Цзэн Пу - Цветы в море зла

• Название: Цветы в море зла
• Автор: Цзэн Пу
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1990
• ISBN: 5-280-00940-7

Цзэн Пу (1871—1935) — видный китайский романист, переводчик, издатель. Роман «Цветы в море зла» (1905) — многоплановое повествование об «образованном» китайском обществе второй половины XIX века. Автор обличает реакционные порядки в стране, излагает идеи реформаторов, рисует сцены освободительного движения в сопредельных Китаю странах.

---

Третье: следует тщательно выбрать главнокомандующего. А то сейчас генералы пехотных армий, находящихся на передовых позициях, не получают никаких указаний, и каждый из них сам себе хозяин. На пост главнокомандующего нужно назначить кого-нибудь из опытных и дальновидных военачальников, а адмирала Дин Юйтина, который сидел сложа руки и не помог асанской эскадре, надо во что бы то ни стало сместить и строго наказать!

— Я хотел бы кое-что добавить к этому! — вставил Чжан Цянь. — Если мы хотим навести порядок внутри страны, то необходимо приостановить подготовку ко дню рождения вдовствующей императрицы, изгнать евнухов, захвативших слишком большую власть, и установить мир между двумя дворцами[291]. Нельзя также вести военные действия, опираясь только на хуайскую армию: необходимо привлечение генералов хунаньской армии. Командующим пехотными войсками лучше всего назначить Лю Икуня, а для командования флотом надо подобрать смелого человека. Раз Хэ Тайчжэнь высказывает решительное желание отправиться на войну, почему бы не использовать его боевой задор? Когда Пэн Юйлинь появился на политической арене, он не был адмиралом, а тоже происходил из заядлых книжников…

Чжан Цянь не успел высказать до конца свою мысль, так как слуга доложил о приходе его превосходительства Цянь Дуаньминя. Министр Гун Пин велел просить, но Цянь уже входил в гостиную.

— Я только что получил телеграмму от Хэ Тайчжэня из Хунани, — начал он, поздоровавшись с присутствующими. — Хэ рвет и мечет. Узнав о поражении под Асаном, он решил пожертвовать жизнью и настойчиво просит дать ему военную эскадру для прямого нападения на Токио. Если ему этого не разрешат, он сам выведет свою хунаньскую армию за заставу Шаньхайгуань и создаст против Японии сухопутный фронт. Опасаясь, что Тайный совет сознательно станет мешать ему, он поручил мне ходатайствовать за него перед вами. Уважаемые господа Гао Янцзао и Гун Пин, помогите ему осуществить свое намерение, иначе он будет вынужден приехать за разрешением в столицу! Пока он еще не представил об этом доклада императору, так как ждет от меня ответной телеграммы. Я узнал, что господин канцлер тоже здесь, это и заставило меня в столь неурочный час явиться за советом!

Гун Пин улыбнулся:

— Ну и неумен твой Хэ Тайчжэнь! Чжан Цянь только что рекомендовал его в командующие флотом, а ему, оказывается, уже давно не терпится занять этот пост!

— Диктатор севера все время покрывает Дин Юйтина, Государственный совет также с завидным рвением выступает в его защиту. Сменить сейчас командование флотом невозможно! — возразил Гао Янцзао.

— Хотя сменить командующего и не представляется сейчас возможным, — торопливо подхватил Гун Пин, — однако ты, Дуаньминь, можешь послать Хэ Тайчжэню телеграмму. Удержи его от поездки на север, а доклад трону пусть подает. Его верность, мужество и самоотверженное стремление браться за самое трудное заслуживают всяческого уважения. Мы ни в коем случае не должны разочаровывать его. Не так ли, господин Гао Янцзао?

Канцлер утвердительно кивнул. Цянь Дуаньминю рассказали обо всем, что говорилось до него, и он горячо одобрил придуманные меры. После тщательного обсуждения план первоочередных действий был готов. Цянь тут же составил ответ Хэ Тайчжэню и, вызвав слугу, велел отнести его на телеграф. Поболтав еще немного о разных пустяках, все разошлись.

Вы спросите, почему Хэ Тайчжэнь не захотел спокойно губернаторствовать, а изъявил смелое желание отправиться на фронт? Идея бросить кисть и взяться за оружие появилась у него уже давно, и виной этому была еще одна маленькая история, которую нелишне здесь рассказать. Вы помните, что в первые годы правления императора Гуансюя Хэ Тайчжэнь занимал видное место в партии бескорыстных и считался редким талантом, которые встречаются на свете не чаще, чем единорог или феникс. От природы он обладал чрезвычайно ясным умом и был весьма честолюбив, досадуя, что не все в области науки, начиная с древности, создано им одним. Правда, умение разбираться в надписях на камне и бронзе, книгах и картинах было его коньком, но мог ли он удовлетвориться столь малым? В рассуждениях о мысли и чувстве, знании и действии он уступал Лу Цзююаню и Ван Янмину[292], — он сам понимал это, — зато в расшифровке древних надписей и оценке предметов старины, несомненно, мог считаться вторым Сюэ Шангуном или Жуань Юанем![293] Сей знаменитый ученый занимался сбором средств для пострадавших от стихийных бедствий, успешно трудился на строительстве речных дамб и постепенно превратился в не менее знаменитого администратора. Его подвиги в установлении границ под Гирином и служба в канцелярии диктатора севера принесли ему славу чиновника, одинаково способного как в гражданских, так и в военных делах. Во время войны между Францией и Аннамом придворные сановники, завидуя успехам Цзэн Гофаня и Цзо Цзунтана[294], любили порассуждать на бумаге о военной стратегии. Это стало своего рода поветрием, но Хэ Тайчжэнь здесь особенно отличился. Двор со своей стороны очень доверял бывшим литераторам[295], поэтому Чжуан Юпэй был послан укреплять морские границы, а Хэ Тайчжэнь — отдан в распоряжение диктатора севера. Впоследствии Чжуан Юпэй потерпел поражение, был разжалован и сослан. Но Хэ Тайчжэню еще удалось съездить послом в Сеул. Там он в 1885 году вел дело Ким Ок Кюна и вместе с Ли Хунчжаном заключил договор с японским премьером Ито Хиробуми об обязательном взаимном извещении в случае посылки войск в Корею. Можно сказать, что всю жизнь ему в парус дул попутный ветер, и его слава чиновника, обладающего военными и гражданскими талантами, все увеличивалась. А после того как он написал книгу «Комментарии десяти ученых к трактату Сунь-цзы» и брошюру «О прицеливании из ружей и пушек», жители всей Поднебесной начали взирать на него с надеждой, и каждый был готов назвать его если не Хойгуном, то, по крайней мере, Се Фу[296]. Так он дослужился до губернатора провинции, едва заступив на должность, стал трудиться без устали и усердно проявлял свою любовь к народу.

С одной стороны, Хэ Тайчжэнь уделял большое внимание культуре и просвещению, а поэтому привлек к себе многих дотоле неизвестных ученых из числа своих земляков, которые отличались хоть каким-нибудь талантом. Так, появились возле него редактор академии «Лес кистей», письмоводитель Императорской канцелярии, начальник уезда, художник и даже бродячий торговец антикварными вещами. Все эти гении толпились в прихожей Хэ Тайчжэня, создавая картину невиданного дотоле процветания.

С другой стороны, он установил связи со старыми генералами хунаньской армии. Питая к военному делу особую страсть, он сделал одного из этих генералов своим ближайшим помощником и готовился в минуту опасности пролить кровь за отчизну. Сейчас он не был полностью удовлетворен. Ему хотелось, чтобы его слава разнеслась далеко за пределы Китая и затмила собой легенды о подвигах Цзэн Гофаня и Ху Линьи[297].

И тут, на его счастье, начались переговоры с Японией! Диктатор севера отступал шаг за шагом, общественное мнение возмущенно бурлило… Однажды, когда служебные дела были закончены, Хэ Тайчжэнь пригласил всех своих земляков-сослуживцев на маленькую пирушку. Полюбовавшись для порядка на каллиграфические прописи и картины, повертев в руках древние треножники и сосуды для вина, гости не удержались и заговорили о бесчинствах японцев в Корее.

— В тот год, когда в Тяньцзине заключали договор, я был одним из полномочных представителей, — промолвил Хэ Тайчжэнь. — В договоре было всего три статьи, и вторая из них гласила о том, что обе стороны должны извещать друг друга в случае посылки войск. Сейчас я понимаю, что эта статья была роковой ошибкой. Если бы ее не было, Япония не нашла бы сейчас предлога для вторжения в Корею. Меня часто гложет раскаяние за то, что я участвовал в составлении этого договора. Если Япония начнет против нас открытую войну, я сброшу с себя чиновничий халат и отправлюсь на поле боя, чтобы смертью искупить свой грех!

— Вы слишком строго судите себя, учитель! — попытался успокоить его Ван Цзышэн. — Япония бесчинствует сейчас главным образом потому, что разглядела нашу слабость. Ей все известно о разногласиях при дворе, она задумала нанести нам оскорбление и воспользовалась этим предлогом, чтобы испытать силу своей новой армии. Ее вылазка совершенно не зависит от упомянутой статьи, а если даже и зависит в какой-то степени, то все равно главную ответственность за договор несет Ли Хунчжан! Зачем вам принимать на себя всю вину? Война вещь опасная, не стоит так легкомысленно рисковать собой!

Другие поддержали Ван Цзышэна, заявив, что учителю совсем не стоит покидать насиженное место и подвергать себя риску. Хэ Тайчжэнь громко захохотал:

— Вот как вы за меня беспокоитесь! Значит, вы думаете, что мне лучше просидеть всю жизнь, зарывшись с головой в книги и антикварные безделушки? Вы не хотите, чтобы в Сучжоу появился новый Лу Сюнь?![298]