Барбара Картленд - Глубинное течение

• Название: Глубинное течение
• Автор: Барбара Картленд
• Издательство: Панорама
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994

Действие остросюжетного романа известной английской писательницы Барбары Картленд развертывается в годы Второй мировой войны, в глухой британской провинции; в центре повествования — судьба Фенелы Прентис, дочери известного художника, всецело посвятившей себя воспитанию многочисленных младших братьев и сестер. Забота о детях, тяготы ведения большого хозяйства не оставляют девушке времени и сил на мысли о собственном будущем. Но вот судьба посылает сразу двух претендентов на ее руку и сердце. Любя одного, Фенела вынуждена выйти замуж за другого, и, тем не менее, впереди ее ждет счастье.

Для широкого круга читателей.

---

— Ваше замечание неудивительно, — согласилась она. — Я сама никогда особо не дорожила этим пейзажем, но мы сохранили здесь в точности ту же обстановку, какая была при жизни моего свекра. Видите ли, среди наследственного имущества масса разрозненной мебели викторианской эпохи, но мой муж предпочитал оставить все, как есть, в память о своем отце, а я всегда с уважением относилась к желаниям мужа.

— Никогда нельзя допускать, чтобы чувства мешали хорошему вкусу, — сурово отрезал Саймон.

Он прошелся по комнате, изучая развешанные на противоположной стене картины. Леди Коулби повернулась к Реймонду.

— Думаю, будет лучше, если мы все-таки познакомимся, — сказала она, — прежде чем начинать какие-либо перестановки и переделки в доме. Я понимаю, что у супруги Николаса вполне может быть свой собственный вкус и взгляд на вещи.

В голосе леди явственно слышались нотки нескрываемой горечи, однако Реймонд предпочел сделать вид, что не замечает их.

— Поскольку мы дети своего отца, то, разумеется, у нас есть собственные взгляды и вкусы, — безмятежно заметил он, — однако в данный момент мы все переполнены одним чувством — восхищением. Не забывайте, что до сих пор нам ни разу не посчастливилось побывать в Уетерби-Корт, и все здесь для нас в новинку.

В голосе Реймонда лишь с трудом угадывался упрек. Впрочем, он тут же улыбнулся и представил My.

— А вот и моя младшая сестренка, — сказал он. — Ее зовут Миранда, но обычно все называют ее My.

— Очень приятно. Как поживаете, дорогая? Думаю, никто не откажется от чашечки чая. Николас, позвони, чтобы подали чай.

Николас выполнил просьбу матери, и наступила неловкая пауза, причем леди Коулби не сделала ни малейшей попытки нарушить ее, скорее наоборот — она позволила молчанию, гнетущему гостей, затянуться как можно дольше, так что смущение Прентисов возросло до крайней степени… после чего леди вдруг оживленно предложила:

— Не хотите ли присесть? Закуривайте, пожалуйста. Николас, сигареты вон там, в серебряной коробочке.

Но Саймон не обратил на предложение хозяйки ни малейшего внимания и продолжал разгуливать вдоль стен с самым что ни на есть скептическим видом, засунув руки в карманы.

Его чисто детская самозабвенность и непосредственность не могли не вызывать восхищения; особенного уважения заслуживала та легкость, с которой ему удалось избежать всеобщего замешательства и, как всегда, оставаться самим собой.

— Не хотите ли присесть, мистер Прентис? — повторила свое предложение леди Коулби уже для Саймона лично, напоминая при этом (как показалось Фенеле) генерала, занимающегося дислокацией своих полков.

Наконец, к громадному облегчению Фенелы, дверь отворилась и подали чай.

Старый, разбитый годами дворецкий внес гигантский поднос, уставленный богато украшенным серебряным сервизом, а тем временем горничная, не менее древняя, чем он сам, выдвинула на нужное место полированный столик и накрыла его затейливо расшитой скатертью.

— Сегодня, боюсь, ничего кроме самого скромного чая предложить вам не смогу, — пояснила леди Коулби. — В целом нам весьма посчастливилось — имеется собственная ферма и неплохая, иначе уж и не знаю, как бы мы выжили в наше тяжелое время.

При виде щедро промасленных ячменных гренок, изящных кусочков хлеба с маслом и сандвичей, нарезанных словно по линейке, Фенела с ужасом подумала, как же воспринял Николас грубую и просто приготовленную пищу, которой его угощали в Фор-Гейбл?!

«Боже, Боже, это же чистое безумие с моей стороны — выйти за него замуж!» — мысленно простонала она и почувствовала, что еще немного, и она разрыдается от отчаяния.

И смех, и слезы вскипали в ней одновременно: смех при мысли о крайней неуместности пребывания их, Прентисов, в этой роскошной гостиной под руководством леди Коулби, а слезы — при воспоминании о событиях, послуживших тому причиной, а также о ее собственной глупости, в панике подтолкнувшей ее к именно такому выходу из создавшегося положения.

— С сахаром?

Девушка услышала обращенный к ней вопрос и, подняв глаза, увидела Николаса, протягивавшего ей чашку с чаем.

Глаза их встретились, и девушка внезапно ощутила странную теплоту в груди. Не оставалось никаких сомнений — Николас полностью разделял ее чувства, происходящее было так же невыносимо для него, как и для нее самой.

— Еще чашечку чаю, Фенела? — осведомилась леди Коулби. — Нет? Ну тогда, полагаю, не мешало бы обсудить ваши планы на будущее. Я имею в виду ваши с Николасом, разумеется. Вы, конечно, уже думали на эту тему?

Леди перевела взгляд с лица Фенелы на лицо своего сына и, прочитав там ясный ответ, оживилась:

— Как?! Никаких планов? Что ж, отлично, придется мне вам помочь. Боюсь, вы оба поступили слишком импульсивно, но теперь уже ничего не поделаешь. Поэтому нам ничего не остается, как уладить все наилучшим образом, и это относится ко всем нам. Вы согласны со мной, капитан Прентис?

— Прошу прощения, — отозвался Саймон, — но я все прослушал.

Говоря это, «капитан» одарил леди Коулби безмятежнейшей из своих улыбок, и в очередной раз, к крайнему изумлению Фенелы, та ответила художнику тем же.

— Ничего страшного, — сказала леди, — в этом вопросе можете целиком положиться на меня.

— Я хочу, чтобы My и двое малышей, Сьюзен и Тимоти, перебрались к нам сразу же вместе с Нэни, — высказался наконец Николас.

— Ах да, ты уже упоминал об этом, — подхватила леди Коулби. — Что ж, думаю, мы все устроим. Насколько я понимаю, в данной ситуации вам придется покинуть Фор-Гейбл?

Последняя фраза была адресована Саймону.

— Мне? Ничего подобного! И в мыслях не было, — отвечал тот. — Кто это вам сказал?

Фенелу пронзила легкая дрожь, как всегда бывало при первых признаках недовольства со стороны отца. Но Реймонд вмешался весьма своевременно:

— Папа, завтра закончится твоя увольнительная, — решительно заявил он. — Моя тоже. Нельзя оставлять Нэни с детьми одних в Фор-Гейбл без Фенелы. Они не справятся. Николас предложил на время поселить всех здесь, и, откровенно говоря, я не вижу иного выхода.

Саймон с минуту посидел в нерешительности, а потом разразился оглушительным хохотом.

— Боже правый, Николас, ну и кутерьму же ты затеял! — выговорил наконец он. — Я-то думал, ты только на Фенеле женишься, а на деле, оказывается, заключаешь брачный договор чуть ли не с целым семейством! Что ж, с моего благословения забирай всех скопом, только потом чур меня не винить, если несладко придется с этакой оравой!

С этой минуты Фенеле стало казаться, что события последних дней — это сцены из «Алисы в стране чудес» наяву, никак не меньше.

Внушительные и властные манеры старой аристократки леди Коулби, огромная усадьба с безлюдными, богато убранными комнатами, плохо скрытое недовольство Николаса всем происходящим, самоуверенная убежденность Саймона в том, что он изрекает нечто страшно умное — все смешалось в сознании девушки и лишило ее способности воспринимать что-нибудь более-менее отчетливо до тех пор, пока она с глубочайшим облегчением не обнаружила, что они уже всей семьей едут в машине обратно домой.

Заранее было запланировано, что переезд Фенелы в дом мужа совершится в два этапа, потому что (как справедливо заметил Реймонд) не могут же они сразу заявиться со всей поклажей туда, где с ними еще даже не успели познакомиться.

— Будем ждать вас примерно за час до обеда, — любезно сообщила на прощание леди Коулби. — Тем временем я прослежу, чтобы приготовили комнаты.

Фенела поняла, что мать Николаса дает тем самым ясно понять, кто в доме хозяйка, поэтому девушка была искренне солидарна с My, когда та на обратном пути, как только автомобиль миновал ворота Уетерби-Корт, с чувством воскликнула:

— Я ни за что больше не вернусь сюда! Давайте жить дома, пожалуйста, ну давайте останемся дома!

— Поздно передумывать, все решено, — заметил Реймонд.

Он взял Фенелу под руку и многозначительно стиснул локоть сестры, словно давал понять, что знает, каково у нее сейчас на душе.

— Ка-ак?! Не хочешь сюда возвращаться? — взревел Саймон. — Да ты с ума сошла! Этот домище просто настоящая сокровищница, ей-Богу! Поздравляю, Фенела, а ты проворнее, чем я думал!

— Ах, папа, ну не надо… — взмолилась Фенела.

— Да и парень-то — малый неплохой, — гнул свое Саймон. — Разумеется, растормошить его немножко не мешало бы. Прямо скажу тебе, голубая кровушка малость застоялась в его венах, это верно… Но, в конце концов, нельзя же получить все прелести жизни сразу.

— Мне не нужны никакие прелести жизни, — сорвалось невольно у Фенелы.

— Чего ты дуешься, а? — досадливо поморщился Саймон. — Черт возьми, это ты сама его себе в мужья выбрала, не мы!

— Сегодня вечером я не хочу туда возвращаться, — заявила опять My. — Она же ненавидит нас, сами видели.