Морган Спортез - Лю

• Название: Лю
• Автор: Морган Спортез
• Издательство: Макбел
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 985-6347-43-2

Лю — двадцать лет. Она бедна, красива, рисует психоаналитические картины-каламбуры и мечтает преуспеть в жизни. Свои похождения, начавшиеся со встречи с известным писателем ЖДД, который ввел ее в круг развращенных интеллектуалов и коррумпированных политиков, она доверяет своему другу Дику — диктофону. Став любовницей нескольких писателей, владельцев художественных галерей, богатых торговцев и депутата-мэра, она открывает для себя удовольствия тех, кто живет в мире, где все, что имеет заоблачную цену, переходит в разряд бесплатного.

Лю — роман-буфф, острая сатира а-ля Свифт, высмеивающая в розово-черных тонах культурно-политическую жизнь Франции конца прошлого века.

---

Я хотела служить какому-нибудь делу, принести себя в жертву, подарить себя Франции. Мэр, рьяный поборник веры, убедил меня, и я вошла в его команду так, как нанимаются в Иностранный легион, как едут в командировку, как приходят в религию — или к «Фошону»!

Но «они» меня разочаровали…

Однако, за исключением первого неверного шага (теперь я думаю, что это было предвестием), стоившего мне вывихнутой лодыжки, всё начиналось действительно здорово. Подытожим: после трех дней бездействия я, несмотря на то, что еще прихрамываю, надела строгий костюм «Шанель» серого цвета, который, возможно, не сочетался с моей рыжей челкой, и, взяв свой фирменный дипломат, пошла в бюро к мэру. Я и так потеряла много времени, а время — это деньги: деньги налогоплательщиков, то есть наши, то есть мои.

Я не видела мэра с тех пор, как прыгнула с вертолета. Он ожидал меня, одетый, как всегда, в костюм «Кензо» (на этот раз — зеленый, с застегнутым воротом под Чаушеску), сидя в кресле в довольно «развязной» (самый мягкий эпитет, который я могу подобрать) манере, положив ноги, обутые в синие остроносые сапоги, на то, что я не осмеливаюсь назвать «письменным столом». Это была вещица из поп-артовского дерьма, сделанного в шестидесятые годы: толстая стеклянная столешница покоилась на спине женщины, выполненной в натуральную величину из розового пластика и сидящей на четвереньках таким образом, что ее бедра и руки образовывали ножки «стола» (копия «Стола» Алэна Джонса, «Нью-Галери», Экс-ла-Шапель). Более красный, чем обычно, мэр улыбнулся мне, поглаживая пальцем сине-бело-красный бант на своей груди. На стене, над его головой, золотыми буквами был написан девиз: «Жить без простоев в работе», а прямо под этим девизом, там, где по традиции должен висеть портрет главы государства, была прикреплена белая картина, совершенно белая и квадратная. Пустой квадрат — вот это да! Я сразу узнала свой расчлененный монохром «Миттеран или Блуждающий миф», что вызвало во мне чувство жалкого тщеславия, которое я тотчас же попыталась прогнать.

Я пришла сюда, чтобы работать!

— А где мой кабинет? — еще до того, как он раскрыл рот, набросилась я на этого постмодернистского индейского вождя с конским хвостом.

Он обменялся удовлетворительной улыбкой с двумя заместителями, сидящими, как плохой и хороший разбойники, по обе стороны от его кресла. С правой стороны находился Жан-Поль, его правая рука, а с левой — его левая рука: мерзкий, волосатый, жирный тип со злым взглядом, скрывавшимся за очками в стальной оправе. Это оказался мой благодетель, которому я была стольким обязана, — казначей мэрии, месье ПК. Он был сильно загорелым, впрочем, как и большинство служащих мэрии, и муниципальных советников.

С первого взгляда нет ничего легче, чем работа ПГД. Я только и делаю, что подписываю. Сидя в своем крошечном кабинете, прилегающем к кабинету мэра, я целый день подписываю чеки, распоряжения о переводах, счета! Благо, мне уже приходилось подписывать счета на газ, поэтому теперь необязательно проходить курс обучения. К тому же у меня в помощницах есть Баб* и Бижу*, сидящие напротив меня перед своими всегда выключенными компьютерами и целый день шлифующие ногти. Они — единственные служащие в компании «Коммюник и Ко», которой я руковожу: коммуникационная шарашкина контора, как следует из названия.

Учитывая тесноту помещения, снабженного все-таки факсом и постоянно поломанным телефоном, можно сделать вывод, что это совсем крошечное предприятие, которое мэр в целях экономии поместил в какой-то темный чулан здания мэрии. Большая ошибка. Под его скромным названием «Коммюник и Ко» скрываются (я узнала об этом в первые дни) спрятанные сокровища: тридцать компаний-«дочерей» (значит, моя компания — их мама), которые называют «дочерними». Больше всего среди них «многоцелевых исследовательских кабинетов», газет и журналов «Антига Лимитед», «Ньюс Мэгэзин», «Кавер Герл», «Цюрих и Ко», «Против власти», «Недвижимость завтра», «Недвижимость сегодня», «Игроки в шары без границ» и даже один банк в Карибском море… Мы находимся в деловых отношениях не только с многочисленными предприятиями Незнаюкакогогорода и всей Франции, но и с кучей стран, которых я раньше не знала: Колумбия, Ангола, Либерия, Марокко (эту я знала), Монако, Большой Кайман, Малый Кайман, Андорра, Мальта, Лихтенштейн, Елена Рубинштейн и даже Панам… или Панама.

Выучив все это, я только укрепилась в высокой оценке самой себя и своей роли. В конце концов, во главе этого предприятия поставили не лишь бы кого, а меня! Сидя за письменным столом, в строгих очках с простыми белыми стеклами, я тщательно изучала досье, содержащие чеки и счета, передаваемые мне мэром или одним из его заместителей. Я просиживала в своем кабинете по пятнадцать-восемнадцать часов в сутки, чтобы лучше вникнуть в работу и выполнить ее тщательно и скрупулезно, заставляя следовать своему примеру Баб* и Бижу*, которым, кажется, это не слишком нравилось. Таким образом, мне удавалось подписывать от десяти до двенадцати счетов день. А подписывать — это не так просто, как кто-то может подумать.

И потом я подписывала не лишь бы что: суммы в моих счетах (вначале мне нужно было ликвидировать завалы, оставленные моей предшественницей Делли) варьировались от 75 000 (самые мелкие) до 500 000 франков (самые крупные). В большинстве фигурировали различные предприятия, участвующие в окончании строительства Центра этики и эстетики, который должен был торжественно открыться в ближайшее время. Не было ни одного ремесленника, столяра, стекольщика, слесаря-водопроводчика, ни одного архитектурного, оформительского или инженерного бюро, ни одного, даже самого мелкого, поставщика леса, бетона, кирпича, труб, кнопок или скрепок, которого мадам Делли или, скорее, покойная мадам Делли (она действительно умерла) не заставила бы «пользоваться» любезными или обязательными услугами компании «Коммюник и Ко» и ее филиалами. Даже если ты знаменитый декоратор, то все равно не можешь вот так, один, выбрать, к примеру, какое ковровое покрытие использовать, если дело касается такого грандиозного проекта, как строительство Центра этики и эстетики. Нужно — в случае с ковровым покрытием — провести серьезное исследование качества, надежности и внешнего вида: толщина, плотность ворса, прочность, цвет! Только ради покрытия в большом холле Центра этики и эстетики (который я еще не посетила, так как выхожу из мэрии лишь за сигаретами в кафетерий «Авенир»)… в общем, только ради покрытия в большом холле покойная мадам Делли, женщина очень скрупулезная (даже слишком, так как из-за этого — переутомление! — она покончила жизнь самоубийством: как-то декабрьским вечером вонзила себе нож в спину), провела через «Коммюник и Ко» для оформительской компании «Дизайн без границ» не меньше семнадцати исследований на качество, каждое из которых стоило 53 000 франков! Я смогла изучить их и таким образом убедиться, насколько необычайно серьезной была в работе мадам Делли; эти исследования занимали по двадцать страниц, двадцать пять строк в каждой, и в них предпринималась попытка определить, какой цвет покрытия будет самым совершенным. Она колебалась между зеленым, серым и гранатовым.

Мэр выбрал цвет морской волны.

Я была постоянно взволнованна (с одной стороны, я переживала по поводу трагического конца моей предшественницы, а с другой — хотела быть достойной ее), и перед каждым еще не подписанным счетом, где, например, фигурировала сумма в 300 000 франков (исследование внешнего вида чистящих средств для Центра этики и эстетики), я потрясала своей ручкой: поставить подпись под такой суммой было нелегко! Даже если это была не лишь бы какая ручка (платиновая «Мон-Блан», 4 000 франков без пошлины, подарок мэра, которому ее преподнесла фирма «Кирпичи без границ»)…

Я сидела задумавшись, подперши подбородок рукой, с растрепанной челкой и долго сосала колпачок своей «Мон-Блан», дрожавшей в нерешительности между моими губами. Когда же я чувствовала, что она «на подходе» и уже близка к эякуляции, душевной разрядке, то вырывала ее изо рта и тянулась к листку, на котором коротко, но очень продуманно выводила большими элегантными черными буквами свое имя: ЛЮ!

Иногда это было похоже одновременно на китайскую каллиграфию и падение капель: на размашистый, неудержимый, но тщательно просчитанный жест Джексона Поллока. Поставив подпись, я брала счет, как священную облатку, обеими руками и, вся дрожа от волнения, бежала в соседний кабинет, чтобы показать его мэру. Он, как большой ценитель искусства, восхищался моим творением: отстранял немного голову, прищуривал веки, ворчал, шевелил губами, приближал к лицу, удалял от него, чтобы рассмотреть мою подпись в деталях или лучше увидеть в целом, затем, по-свински обхватив меня за талию, заявлял:

— Ты настоящий художник, Лю, я это знал! Поверь мне, ты далеко пойдешь!