую древней парчой.

— Сегодня я нашел для учителя одну редкость! — радостно воскликнул он. — Она не только подлинна, но и является хорошим предзнаменованием. Если вы хотите взглянуть на нее, то должны сначала выпить за мою удачу!

Хэ Тайчжэнь засмеялся:

— Не хвастайся раньше времени! Нашел, наверное, какую-нибудь подкову и собираешься выдать ее за древнюю монету. Я не Пань Цзунъинь и не попадусь на твою удочку, старый пройдоха! Показывай, тогда и говорить будем!

— Вы напрасно меня обижаете! Это подлинная ханьская печатка, передававшаяся из рода в род. Хозяину она досталась от предков, и он ни за что не хотел ее продавать. Я поднял на ноги целую кучу людей и с большим трудом выцарапал печать за двести серебряных лян. На нее даже есть специальный лист, в котором расписывались знаменитые эксперты. Завтра я принесу вам его, а пока посмотрите!

И антиквар обеими руками поднес коробочку Хэ Тайчжэню. Тот раскрыл ее и увидел квадратную, в вершок величиной, печатку из ханьской меди, на которой был искусно отлит приготовившийся к прыжку тигр. Хэ перевернул печатку. Здесь стояли четыре иероглифа, выгравированные в древнем стиле: «Генерал, перешедший реку Ляохэ»[299].

Лицо Хэ Тайчжэня просветлело. Он схватил кубок, до краев наполненный вином, и одним духом выпил его.

— Эта печатка как раз отвечает моим замыслам! — воскликнул он, хлопнув ладонью по столу. — Древний иероглиф «переходить» сейчас означает «переплывать», а переплывать можно только на кораблях. Все решено!

Он нетерпеливо потребовал бумагу и кисть. Гости недоумевающе переглядывались. Слуга принес кисть, обильно смоченную в туши, Хэ Тайчжэнь взмахнул ею и моментально набросал на бумаге больше сотни иероглифов. Тут только гости разглядели, что он пишет телеграмму диктатору севера Ли Хунчжану. Хэ сообщал, что все его сослуживцы рвутся в бой с Японией, и просил выделить ему военную эскадру для того, чтобы отправиться с ней на передовые позиции. Закончив писать, он поставил на телеграмме гриф «срочно» и передал ее слуге с приказанием тотчас бежать в почтовое отделение. Подчиненные не осмелились больше отговаривать его.

Итак, печатка оказалась главной причиной, побудившей Хэ Тайчжэня выступить с восхвалением собственной храбрости. Ответа долго не было: телеграмма канула точно камень в море, а тем временем каждый день прибывали вести одна тревожнее другой, свидетельствующие о том, что разрыв между двумя государствами неизбежен. Потоплен крейсер «Высокий взлет», пал Асан, большое поражение под Сонхуаном, — зловещие слухи летели словно хлопья снега. Командующий Янь Цзычао, ссылаясь на несуществующие победы, домогался у двора премии в двадцать тысяч лян и повышения в чине для нескольких десятков генералов и офицеров. Благородный гнев переполнял грудь Хэ Тайчжэня. Он составил длинный телеграфный доклад двору, в котором энергично требовал объявления войны. Одновременно он просил разрешения начать подготовку флота и произвести набор солдат в своей провинции с тем, чтобы выступить против врага как на воде, так и на суше. Он хотел отправить доклад сразу же, но Лу Шивэнь удержал его, посоветовав предварительно связаться с Цянь Дуаньминем и узнать, какого мнения по этому поводу придерживаются министр Гун Пин и канцлер Гао Янцзао, так как послать доклад никогда не поздно!

Хэ Тайчжэнь выслушал Лу Шивэня и решил, что тот прав. Поэтому он и обратился сначала за советом к Цянь Дуаньминю.

Ответ Цяня пришел в тот же вечер. Хэ Тайчжэнь прочел его и остался очень доволен. Еще раз просмотрев доклад, он добавил в него имена нескольких старых хунаньских генералов, а заодно приписал к ним своего доверенного Юй Хучэна. Отправив телеграмму, он позвал к себе Юя и велел ему в течение месяца набрать восемь гвардейских батальонов. Кроме того, он распорядился привести в порядок оружие, срочно приступить к обучению солдат, отпечатал тиражом в несколько тысяч экземпляров свою любимую работу «О прицеливании из ружей и пушек» и раздал ее в качестве практического руководства всем батальонным командирам. Затем он собрал членов провинциального управления, начальников областей и уездов, чтобы обсудить с ними проблему заготовки обмундирования и провианта.

Больше месяца у него ушло на завершение различных служебных дел. К тому времени был опубликован высочайший указ об объявлении войны Японии; китайский посол в Токио спустил флаг и вернулся на родину. Пехотные генералы Янь, Лу и другие по четырем дорогам подошли к Пхеньяну, но в первом же бою были так разбиты японцами, что побросали повозки и знамена. Один только Цзо Богуй отчаянно защищался у городских ворот и был убит наповал шальной пулей.

На море дела шли еще хуже: адмирал Дин Юйтин во главе эскадры в одиннадцать кораблей, среди которых были «Усмиритель дальнего востока», «Покоритель дальнего востока» и «Завоеватель дальнего востока», вступил в решительный бой с двенадцатью кораблями японцев и был разбит наголову. Пять кораблей было потоплено. Капитан «Завоевателя дальнего востока», расстреляв все снаряды, ринулся на таран, однако наскочил на торпеду и затонул. Двор издал указ об аресте Яня и Лу и о предании их суду. Дин Юйтина разжаловали, но позволили ему подвигами искупить свою вину. У Ли Хунчжана отобрали трехглазое павлинье перо и желтую верховую куртку[300], поставив во главе войск старого князя Благонамеренного. Кроме того, на фронт были дополнительно посланы четыре соединения, которым предстояло защищать Цзюлянь[301]. Положение становилось угрожающим.

Одновременно получил телеграфный указ и Хэ Тайчжэнь. Двор порицал его за легкомысленную мечту о подготовке флота, но разрешил набрать двадцать батальонов хунаньской армии, в которую входило восемь батальонов гвардии под командованием Юй Хучэна. Всем им предстояло срочно готовиться к выступлению за заставу.

К счастью, у Хэ Тайчжэня давно уже было все устроено, и его солдаты в результате непрерывной тренировки чувствовали себя в полной боевой готовности. Едва получив императорский указ, он велел Юй Хучэну той же ночью поднять солдат и побатальонно вывести их из города, а сам, уладив все дела в провинциальном управлении, захватил наиболее преданных чиновников и отправился вслед за войсками в Тяньцзинь. Там он намеревался с помощью диктатора севера закупить лучшие винтовки и скорострельные орудия, а также получить в министерстве налогов жалованье для солдат. Но в Тяньцзине он неожиданно столкнулся с множеством трудностей: даже заказанные орудия и винтовки нельзя было получить в срок.

Время мчалось быстро, в хлопотах промелькнули три с лишним месяца, а обстановка становилась все хуже и хуже. Японцы глубоко вторглись в китайские земли, взяли города Фэнхуан, Порт-Артур и Вэйхайвэй. Даже мертвые богдыханы в страхе заворочались в своих могилах. Столица бурлила. Всегда веселый лик вдовствующей императрицы омрачился: теперь она сдвинула брови, погрузилась в самосозерцание и велела приостановить торжественные приготовления к своему шестидесятилетию. Старый князь Благонамеренный был введен в военное ведомство на правах главнокомандующего всеми пехотными и конными силами. Он же разрабатывал планы военных действий. Из Тайного совета вывели двух канцлеров, заменив их Гун Пином и Гао Янцзао. Генерала Лю Икуня послали в качестве императорского уполномоченного контролировать войска, действовавшие против Японии. Хэ Тайчжэнь был придан ему в помощь со строгим приказом о немедленном выступлении.

В это страшное время, когда все кругом чувствовали себя очень тревожно, Хэ Тайчжэнь по-прежнему умудрялся сохранять такой спокойный вид, будто он в праздничной одежде и шелковом поясе ехал на прогулку. Расквартировав свою армию возле заставы, он стал терпеливо дожидаться винтовок и пушек. Только после Праздника фонарей[302] губернатор с большим шумом выступил за заставу и, приблизившись к Хайчэну, разместил свой штаб в большом старом храме.

Перед храмом была широкая площадь, как будто специально созданная для занятий по стрельбе, а это вполне соответствовало замыслам Хэ Тайчжэня. Его подчиненные могли видеть, как губернатор каждое утро, забрав с собой триста только что обученных гвардейцев, которых он прозвал «батальоном тигров», отправляется на плац и целый день тренирует их в стрельбе по цели. Проделав эту операцию, он возвращался в свой кабинет и принимал посетителей. После обеда он обычно приглашал к себе кого-нибудь из своих любимцев, рисовал с ними пейзажи, снимал отпечатки с надписей на камнях, а с наступлением вечера закрывал двери и читал при свете лампы.