Уолтер Эванс-Вентц - Великий йог Тибета Миларепа

• Название: Великий йог Тибета Миларепа
• Автор: Уолтер Эванс-Вентц
• Издательство: Агни
• Жанр: Самосовершенствование
• Год: 1994

Жизнеописание, называемое по-тибетски «Джецюн-Кахбум», или «Житие Джецюна-Миларепы», написанное учеником Миларепы Речунгом и переведенное на английский язык ламой Кази Дава-Самдупом.

Под редакцией с введением и примечаниями Эванса-Вентца (Джизус-Колледж, Оксфорд), автора книг «Вера в духов в кельтских странах», «Тибетская книга мертвых» и др.

---

Так я проводил время в сладчайшей медитации несколько лет, совершенствуясь в познании под руководством моего гуру до тех пор, пока не взросли в моем сердце всходы Высшей Мудрости». (Это был рассказ о четвертом приносящем заслугу деянии Миларепы.)

ГЛАВА VIII. РАССТАВАНИЕ С ГУРУ

О сне Джецюна, побудившем его выйти из пещеры, где он медитировал, и пойти просить у гуру разрешения посетить родные места; о последних наставлениях и предсказаниях гуру; о печальном расставании с гуру и его женой и возвращении на родину.

Речунг тогда спросил Джецюна: «Что заставило тебя покинуть Марпу и сколько лет перед возвращением на родину ты провел, медитируя в пещере?»

Джецюн отвечал: «Я пробыл там много лет. А вернуться домой меня побудили следующие обстоятельства.

Медитируя в пещере, я шаг за шагом продвигался вперед в моем духовном развитии. Обычно я не спал, но однажды под утро я заснул надолго и увидел во сне, что мой дом «Четыре Колонны и Восемь Столбов» разрушается по причине ветхости и похож на уши старого осла. Священные книги заливает вода, проникая через дырявую крышу. Поле «Треугольник Вормы» заросло бурьяном. Моя мать умерла, а моя единственная сестра, оставшись одна, ушла из дома и где-то бродит. Я очень тяжело переживал смерть матери, так как я ни разу не повидался с ней, с тех пор как мы расстались много лет назад в то тяжелое для нас время, и я окликал мою мать и сестру и горько плакал. Проснувшись, я увидел, что моя подушка смочена слезами. Когда я стал думать об этом сне, я еще сильнее захотел увидеть мать и снова разрыдался. И поэтому я решил тогда во что бы то ни стало пойти домой, чтобы повидаться с ней.

Утром на рассвете я разломал стену моей кельи и пошел просить разрешения у гуру. Когда я пришел, он еще крепко спал, и я, сев у его ног, выразил со смирением мою просьбу в песне:

«О Милосердный Владыко, ты неизменный,
Позволь мне, нищенствующему, еще раз пойти домой.
На земле Ца негостеприимной
Три родных человека, мучимые злыми родственниками,
Разлучены много лет
Боль разлуки больше нет сил мне сносить.
И потому я прошу: отпусти меня повидаться с матерью только раз.
Повидавшись, я быстро вернусь».

Как только я закончил петь, мой гуру проснулся. Солнечные лучи, пробившиеся через щель над изголовьем, осветили его мудрое чело, подобно нимбу. И в этот момент его жена принесла завтрак. Эти три события произошли одновременно, и с ними было увязано несколько последующих событий. Мой гуру сразу обратился ко мне с вопросом: «Мой сын, почему ты вышел из своей кельи? Демон (Мара) может овладеть тобой. Этим ты навлекаешь на себя большую опасность. Сейчас же вернись обратно!» Но я снова в стихах изложил мою просьбу и рассказал о моем сне:

«О Милостивый Владыко, ты неизменный!
Разреши мне, отшельнику, снова увидеть свой дом
В несчастной долине Ца.
Хотя из того, чем владел я, немного осталось,
О моем доме «Четыре Колонны и Восемь Столбов»
Хочу я узнать, не разрушился ли он.
О моих священных книгах
Хочу я узнать, в целости ли они.
О моем поле «Треугольник Вормы»
Хочу я узнать, не заросло ли оно.
Мою мать — сосуд, в котором я пребывал,
Хочу я увидеть, если она жива.
О моей сестренке, единственной, Пете Генкьит
Хочу я узнать, где бродит она.
О моей нареченной невесте
Хочу я узнать, способна ли к браку она.
О моем соседе и дяде Юнг-гьяле
Хочу я узнать, жив ли он еще.
О моей жестокой тетке Тигрице-Демоне
Хочу я узнать, жива она или нет.
О нашем семейном духовнике Кунчог-Лхабуме
Хочу я узнать, жив ли он или нет.
Но больше всего я жажду увидеть
Мою дорогую старушку-мать,
И боль разлуки не в силах теперь я сносить.
И поэтому, о Владыко, прошу тебя
Отпустить меня домой только раз.
И побыв там, я быстро вернусь».

В ответ мой гуру сказал: «Мой сын, когда ты впервые пришел ко мне, ты сказал, что не будешь тосковать о родственниках и доме, а сейчас ты тоскуешь не только о них, но и о других людях. Если ты даже сейчас пойдешь домой, вряд ли ты застанешь в живых свою мать, а что касается других, то маловероятно, что они пребывают в добром здравии. Ты прожил несколько лет в Ю и Цанге и здесь ты живешь уже немало лет. Но если ты хочешь пойти, я не возражаю. Если ты рассчитываешь вернуться сюда, знай, что так как ты застал меня спящим, когда ты вошел ко мне, чтобы изложить свою просьбу, мы никогда больше не встретимся в этой жизни. Но лучи восходящего солнца, осветившие мой дом, несут весть о том, что ты будешь ярким светочем среди иерархий буддизма и что ты прославишь Веру. Солнечные лучи, образовавшие нимб вокруг моей головы, есть знак того, что секта медитирующих йогов Каргьютпа будет прославляться и у нее будет много последователей. То, что Дамема принесла завтрак, означает, что твоим пропитанием будет духовная пища. Я разрешаю тебе пойти. Дамема, приготовь алтарь для возложения приношений».

Мой учитель принялся чертить Мандалу, а жена его тем временем готовила алтарь. Затем, удостоив меня принять самое последнее и высшее посвящение и передав мне Тайны Символов Снов[156] и Тантры, сообщаемые учителем ученику на ухо шепотом[157], он сказал: «Запомни, только тебе одному я передаю эти тексты, тайны и посвящения, потому что так велел мой господин Наропа. Ты, в свою очередь, сообщишь их тому ученику, на которого укажут Божества. И я завещаю тебе передавать их с тем условием, чтобы они передавались от одного гуру только одному шишье в течение тринадцати поколений. Если эти Истины будут обменены на мирские блага или переданы с целью приобретения расположения, это вызовет гнев Богов и навлечет несчастье. Поэтому тщательно береги их. Если шишья обнаруживает способность воспринять эти Истины, передай их ему[158], если даже у него нет, чем заплатить тебе. Проявляй особую заботу о таких шишьях, наблюдай за ними, береги их, развивай, и пусть они своими деяниями прославляют веру. Метод, посредством которого Тилопа обучал Наропу и которым я обращал тебя, не очень пригодится в будущем, так как люди будут вырождаться, сердца их не будут раскрыты, и они не смогут понять высшие Истины. Поэтому не торопись применить этот метод.

В Индии есть девять трактатов, относящихся в нашей теме, хотя иногда в отношении их устанавливают не такие строгие требования. Четыре из них я уже отдал тебе. Остается еще получить пять. Один мой ученик отправится в Индию, чтобы достать их у ученика другого ученика Наропы. Ты тоже должен обязательно постараться их приобрести. Они принесут величайшую пользу людям. Но если ты думаешь, что я могу скрыть от тебя какие-нибудь другие тексты, потому что у тебя нет материальных средств заплатить за них, то откинь эту мысль, так как не одни материальные блага приносят мне удовлетворение. Гораздо больше я радуюсь твоей искренней преданности и энергии. Поэтому держи высоко Знамя беззаветной Преданности и Медитации (Знамя Садханы).

Я посвятил тебя в Высшие Мистические Истины, сообщаемые шепотом на ухо, которые были откровением, полученным от Дакини, и переданы мне моим господином Наропой. Никому другому из моих учеников я их не передавал. Тебе же я передал их целиком, как наполняют сосуд до самых краев».

Затем он вызвал Богов-Покровителей, чтобы они свидетельствовали об истинности его слов.

Произнеся этот проникновенный монолог, он затем экспромтом спел песню:

«Почтим Благостного и Милосердного Владыку!
Медитировать на Его Деяниях —
Все равно, что читать священную книгу[159].
Иметь много желаний не приносит спокойствие уму.
Поэтому сохраним в сердце эти мудрые наставления.
Многое, кажущееся Тем, не является Тем.
Многие деревья не дают плодов.
Не все науки — Истинная Мудрость.
Их изучением Мудрость не достигается.
Много разговору приносит мало пользы.
То, что обогащает сердце, есть Священная Мудрость.
Желаешь ты этого богатства? Тогда стяжай его.
Учение, подавляющее низменные страсти,
Есть Благородный Путь.
Тебе нужен этот надежный путь? Тогда иди по нему.
Сердце, не имеющее желаний, — благороднейший царь.
Если тебе нужен этот благородный учитель, тогда ищи его.
Оставь плачущий, отягощенный печалью мир.
Пусть пещеры станут твоим родным домом
И одиночество — твоей истинной радостью.
Пусть твоим неутомимым конем будет Мысль,
скачущая верхом на Мысли,
И пусть твое тело будет храмом, где будут обитать боги,
И твоя бесконечная преданность Учению будет
лучшим для тебя лекарством.
Тебе, сильному, передал я Учение, содержащее всю Мудрость.
Твоя вера, Учение и я — одно.
И пусть это Совершенное Семя Истины, вверенное моему сыну,
Прорастет и принесет плоды,
Которые не гниют, не уносятся ветром и не высыхают[160]».

Закончив петь, гуру возложил руку на мою главу и сказал: «Мой сын, расставание с тобой приносит мне боль, но так как все составные части бытия подвержены рассоединению, невозможно этому помешать. Все же побудь со мной еще несколько дней. Просмотри свои тексты, и если ты найдешь в них непонятные места, постарайся их понять». Я послушался, и за это время все непонятное в текстах стало мне понятным.