Владимир Мавродин - Очерки истории Левобережной Украины (с древнейших времен до второй половины XIV века)

• Название: Очерки истории Левобережной Украины (с древнейших времен до второй половины XIV века)
• Автор: Владимир Мавродин
• Издательство: «Наука»
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-02-026834-8

Данная работа преследует своей целью обрисовать историю одной из частей Украины, а именно Днепровского Левобережья, с древнейших времен и до второй половины XIV в., т. е. до захвата Левобережной Украины Литвой.

… я попытался поставить и в какой-то мере подойти к разрешению ряда вопросов (например, о древнейшем населении Днепровского Левобережья и о его связи со славянами, об этногенезе славян, о разложении первобытнообщинного строя и развитии феодализма, о роли Хазарского каганата и тюрко-яфетических племен лесостепной полосы и степей Причерноморья в жизни и быте населения Левобережья, о формировании украинской народности на территории древней Северской земли, о наиболее слабо изученном времени татарского владычества на Украине и др.), не затронутых или неправильно разрешенных моими предшественниками: П. Голубовским, Д. Багалеем, В. Ляскоронским, М. Грушевским, Р. Зотовым и др.

---

По-прежнему основным занятием является земледелие, но роль его непрерывно повышается, а техника совершенствуется все более и более.

Раскопки северянских курганов, произведенные Д. Я. Самоквасовым[349] и другими, показывают, какое значение имело земледелие в жизни северян. Количество зерновых культур, известных человеку, значительно расширяется. Так, например, раскопками Д. Я. Самоквасова в Черниговских курганах найдены зерна ржи, ячменя, пшеницы. Раскопками Городцова, а вслед за ним А. Федоровского в 1927 г., на Донецком городище, в семи километрах от Харькова, по течению р. Уды, обнаружены зерна овса, проса, ржи, ячменя, двух сортов пшеницы — мягкой и твердой, гречка пяти сортов, лен, мак, мука грубого помола.[350] Федоровский нашел там же зернотерку, жернова, четыре серпа. Серпы были найдены и Самоквасовым в черниговских могилах. Позднейшие исследования и систематизация материалов самоквасовских раскопок показали, что почти повсюду в больших северянских могилах были найдены остатки зерен, а серпы находились даже в могилах с захоронением коня, в свое время приписываемых кочевникам.[351] Раскопками Канышина у Липиной близ Курска в слоях XI–XII вв. обнаружены жернова,[352] а раскопками Багалея в Купянском уезде — серпы.[353] Археологические исследования, таким образом, дают нам возможность судить о непрерывно возраставшей роли земледелия. Недаром на предложение Рюрика Ростиславича идти на половцев Святослав Всеволодович отказался, мотивируя тем, что «в земле нашей жито не родилося».[354] Письменные источники подтверждают первенствующее значение земледелия. «Русская Правда» упоминает, кроме перечисленных продуктов, солод, горох, пшено. В «Житии Феодосия Печерского», курянина по происхождению, упоминается жито, житный хлеб, мука: грубая и лучшего помола.[355] Из орудий производства X–XII вв. упоминаются: рало, плуг, борона, мотыга, соха, цеп.[356] Встречаются указания на гумно, клеть, ток, зерновые ямы, сусеки. В «Слове о полку Игореве» рисуется круг сельскохозяйственных работ: «на Немизе снопы стелют головами, молотят чепи харалужными, на тоце живот кладут, веют душу от тела». Кроме собственно хлебопашества, северяне занимались и огородничеством, но упоминания о последнем несколько реже. В XII в. упоминается об огородах под Переяславлем: Изяслав «ста на болоньи, и товары за огороды». Все окрестности Переяславля были усеяны пашнями и огородами.[357] Летописи говорят об уничтожении последних половцами и саранчой.[358] Вряд ли необходимо будет умножать примеры, так как можно считать установившейся точку зрения на роль сельского хозяйства в древней Руси. Земледельческий характер занятий населения древней Руси в свое время еще установлен В. И. Лениным.[359] Работы Б. Д. Грекова подвели итоги изучению этой проблемы.[360]

В связи с ростом производительных сил, обусловленным развитием сельского хозяйства и земледельческой техники, стоят в значительной степени разложение патриархально-родовых отношений, формирование и распад сельской общины, индивидуализация производства, создание института частной собственности, возникновение классов и зарождение феодализма. В своей работе «О диалектическом и историческом материализме» И. В. Сталин указывает, что «история развития общества есть, прежде всего, история развития производства, история способов производства, сменяющих друг друга на протяжении веков, история развития производительных сил и производственных отношений людей».

«Значит, историческая наука, если она хочет быть действительной наукой, не может больше сводить историю общественного развития к действиям королей и полководцев, к действиям „завоевателей“ и „покорителей“ государств, а должна, прежде всего, заняться историей производителей материальных благ, историей трудящихся масс, историей народов. Значит, ключ к изучению законов истории общества нужно искать не в головах людей, не во взглядах и идеях общества, а в способе производства, практикуемом обществом в каждый данный исторический период, — в экономике общества.

Значит, первейшей задачей исторической науки является изучение и раскрытие законов производства, законов развития производительных сил и производственных отношений, законов экономического развития общества».[361]

И далее товарищ Сталин подчеркивает: «Вторая особенность производства состоит в том, что его изменения и развитие начинаются всегда с изменений и развития производительных сил, прежде всего — с изменений и развития орудий производства».[362]

Поставим своей задачей показать, как в результате развития производительных сил патриархально-родовой строй с первобытнообщинным способом производства уступил свое место феодальному способу производства, установившемуся на территории Днепровского Левобережья.

Процесс распада родовых отношений усугубляется внедрением в лесную полосу пашенного земледелия, принесшего с собой парцеллирование производства и резкое обособление малой семьи. Подсечное земледелие возможно лишь при первобытнообщинных условиях производства.[363] В лесной полосе появление сохи, являющееся указанием на развитие пашенного земледелия, приводит к развитию индивидуального производства, к усилению парцеллирования хозяйства и к укреплению экономической основы малой семьи. Соха, появившаяся в условиях подсечного земледелия, в то же самое время дает начало новой форме земледелия. К сожалению, главный материал, из которого делается соха, — дерево, — по самому своему существу редко обнаруживается при археологических раскопках, а железные сошники, и то более позднего происхождения, найдены были не на территории Северской земли, а в окрестных районах. Они обнаружены главным образом в верхнем Поднепровье, правда, в сравнительной близости от крайней северо-западной границы северян и радимичей, что дает нам возможность сделать вывод о распространении сошников и в северной лесной полосе Северской земли. Процесс превращения земледелия из подсечного VII–VIII вв. и начала IX в. в пашенное, происшедший в лесной полосе в IX–X вв., усиливает индивидуализацию производства, укрепляет частную, семейную собственность и способствует распадению семейных общин, больших семей, свойственных родоплеменной организации, на малые семьи, объединяющиеся в поземельную территориальную сельскую общину. В дальнейшем своем развитии этот же процесс приводит к распаду общинников на два полюса, к появлению эксплуатируемых и эксплуататоров. По времени и то и другое явления совпадают, и это характерно для IX–X вв.

Гораздо сложнее шел процесс распада родовых отношений в южных районах Северской земли. Я имею в виду Харьковскую, Полтавскую, часть Курской и Воронежской областей. Сами природные условия — лесостепь, с ее плодородной черноземной почвой, покрытой не дремучими лесами, а травой (ковылем), — таковы, что, казалось бы, не представляется возможным говорить о господствовавшей там когда-либо подсечной системе. Безусловно, в те отдаленные времена лесов в ныне совсем обезлесенной местности было неизмеримо больше. На первый взгляд, предположение о том, что человек, имея возможность обрабатывать окружающую его поселения степную целину, все-таки выжигал и выкорчевывал лес и затрачивал на его расчистку громадное количество коллективного труда, кажется неправдоподобным и необоснованным.

При разрешении вопроса о характере земледелия в лесостепной и степной полосе необходимо учитывать ряд особенностей. Остановимся, хотя бы вкратце, на распространении лесов. Как отмечено, лесов в южной части Северской земли в IX–X вв. было неизмеримо больше, нежели в более близкую к нам эпоху. В документах XV–XVII вв. и даже XVIII в. говорится о сплошных лесных массивах, идущих по направлению с северо-востока на юго-запад и с севера на юг и юго-восток по течениям рек, начиная от их истоков. Не такова была картина в IX–XII вв. Леса XVI–XVII вв., особенно XVIII в., представляли собой уже только остатки тех лесных массивов, которые тянулись полосами по течениям рек, уходя в глубь степей.[364] Обычно, как правило, леса расположены по правым, более высоким берегам лесостепных рек, тогда как левые берега их представляют заливные луга, переходящие далее в степь. По Дону тянутся лесные массивы почти сплошной цепью до среднего течения. Если сравнить предполагаемую карту распространения лесов, совсем не такую уж гипотетическую, а подкрепленную в значительной мере современной картой распространения остатков леса, с картой славянских городищ и поселений IX–XII вв. и более ранних, то, как правило, обе они совпадают. Славянские поселения данного периода теснятся у рек, в тех именно местах, где были леса. Это свидетельствует о том, что поднять степную целину, при наличии довольно примитивных орудий обработки земли, а последние в древнейший период, в VII–VIII вв., сделанные, по-видимому, сплошь из дерева, очевидно, только эволюционировали от мотыги к ралу, представляющему собой не что иное, как конечный результат этой эволюции, при сравнительно неразвитом применении при обработке земли рабочей силы скота и прежде всего лошади, было если и несколько легче, чем выжечь и подготовить к посеву лесную площадь, что также еще вызывает сомнения, то во всяком случае менее продуктивно.[365] Подсечное земледелие давало более высокий урожай. Таким образом, население пристепной полосы VII–IX вв. предпочитало селиться у рек, дававших возможность заниматься рыбной ловлей на сравнительно хорошо укрепленных естественным путем высоких, покрытых лесом берегах, где развиваются подсечное земледелие и охота. Выходить в степь было не только опасно, но в то же время и нецелесообразно.