Полина Жеребцова - Дневник Жеребцовой Полины (часть вторая, Чечня, 1999-2002гг.)

• Название: Дневник Жеребцовой Полины (часть вторая, Чечня, 1999-2002гг.)
• Автор: Полина Жеребцова
• Издательство: Детектив-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-89935-101-3

Дневники — это моя жизнь. Веду их с 9 лет, с тех пор, как в городе Грозном нашла старый блокнот своего деда журналиста-кинооператора.

---

Только по истечении нескольких часов мне удалось убедить себя, что он, мирный житель, был расстрелян и живым быть не может.

Просто его Душа еще не приняла это…

Написала стихи:

Жизнь моя — недопетая песня,

Кто-то начал, а кто-то забыл…

Все, что было, уже не воскреснет.

И не встанет из свежих могил.

Патошка-Будур

24 апреля 2000 г., понедельник

Вечер.

Попал Алик «из огня да в полымя»!

Рассказывал, что в родительском доме у него были сплошная пьянка и наркотики. И сейчас — все повторилось. Сегодня услышала, что живет он с девицей намного старше себя. Она ярко накрашенная, с распущенными волосами. На ней было обтягивающее платье и клеенчатая черная куртка.

Худая! Несчастная! Бледная, как смерть! Честное слово, мне ее жалко!

Приемная мать Алика горюет. Жаловалась мне и моей маме:

— Никакая вера его не держит! Девка курит анашу! И он туда же, в наркоманию.

Очень скверно! Жаль Алика, как человека.

Он и сам не рад! Бедняга. На меня смотрит пустым взглядом. Не здоровается.

После того, как во дворе узнали, что Аладдин жив, ко мне усилились ненависть и злоба…

Мы с мамой были у коменданта нашего района. В его администрации нам сказали, что с 25 апреля горячую еду давать будут не всем. Только детям до 14 лет и пенсионерам. Мы не пенсионеры. Мне 20 марта исполнилось 15. Так что нам еда «не светит»!

Мы подумали и принесли справки от врачей. Показали. Из госпиталя МЧС,

из больницы № 9.

Русский комендант написал бумагу — распоряжение, чтобы нам давали еду, весь месяц май.

Мы спасены от голода!

Всезнающие соседки Аза и Лина поджидали нас во дворе, чтобы сообщить:

— Алик показал своей подруге дом бабушки. Он наследник! У него будет свой дом! — дразнили они меня, «прогадавшую невесту». Но я не расстроилась.

Такой глупости я от Алика не ожидала! Но это его дело, не мое. Хотя, вполне возможно, весь их рассказ — ложь (по чьей-то просьбе).

Женщину Алика все очень ругают, особенно стараются при мне. Уверена, что и ей ругают меня! Мне кажется, на эту молодую особу наговаривают из зависти.

Ведь у нее постоянный мужчина, гражданский муж, как говорят теперь. А у Лины и Азы даже такого нет.

Будур-Патошка

25 апреля 2000 г., вторник

Вечер.

Талоны на еду, мы получили!

Долго болтали с симпатичной и трудолюбивой Машей, работающей в бесплатной столовой. Подружились… Она единственная русская женщина, кто сумел устроиться туда.

Всюду редкие рабочие места заняли чеченцы. Днем приехали жильцы из дома напротив нашего. Молодая женщина, недавно овдовевшая. Зовут Элита.

Она осталась одна с 4 детьми! Все девочки! Ее муж — водитель автобуса, возил беженцев, стариков и детей, из горных сел, рискуя собой. Его машину обстреляли военные. Автобус упал в пропасть с людьми, и все погибли… Элита потрясена! Она совсем молодая женщина, а волосы — седые… Ее семья всегда выручала соседей в нашем дворе.

Хорошо относилась к русским людям. Теперь вдова с «русскоязычными» жильцами не разговаривает. Не здоровается. Нас сделали врагами!

Приехали соседи и из нашего подъезда. Мать и старший сын. Это они в октябре прошлого года возили меня в больницу. Помогали в связи с моим ранением.

Как теперь, после войны, сложатся наши отношения?! Сын соседки был ранен в городе Урус-Мартан в руку и в ногу. Его спасли боевики! Отвезли в госпиталь. Но он лишился части пальцев… Соседи сразу пожаловались: их машину обстреляли, восстановить нельзя.

Алика во дворе не видно.

Пошел дождь.

Соседа дядю Валеру, из среднего подъезда, сильно избили. Я не знаю кто.

Сегодня, когда мы вернулись домой, у нас не открывалась дверь.

Пришлось звать другого молодого соседа — Хасана, чтобы выбить нам дверь.

Он выбил. Завтра я буду ее чинить. Опять придется ночевать без замка!

Полуподвал с проваленными полами, едва держащимися стенами — это наше жилье.

Так теперь еще и без двери.

Незнакомые мужчины шли под нашими окнами и спросили:

— Что, тут новые хозяева?!

Мама ответила:

- Нет! Старые…

Тогда эти двое говорят:

— Тут другие женщины были. С мешком…

Одна светлая, видно, русская. Вторая — на чеченку похожа, в очках.

Смотрели вещи… Примерно месяца два — три назад…»

Люди, даже еще недавно неплохие, быстро становятся хуже, некоторые — звереют.

Что дальше будет?

Лина и Аза совсем обнаглели. По утрам рано выходят из дому с пустыми руками, а к вечеру волокут мешки с чужим добром. Иногда через ткань видны предметы, похожие по форме наведра… Десятки ведер! Иногда в мешке звенит стеклянная посуда…

Русская женщина Лида, из дома рядом, кричит на всех, делает замечания.

Каждый день моет у своего разрушенного подъезда красивые вазы.

И твердит:

— У меня прямое попадание в квартиру. Ничего не осталось! Совсем ничего…

Многие говорят, что мир будет недолгим. Очень скоро начнется четвертый виток войны.

И это похоже на правду.

Еще, Дневник, запомни:

Сегодня утром уехали дядька Вовка с женой Олей, с бабушкой Марией, матерью Оли. Их отъезд охраняли четверо солдат с автоматами! Солдаты грузили имущество в огромную машину! Дело в том, что Оля пару месяцев проработала в военной комендатуре и возвращалась домой поздно. Иногда приезжала на «Волге». Муж переживал. Напивался. Пытался встречать жену с работы. Они ссорились. У Ольги на работе, в комендатуре, муж устраивал скандалы, обзывая ее нехорошими словами… Всем жаловался. Рассказывал, как его, законного супруга, по месту работы жены федеральные военные привязывали к дереву и хотели расстрелять! А тетя Оля просто хитрая! Она подружилась с начальством.

Сделала себе и мужу новые паспорта. Взамен старых, отобранных осенью боевиками, застукавшими их в чужом доме на краже вещей! О чем она сама болтала во дворе! Теперь это звучит так: «В связи с утратой при пожаре…»

Оля сама нам все по глупости рассказала.

Своего мужа она прописала в квартиру к его погибшей матери. Ведь квартирные документы там выкрали! Идут упорные слухи о компенсации за жилье. Упускать шанс глупо.

Когда эта семейка грузила вещи, одна из стареньких бабушек — соседок, по фамилии Андерсен, как у сказочника, узнала свой саквояж с вещами.

Стала кричать:

— Мое! Моя сумка! Отдайте, мародеры! — и плакать.

Но ее никто не слушал. Один из российских военных, наоборот, заступился за отъезжающих.

Он порекомендовал:

— Заткнись! Не вой людям на дорогу, а то получишь! — и передернул автомат.

Я увидела: на руках у тети Ольги — мамины коричневые перчатки…

Они в момент выселения на «зачистку» оставались в нашей квартире.

На холодильнике.

Теперь, надев их, Оля помогала грузить на машину «свои» вещи.

Отъезжающие планируют: с выходящей из города Грозного воинской частью отбыть в город Моздок. Возможно, обман. Сейчас модно врать… Свою погрузку они не доверили никому из соседей! Только военным.

Эта семья вывезла три больших грузовых машины разных вещей.

А бабушку Андерсен мне было очень жалко. Я — то уже осознала бренность вещей, а она, видимо, будет тосковать по своим, украденным на ее же глазах другими людьми.

Но мы ничего не возьмем с собой, умирая, совсем ничего… Теперь я это точно знаю.

Несколько дней тому назад приезжала Золина с дочкой Зарой.

Их квартира серьезно пострадала. Мать и дочь ночевали у наших соседок.

Золина собрала остатки имущества среди пыли и пепла…

Она с дочерью приходила к нам в гости. Мы хорошо перекусили. Была каша! Долго говорили.

Золина рассказала, что ее муж Сулейман к ней не доехал. Пропал. Она не знает, где отец ее детей…

Спокойной ночи всем моим друзьям!

Патошка-Будур

26 апреля 2000 г

День.

У нас гость. Сосед-чеченец.

Его брат передал мне записку от Аладдина — из лагеря беженцев в Ингушетии.

Братья Борзовы (их много), их старая мать и сестра на время уезжают назад, в Ингушетию. На днях там будут давать дополнительную гуманитарную помощь. Надо получить и перевезти. Они планируют свой отъезд на завтра.

Берутся передать мое письмо Аладдину и Джинну. Оказывается, в Ингушетии они с родными Джинна жили на одной улице! Когда наши соседи простудились зимой и болели —

родственники Джинна ежедневно давали им молоко! Вот как тесен мир!

Кстати, когда грузили остатки сгоревших вещей Элиты, я стояла в своем подъезде. Как раз напротив них. Но не помогала. Элита теперь не может видеть тех, у кого русская фамилия. Ненавидит. Я ее понимаю. Зато соседи-чеченцы, помогавшие ей грузить вещи и плачущие