Марек Малятынский - В тени Канченджанги

• Название: В тени Канченджанги
• Автор: Марек Малятынский
• Издательство: Мысль
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1983

В 1974 году польские альпинисты совершили восхождение на одну из высочайших вершин Гималаев и мира ― Кангбахен.

Книга написана одним из участников восхождения о драматических событиях подъема.

---

А если какая-то группа, ваша или наша, идет на вершину, это уже поистине великое дело… Еще несколько дней назад был полный провал, а теперь появилась надежда закончить операцию с честью. Мы должны составлять единую группу, которая, хотя фактически и разобщена, действует согласованно… а тут раскол коллектива надвое как бы сохраняется. Мы должны заботиться о вас — лишь после удачного окончания вашего штурма планировать свой собственный.

Я знал, что думал иначе, чем они, я чувствовал какую-то ответственность… Возможно, остальные трое считали это отсутствием смелости с моей стороны.

Но ведь восхождение кого-либо из нас, одного или двух, — это и общий успех! Кроме того, важно запечатлеть все это на кинопленке!

Поэтому, когда Петр, Рогаль и Доктор решили на день спуститься на базу перед новым подъемом вверх, я решил: останусь на перевале. Мне хотелось быть ближе к тому, что происходило сейчас, к самому важному, чтобы иметь возможность снимать ваше восхождение и спуск… победителей?

Днем позже вы отправились вверх, и Войтек спросил меня, может, всерьез, а возможно, из вежливости: пойду ли я с вами? Я отказался. На следующий день я намеревался двинуться за вами вслед, чтобы снимать с более высокой точки. Я даже дал шерпам камеру.

Но утром почувствовал себя плохо. К «четверке» пошли только шерпы и Мацек. У меня наступали периоды полного нарушения дыхания. Всей силой воли я вынужден был, братец, регулировать выдох, словно межреберные мышцы отказывались мне повиноваться. Я мог только лежать, а когда выходил из палатки, у меня начиналось головокружение, нарушалась работа сердца.

К концу дня вся четверка вернулась. Мацек сбегал сверху, размахивая своим маленьким ледорубом, словно какой-нибудь супермен. Я с трудом вытянул из него, что завтра вы выходите на траверс. Он был возбужден, неестественно радостен. «Ребята с энтузиазмом приветствовали мой подъём!» — восхищенно болтал он.

Видно, парень нуждался в одобрении, как бегун на стадионе, после своих переживаний, связанных с перенесенной болезнью. Для него задача была решена: свой рекорд он уже поставил.

— Я побывал на высоте семи тысяч метров! — ликовал он.

Теперь, счастливый, Мацек мог спускаться на базу. Я решил вместе с ним добраться до «двойки», передохнуть, а потом попытаться еще раз подняться вверх…»

Шансы…

23 мая

— Панове-е-е! Время приниматься за готовку! — разбудил меня настырный голос Вальдека, доносившийся из сосед ней палатки. Я открыл глаза, но было еще совсем темно. Ощупью нашел на лобный фонарь, воткнутый вечером между мной и Весеком. Было четверть пятого.

Глубокая ночь, а он уже устроил подъём! Человек еще спал бы себе и спал! Ага, ведь сегодня мы начинаем траверс, сообразил я через минуту. Натянув куртку, бивачные унты, я выкарабкался в тамбур. Плитка, спички… надо натаять снегу!

Когда я расшнуровал рукав, в палатку ворвался морозный, отрезвляющий воз дух. Вокруг море лунного света. По другую сторону долины белела озаренная мертвенно-бледным сиянием верши на Рамтанга. Такой леденящий жилы застывший кошмар можно увидеть и почувствовать только светлой ночью посреди покрытых снегом гор…

Готовить мы кончили после шести. Молочный суп, сухарь, чай — вот наша еда на весь сегодняшний день. Но я даже не думал о том, что мы мало поели: я был полон отчаянного нетерпения в ожидании исхода, который уже близок. Успех предрешался траверсом.

Мы, нервничая, собирались в дорогу. Весек сунул мне в рот половинку шоколадного батончика, выделил несколько конфет, я натянул ботинки и выкарабкался наружу. Над террасой вставал рассвет, а с ним пробудился ветер. Словно из трубы, ударили в небо столбы пыли. Снежная мгла медленно заволакивала террасу. По склону с глухим гулом соскальзывали пылевидные сухие лавины.

Мы принялись складывать палатку. Смерзшееся полотнище оказывало сопротивление, парусина трещала при свертывании.

— Марек, поторопись, они уже выходят! — бубнил у меня над ухом Весек.

Я же воюю с этой проклятой палаткой!

Войтек и Рубинек успели надеть рюкзаки и двинулись к перевалу. Окоченевшими руками я пытался совладать с непослушными ремнями своих кошек, беспомощно глядя, как минутой позже отправляются в путь Вальдек и Юзек.

— Ты чертовски долго возишься! — нервничал Весек. — Я думал, мы выйдем первыми. После вчерашнего не хочется, чтобы создалось впечатление, будто мы едем на чужом горбу.

— Успокойся, я и так спешу по мере сил. Ведь ребятам не пришлось снимать палатки. Они продолжают путь с «высотным»[12], которым так и не воспользовались. Увидишь, мы скоро их нагоним! — Я старался сохранить терпение, хотя меня злило, что Весек уже с утра выражает недовольство.

Ведущая двойка опередила нас метров на четыреста. Войтек и Рубинек медленно брели по глубокому снегу, слегка поднимаясь в гору. За ними следовали Вальдек и Юзек. Ветер теребил в воздухе верёвки, которыми они были связаны. Я сделал снимок, и мы двинулись. Позади остались две покинутые «турни» — наш последний стационарный лагерь. Альпийский штурм начался.

Наметенный ветром снег был рыхлым, под тяжестью рюкзаков мы проваливались по колено. Порывы метели ударяли в лицо.

Плотно закутавшись в анораки, мы шли, низко наклонившись вперед, чтобы защититься от ветра. Было трудно дышать. Шаг, два вдоха, снова шаг и два вдоха. Несмотря на тяжелый груз и мерзкий снег, мы продвигались ритмично и быстро.

Мы догнали Юзека, потом опередили Вальдека, но Войтек и Рубинек все время оказывались далеко впереди. Войтек прокладывал дорогу, как машина, сохраняя великолепную форму.

Наступил полдень, а мы неутомимо, шаг за шагом одолевали снежное пространство. Нам удалось уже немного подняться; под нами осталась вершина Белой Волны, которой до семи тысяч недостает всего каких-нибудь десяти — пятнадцати метров. Только скальные ребра вершинного купола Кангбахена казались такими же далекими, как и утром.

Мы шли молча, каждый на длину верёвки отдаленный от своего партнера. Ветер постоянно бил нам прямо в глаза, ноги пронизывал резкий холод. Только Рубинека спасали пуховые брюки.

Мы вышли на место ведущих. Сначала дорогу долгое время прокладывал Весек, потом настала моя очередь. Я осторожно пробовал снег ледорубом, прежде чем сделать очередной шаг, чтобы не утратить равновесия и не рухнуть вниз вместе со ступенькой! Стоило покачнуться или поскользнуться, как приходилось прилагать все силы, чтобы не упасть. А на такой высоте это требует громадных усилий, приводит к нарушению дыхания. В подобных случаях приходилось замирать на месте и ждать несколько десятков секунд, пока дыхание выровняется и исчезнет ощущение удушья. Перед глазами постепенно пропадали багровые круги.

И снова снег… И снова вперед, шаг за шагом… Через каждые несколько минут кратковременная остановка…

Когда наконец прекратится эта мука? Я веду всего лишь несколько минут, а уже как безумный мечтаю, чтобы кто-то шел впереди. С радостью позволяю Весеку сменить меня. Потом опять я, а теперь Вальдек.

Прокладывая траверс под темными скалами, мы миновали невысокое скальное ребро. Вальдек, остановившись, энергично прокапывал снег ледорубом. Мы все сгрудились возле него.

— Осторожнее, подо мной сплошной лед! — заставил он нас остановиться. — Я должен вбить крюк.

Мы терпеливо ждали, а он все никак не мог отыскать подходящего места для страховки. Время шло, нас начал бить озноб.

«Уже четвертый час. Ну и портачит он. Может, попытаться пройти в кошках, а Весек подстрахует меня ледорубом, иначе совсем околею!» — решил я.

— Весек! Внимание, иду!

Я обогнул Вальдека снизу.

Сначала у меня получилось неожиданно легко. Но уже через несколько метров я оказался на сплошном льду, припорошенном легким слоем снега. Я шел осторожно, сильно согнувшись, упираясь низко перехваченным ледорубом в склон горы. Пришлось наклониться так, что рюкзак переваливался через мою голову, и вырубать во льду неглубокие ступеньки.

«Осторожно, осторожно, берегись! Ты не имеешь права грохнуться сейчас вниз!» — вслух говорил я себе, стараясь заглушить охватывающий меня страх.

Я уже отдалился от коллег, но лед все не кончался. Кончилась верёвка! Я. старательно выдолбил две ступеньки для себя, две для Весека. Уперся коленями в склон и всем телом навалился на вбитый в лед конец ледоруба. Перед моими глазами была гладкая ледяная глазурь, любимый, добрый ледоруб, и мне решительно не хотелось оборачиваться. Я чувствовал, что за спиной у меня — только ледяное поле и воздух.

— Весек, можешь идти. Но прошу тебя, осторожнее! — крикнул я, не поворачивая головы.

Через минуту он добрался до меня, и я мог двинуться дальше. Вскоре лед кончился, и снова начался глубокий снег, чудесный глубокий снег, в котором я чувствовал себя в полной безопасности! Меня еще продолжала бить дрожь.