Том Джелтен - Бакарди и долгая битва за Кубу. Биография идеи

• Название: Бакарди и долгая битва за Кубу. Биография идеи
• Автор: Том Джелтен
• Жанр: Биографии и Мемуары

Компания Факундо Бакарди, основанная на Кубе в 1862 году, принесла острову мировую славу. Том Джелтен написал свою книгу про историю семьи Бакарди, про историю семейного бизнеса Бакарди — знаменитого рома, и про бурную историю Кубы за последние 150 лет.  О приключениях пяти поколений семьи Бакарди, об истории борьбы Кубы за свободу, об отношениях с Америкой, о Фиделе Кастро, о насильственном разделении кубинской нации, рассказывает эта книга.

---

Было неясно, долго ли компании удастся сохранять свое кубинское самосознание.

Заграничные инвесторы прочесывали остров в поисках целей для захвата, и «Bacardi & Compañía» неизбежно должна была привлечь чье-нибудь внимание — дайте только срок. В 1889 году одна английская фирма предложила купить компанию целиком. Братья Бакарди отклонили это предложение из патриотизма, однако в официальном ответе оставили простор для вложения зарубежного капитала, особенно если в результате за океаном будет открыт новый сегмент рынка. «По нашим оценкам, удвоить нынешний объем производства рома и добиться бурного процветания мы сможем при вложении не более чем 2000 долларов, — писали они на приличном, пусть и не вполне правильном английском. — Мы могли бы выйти на важнейшие рынки — в Германии, в России и в самой Англии, где процедура импорта заметно облегчится, если во главе предприятия встанет респектабельный английский синдикат [sic]». Хотя ответа на это письмо братья не получили, оно показывает, что несмотря на все неудачи и трудности, компания сохраняла коммерческие амбиции и рассчитывала на расширение.

* * *

К ноябрю 1889 года Эмилио Бакарди полностью погрузился в политические баталии на Кубе. В своей статье в газете «El espíritu del siglo», которую выпускала Группа вольнодумцев, Эмилио обрушил свой гнев на местную кампанию по сбору 1500 песо на покупку бархатного покрывала для статуи Девы Марии в одной из церквей. «В то время, когда улицы Сантьяго все в грязи и в лужах застоявшейся воды, — негодовал Эмилио, — когда casa de Beneficiencia (дом призрения для бедных) вынужден устраивать концерты, чтобы собрать денег на необходимый ремонт, когда все кругом говорит, что наше общество погибает от голода и кричит от боли, — именно сейчас люди, именующие себя христианами, утверждающие, будто они католики, тратят свой досуг на то, чтобы ходить из дома в дом и собирать 1000–1500 песо на покупку Деве Марии нового покрывала.

Невероятно, но факт!»

Подобные откровенные и вызывающие комментарии не были по душе испанским властям. Эмилио и его друзья из Группы вольнодумцев при каждой возможности критиковали колониальное правительство, и испанская администрация Сантьяго не поскупилась на ответные меры. Когда «El espíritu del siglo» опубликовала текст 13 статьи испанской конституции, где говорилось, что каждый испанец «имеет право свободно выражать свои мысли и мнения и в устной речи, и письменно… безо всякой предварительной цензуры», местные власти изъяли и уничтожили весь тираж.

Движение за независимость снова поднимало голову. В Сантьяго оно поначалу выражалось в мелких политических столкновениях по поводу того, имеют ли кубинцы право свободно выражать свои воззрения и читать те книги, какие пожелают. Эмилио и его единомышленники из Группы вольнодумцев попытались организовать публичную библиотеку, но получили гневную отповедь церковных властей, которые утверждали, будто нововведение «смутит покой соседей-католиков». Но это было только начало.

Именно идеологические споры и нужны были Хосе Марти, который стремился подвести революционное движение прочную политическую основу. Следующим шагом было усиление критики. С тех пор, как Эмилио с единомышленниками составляли в Сантьяго заговор, геополитическая ситуация успела измениться, и работа по созданию идеологической базы для кубинского движения за независимость не могла сводиться лишь к противостоянию антилиберальным позициям католической церкви.

Хосе Марти, который жил тогда в Нью-Йорке, все больше говорил о том, что империалистические настроения Соединенных Штатов становятся угрозой кубинским национальным интересам. Западное полушарие изменилась с того времени, когда народы Латинской Америки жаждали всего лишь освободиться от испанского владычества.

Соединенные Штаты набирали силу, и, по словам Марти, политической задачей латиноамериканских стран было сопротивление «могучему и честолюбивому» северному соседу. «Латинская Америка узнала, как уберечься от тирании Испании, — писал Марти в декабре 1889 года, — и теперь… для нее настало время провозгласить свою вторую независимость».

На первоначальных этапах борьбы Кубы с Испанией некоторые самые активные сторонники независимости — и на самой Кубе, и в Соединенных Штатах, — считали лучшим выходом для острова вхождение в состав Соединенных Штатов на правах одного из них. «Сторонники аннексии» поставляли оружие кубинским повстанцам и отстаивали идею независимости Кубы в американской прессе. Мятежники нуждались в любой помощи, поэтому они не задавались вопросом о том, какого рода связи образуются в будущем между Соединенными Штатами и свободной Кубы, — в разгар войны им было не до этого. Однако в 1889 году закрывать глаза на эту проблему было уже невозможно.

В самих Соединенных Штатах на взгляды кубинцев особого внимания не обращали. Судьба Кубы должна была решиться в переговорах между Мадридом и Вашингтоном. Возможность выкупить Кубу у Испании — эту идею первым высказал Томас Джефферсон — рассматривалась в связи и с такими вопросами, как желание увеличить импорт кубинского сахара. Противники аннексии основывали свои аргументы не на том, чего хотят кубинцы, а на том, каким бременем станет Куба для Соединенных Штатов в качестве новой территории. В марте 1889 года один профессиональный журнал в Филадельфии напечатал статью под названием «Нужна ли нам Куба?», где перечислялись доводы за и против присоединения острова. Среди недостатков проекта была и «неблагонадежность» кубинского народа: К недостаткам родительской расы [т. е. испанцев] они присовокупили изреженность и нежелание напрягать силы в степени поистине болезненной. Они беспомощны, ленивы, нравственно ущербны, у них нет ни опыта, ни природных качеств, необходимых для исполнения обязанностей граждан великой и свободной республики. Недостаток мужества и самоуважения ясно виден в той покорности, с которой они так долго терпели притеснения испанцев — даже попытки восстания оказались столь жалкими и бессильными, что стоят немногим выше фарса.

Большая цитата из этой статьи была с явным одобрением приведена в «New York Evening Post», что вызвало возмущение кубинской общины в Нью-Йорке.

Прочитав статью, Хосе Марти написал по-английски возмущенный ответ, опубликованный в той же «New York Evening Post» четыре дня спустя. Марти не стал прямо касаться вопроса аннексии и лишь сказал, что «ни один уважающий себя кубинец не пожелает, чтобы его родина была присоединена к стране, где ведущие умы относятся к нему с предубеждением, которое можно объяснить лишь либо вульгарным шовинизмом, либо воинствующим невежеством». Особенно оскорбила Марти та «усмешечка», с которой филадельфийский журналист отозвался о кубинских борцах за независимость.

«Когда-нибудь эти городские юнцы и хилые полукровки сами поймут, что такое восстать против жестокого правительства, — писал Марти, — что такое стать солдатами и исполнять приказы, спать в грязи, питаться кореньями, биться десять лет безо всякого жалованья, побеждать врагов палками, погибать… Погибать смертью, о которой нельзя говорить, не обнажив голову».

За восемь лет, которые Марти прожил в Нью-Йорке и проработал корреспондентом латиноамериканских газет, он стал критичнее относиться к Соединенным Штатам. Пожив на Кубе, в Мексике, в Гватемале и в Испании, он поначалу восхищался предприимчивостью и энергией страны, «где каждый выглядит как сам себе хозяин, где все работают и все читают». Однако со временем Марти стало отталкивать «чрезмерное преклонение перед богатством», принятое в Соединенных Штатах, — тенденция, которая, как он писал, «лишает людей иллюзий или заставляет развиваться односторонне, и в результате у них одновременно вырабатываются качества и исполинов, и маленьких детей». Марти возмущался отношением к неграм и индейцам, а также ролью денег в политике Соединенных Штатов. К 1889 году, когда Марти написал ответ на статью в «New York Evening Post», он сосредоточился на проявляющихся намерениях Соединенных Штатов «расширить свои владения в Америке». Однако Марти приходилось с осторожностью высказывать свои мнения о Соединенных Штатах, особенно когда он обращался к кубинской аудитории. Он хотел защитить свой народ он посягательств Соединенных Штатов, однако ему нельзя было забывать, что туда ежегодно приезжают десятки тысяч кубинцев. «Они восхищаются этой страной — самой великой страной, которую создала свобода», — признавал Марти. Больше всего он страшился того, что чересчур прочные связи Кубы с Соединенными Штатами подорвут идею полной независимости острова.

В 1890 году Антонио Масео, в прошлом — командующий повстанческой армией, смог приехать на Кубу под предлогом продажи имущества, принадлежавшего его матери, но на самом деле, как он впоследствии написал, чтобы приблизить «начало войны и уничтожение колониальной системы». В Сантьяго, родном городе Масео, его встретили как героя. Торжественный обед, который устроил в его честь Эмилио Бакарди, завершился тем, что гости подняли бокал шампанского и произнесли тост «¡Por Cuba Libre!» — однако, как вспоминал Эмилио, «вполголоса, как того требовали обстоятельства». Тем не менее во время послеобеденной беседы к Масео подошел юноша по имени Хосе Эрнандес и спросил, суждено ли Кубе стать «очередной звездой в великом американском созвездии».