Юлия Нестеренко - «Волкодавы» Берии в Чечне. Против Абвера и абреков

• Название: «Волкодавы» Берии в Чечне. Против Абвера и абреков
• Автор: Юлия Нестеренко
• Издательство: Яуза: Эксмо
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-56629-7

Кровавое лето 1942 года. В то время как Вермахт рвется на Кавказ, к грозненской нефти, в тылу Красной Армии готовится антисоветское восстание и свирепствуют банды абреков, во главе которых зачастую стоят бывшие партийные работники и даже «оборотни в погонах». Для связи с националистическим подпольем и ведения подрывной деятельности Абвер забрасывает в Чечню диверсионные спецподразделения, которым противостоит 141-й горнострелковый полк НКВД Лучшие «волкодавы» Берии решают создать ложный отряд, выдав себя за немецких парашютистов, и начать масштабную радиоигру с целью дезинформации Абвера и ликвидации бандподполья…

Советская контрразведка против вражеских агентов и «пятой колонны»! Истребительные батальоны НКВД против гитлеровского Sonderverband Bergmann (отряда особого назначения «Горец»), Чекисты против немецких диверсантов и местных бандитов. Первый роман об оперативниках НКВД в Чечне, основанный на реальных событиях.

---

— Я никогда не считал никакой народ низшей расой, подлежащей уничтожению. У меня нет и никогда не было ненависти к русским…

— А я с удовольствием буду убивать проклятых фашистов, пока ни одного из этих выродков не останется на нашей земле! — яростно отчеканил Андрей.

Господи, за что они на меня так? Что я им еще могу сказать?!

— Оставь его, Андрей. — Сергей берет меня за плечи и выводит из комнаты, шепча: «Не бери в голову, разве ты не видишь, что они в стельку пьяны и несут невесть что».

Вы думаете, их извиняло то, что они был пьяны?! Но русская поговорка не зря говорит: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке».

Я пришел к себе в комнату, меня просто молотило и я долго не мог успокоиться. Возможно, мне стало бы легче, если бы я мог кому-то высказать свою незаслуженную обиду, но я прекрасно понимал, что ни Курту, ни тем более Гюнтеру говорить об этом не стоит.

Рассказывает старшина Нестеренко:

— Сегодня Лагодинский сообщил нам новости о второй половине сброшенных парашютистов. Они пытались совершить диверсию на нефтепроводе, но были обстреляны и сбежали. Вторая стычка произошла на железнодорожном мосту. Сейчас они действуют не в нашем районе, но нам дан приказ двигаться к ним на соединение. Причем одинаковые приказы из абвера и НКВД пришли почти одновременно. Потрясающее единодушие!

Вообще с появлением десанта относительному спокойствию в нашей жизни пришел конец. Они были как оторвавшийся болт внутри налаженного механизма — неизвестно куда залетит. Слава богу, при приземлении у них пропала рация.

* * *

Рядом с пещерой, которую мы облюбовали для жилья, находим следы архаров.

— Не желаете совместить приятное с полезным? — предложил Аслан. — Охоту на парашютистов с охотой на горных баранов?

— Это мысль! — оживился Ахмет. — Или тех баранов, или этих, глядишь, кого-нибудь подстрелим.

В шутку предлагает сшить из их шкур папахи для немцев.

— Хорош же Крис будет в папахе, рыжий чечен, — смеется Пауль.

— Настоящие вайнахи были рыжие. Даже ваш Гитлер говорит, что арийцы вышли с Кавказа.

— Гитлер не наш! — хором говорят фрицы.

Лайсат с Вячеславом остались в пещере, они «не желают смотреть на убийство несчастных животных». Все остальные члены отряда, одержимые охотничьим азартом, двинулись в сторону перевала.

Мы охотились целый день: бараны нам попались, даже двое, а вот парашютисты нет. Ребята сели свежевать туши и жарить шашлык. Пауля, как самого молодого, послали к пещере Лайсат со Славиком привести. Мы даже предположить не могли, что к тому моменту наш бедный товарищ был уже мертв.

Рассказывает рядовой Гроне:

— «Здрасьте, я ваша тетя!» Конечно, человек, встретившийся мне на узкой горной тропинке, произнес не эти слова. Вместе с клубами морозного пара он четко выдохнул условный абверовский пароль. Ясное дело, признал родню, у меня ведь под теплой одеждой еще можно различить немецкую форму и альпийские ботинки. Я со скрытой неприязнью оглядел небритого мужчину в бараньем кожухе и кирзовых сапогах. Надо же так опуститься всего за пару недель, а ведь, судя по выговору, стопроцентный ариец откуда-нибудь из-под Мюнхена.

Итак, он из остатков той, недорасстрелянной в воздухе группы. Их семеро немцев и восемь кавказцев — курсантов из «Штранса». Именно благодаря последним их укрыли от НКВД местные жители. Эсэсман очень рад, что встретил меня: теперь наши отряды соединятся, и они через нашу рацию свяжутся с абвером. Предлагает сразу идти навстречу с их группой, это недалеко, с полкилометра. По дороге трещит как заведенный: оказывается, они через местных родственников своего кавказца вышли на одну из банд, а через них узнали, где примерно искать нашу группу.

Дошли очень быстро. Звучат приветственные возгласы; нас окружают заросшие многодневной щетиной диверсанты, но в отличие от нашего отряда с целью маскировки они одеты по гражданке: в какие-то серые ватники или полупальто, на головах мохнатые шапки, некоторые горцы в овчинных тулупах и мохнатых папахах — вылитые разбойники с большой дороги. Мне почему-то неуютно в их компании, каким-то холодом веет между нами. Ладно, я тоже рад, что вы наконец-то нашлись: теперь вы под контролем. Ко мне, улыбаясь, подходит высокий немец со шрамом над левой бровью, пара стоящих рядом солдат вцепляются в мои руки, лишая возможности двигаться.

— Русская тварь! — Жесткий кулак с размаху врезается мне под дых. — Отвечай, большевистская зараза, где ваш отряд?!

Слушайте, прямо дежавю какое-то. Было уже нечто подобное, правда, тогда меня обзывали фашистской заразой.

— Да вы что, озверели? Я из группы Шмеккера.

— Гляди, этот унтерменш еще и по-немецки пытается разговаривать. Кого ты хочешь обмануть? Обрати внимание, Отто, какая типично дегенеративная русская рожа!

«Слушайте, вы свои рожи давно в зеркале видели?! Ломброзо отдыхает! Ночью такие хари приснятся, на всю жизнь заикой можно остаться!» Но все это оставляю при себе, вслух говорю:

— Мы спешили соединиться с вами, а вы меня так встречаете.

— Что вы сделали с группой оберштурмфюрера Шмеккера? Отвечай, русский ублюдок!

Ну и удар у него, чисто кувалда! Вдобавок он кивает своим солдатам, и все трое эсэсманов хором налетают на меня с кулаками. Я летаю от одного к другому, как волейбольный мяч, в башке гудит. Запоздало соображаю, ведь Серега был прав! Старлей Джапаридзе перед этими дойчмастерами сущий добряк. Эти мордуют умело, из любви к искусству. Скорее бы потерять сознание.

— Русише швайн, мы бы тебя с удовольствием убили и отомстили за группу оберштурмфюрера. Но ты должен помочь нам найти ваш отряд!

Итак, этот эсэсман в курсе, что группа Шмеккера провалилась. Но почему он и в третий раз называет меня русским? И вообще сначала орал на меня по-русски и только сейчас перешел на немецкий. Лучше пока помолчать и послушать, какие обвинения он может мне предъявить.

— Молчать бесполезно, мы все уже знаем. Мы уже имели честь познакомиться с тем, кто выдавал себя за радиста из группы Шмеккера. Это был русский солдат! Ты увидишь, как мы расправились с ним. Вы что, нас совсем за идиотов считаете?! Какая наглость — послать в горы отряд чекистов под видом немецких парашютистов. Посмотри на его рожу, — он хватает меня за волосы — чисто славянский тип.

Это у меня славянская рожа?! Да я стопроцентный ариец, ваши же эсэсовские врачи подтверждали мою расовую чистоту! Но об этом лучше молчать. Пусть лучше принимает меня за русского. И надо убедить его, что все остальные члены отряда советские солдаты. Зачем? Вячеслав мертв, игра с отрядом провалена. Но если, не дай бог, эсэсманы каким-то образом сообщат в абвер, что немецкие парашютисты были перевербованы НКВД и долго работали против рейха! Все наши родственники будут казнены! Надо срочно убедить офицера, что все настоящие парашютисты давно мертвы.

— Послушай, чекист, если ты честно ответишь на все наши вопросы, я как офицер вермахта гарантирую тебе жизнь, — говорит их командир.

Считают меня русским?! Хорошо!

Разыгрываю из себя русского партизана на допросе в гестапо, говорю презрительно, имитируя русский акцент. Кстати, мне не раз говорили, что из-за детства, проведенного на Кавказе, у меня странноватый для немца выговор.

— Наши переиграли абвер: Шмеккер убит, попавшие в НКВД расстреляны, так как на допросах не проронили ни слова. Ни один, кроме шарфюрера Хешке. Он стал двойным агентом, и именно благодаря ему создан ложный отряд.

Вот тебе, Хешке, получи! Теперь нас в Фатерланде будут считать героями, а тебя трусом и предателем, каким ты, собственно говоря, и являешься.

— А обер-лейтенант Менцель?

Как приятно сказать правду в глаза спесивым нацистам! Живописно рассказываю, как обер испугался толовой клизмы и послушно отстукивал пароли. Конечно, получаю по морде, но оно того стоило!

— А ты нахал, русский солдат! — хохочет эсэсман. — Но мне такие нравятся. Как тебя зовут?

— Павел Нестеренко! — выпаливаю я.

— А я Ганс Гольдвиц. Приятно познакомиться, — ерничает он. — Откуда ты, как попал на службу в НКВД?

Тяну время, по капле выдаю им мешанину из Семиной и Серегиной биографий (да простит меня мой погибший друг). Но я не опозорю их фамилию.

— Жить хочешь? — заманчивым голосом произносит нацист. — Нам нужна рация.

Тяну время: наши должны уже насторожиться после пропажи трех членов отряда, заранее предпринять меры безопасности. Их трудно будет взять врасплох.

— Хочешь посмотреть, что стало с твоим товарищем? Так вот, с тобой будет еще хуже!

Солдаты опять хватают меня и тащат на небольшую полянку, прежде скрытую от взора. То, что я там увидел, заставило меня в ужасе зажмурить глаза.