Диана Виньковецкая - По ту сторону воспитания

• Название: По ту сторону воспитания
• Автор: Диана Виньковецкая
• Жанр: Короткие истории
• Год: 1998

«По ту сторону воспитания» — смешные и грустные рассказы о взаимодействии родителей и детей. Как часто родителям приходится учиться у детей, в «пограничных ситуациях» быстро изменяющегося мира, когда дети адаптируются быстрее родителей. Читатели посмеются, погрустят и поразмышляют над труднейшей проблемой «отцы и дети». 

---

— А вы, бабушки, на себя посмотрите! Вы такие красивые! — громко произнёс Даничка. Бабки онемели, а Даничка с парнями вышел из трамвая.

У меня и самой было несколько подобных ситуаций, когда я была на месте бабок и открывала рот, думая, что меня никто не понимает. Даничка мне запрещал «смотреть на людей по–русски», как он выражался, и говорить гадости про американских людей в их присутствии, даже если они ничего не понимают по–русски. Часто хотелось, но в присутствии своих детей я не могла себе позволить такой роскоши.

Одним из первых нормальных заработков Данички было запаковывание людям продуктов в магазине. Среди покупателей были русские, не знающие по–английски, и Даничка для них переводил, знакомился с привычками и взглядами. Менеджер повысил Даничке зарплату за привлечение покупателей в магазин. И хотя русский язык не стал для Данички языком самовыражения, но оказался большим подспорьем в жизни.

Лёниным детям Боре и Эле пришлось сложнее с сохранением русского: не было твёрдой руки в обучении русскому языку, дружбу с Солженицыным они не водили, и дети достались мне необученными. Русский язык у них начисто улетучился. Я с ними говорю по–русски, а они отвечают по–английски. Решили всё‑таки сохранить крохи и остатки русского языка и отдали их на обучение. Два раза в неделю я начала возить их к одной учительнице, которую кто— то порекомендовал, наверно, не занимаясь у неё.

Все помнят советскую школу вместе с учителями и методами их обучения? И позор, когда тебя выставляют перед всеми и ругают, и унижают. Или «ставят в пример» — тебя все возненавидят. Сравнивать можно только с «идеей», а не с конкретным человеком, так говорили философы задолго до рождения советской школы, но в нас такую развивали зависть и ненависть к людям, что мне так и не избавиться ни от того, ни от другого. Всё сваливаю на воспитание.

Ребятам попалась дурная советская учительница, давала какие‑то немыслимые задания, какие‑то падежи, склонения, залоги, не восхищалась их успехами, и они наотрез отказались к ней ездить. Я не настаивала.

— Что же это они у вас по–русски не говорят? — спрашивали меня.

— Не хотят.

— А вы что, не можете их заставить?

— Могу, но не хочу.

— Почему же?

Выученными скверными словами, запятыми, точками, падежами — совершенным русским языком они пошлют меня на три точки, на любую букву в любой бемоли, красиво играя на пианино и говоря о возвышенном в искусстве.

Моя собеседница плохо на меня посмотрела.

Дети так и остались необученными.

Простите меня, мои свободные художники!

Психологические игры

Боря, самый младший из «союзников борьбы со взрослыми», отстаивал свою волю и независимость и дома, среди братьев, и в школе, среди учеников. Если дома он получал от братьев на орехи, то в школе не все могли давать сдачу, и он превысил дозволенные лимиты — дрался больше, чем полагалось, и на него поступили жалобы. Я ему честно сказала, что мне тоже часто хочется побить кого‑нибудь, но я сдерживаюсь — таковы условия существования человека в обществе. Каждый человек внутри себя должен бороться с «априорной злонамеренностью человеческой природы», как считает великий философ Иммануил Кант, и потому люди находятся в обществе под влиянием морали, которую придумали в течении многих веков. Существует целый список добродетелей и пороков. Боря выслушал меня внимательно и решил, что у него есть поддержка в лице меня и Канта, и на следующий день побил ещё двух человек. Его выгнали из школы, а нас вызвали к директору.

Директором школы оказалась красивая женщина и, как мне показалось, симпатизирующая Бориному независимому поведению — она была чёрная, «африкэн–америкэн», и чтобы добраться до такого большого поста, видно, ей самой пришлось хорошо подраться и потолкаться. Чего вообще не приходится выносить?!

Во время визита она сказала, что школа обязывает Борю пройти курс психологических исследований и тестов. (Это такое американское наказание для детей и родителей.)

У Бори будут проверять корни зарождающихся агрессивных инстинктов, влияние родителей на произрастание этих корней — не подвергали ли его сексуальным насилиям? Какие сны видит Боря? Квадраты или кольца?

У школ есть своя сеть психологов, социологов, целый центр советов и консультаций, последователей великих психологов Юнга, Фрёйда, Адлера, которые устанавливают, подходишь ли ты под нормы для людей. У каждой корпорации, у каждой профессии есть свои тесты для исследования происхождения дерзкой независимости и приведения врождённой человеческой природы в нормальное русло. В Америке можно наблюдать, как популярна наука психология, и хотя часто в психологи стремятся самые непсихологические люди, но, начиная исследовать слабые места чужой психики, они укрепляют свои собственные. Кажется, Боре и попался один из таких укрепителей.

На приёме мы увидели молодого Психолога с усами и неподвижными глазами, ничем не выделяющегося чиновника из конторы.

Как он может справиться с нашими архаровцами? — подумала я. Только если у него самого депрессия.

После стандартных вопросов Психолог приступил к изучению Бориной психики. Начал он с проверки памяти.

Он достал из папки картинку, на которой нарисован пейзаж с деревьями и домом, молча посмотрел на часы, быстро спрятал картинку под стол и, подождав по часам пять минут, спросил:

— Что нарисовано на картинке?

Боря отвечает молчанием.

Психолог обвёл всех значительным взглядом, что‑то записал и достал другую картинку, на которой нарисован только один чёрно–белый кот, снова посмотрел на часы и спрятал картинку. Через пять минут повторил вопрос:

— Что нарисовано на второй картинке?

Боря молча ухмыльнулся, Эля хихикнул погромче и подтолкнул Борю. Вместе они потихоньку начинают смеяться.

Психолог нисколько не смущается, он записывает что— то в свою тетрадь.

О полном идиотическом отсутствии памяти у присутствующих? Или о заразительности эмоцио–нальной реакции?

Я сама на грани заражения и едва сдерживаюсь, чтобы не присоединиться к парням. Написав пол–странички, Психолог смотрит на Борю и на Элю. Они переглядываются друг с другом и всё ещё хихикают. Лёня их успокаивает, и Психолог переходит к более серьёзным картинкам.

Он достаёт почти‑что абстрактное творение со множеством красных точек, выглядевших, как разбрызганные капли крови, и произносит:

— Боря, посмотри, на что похожи эти красненькие кружочки? Как тебе кажется?

Картинка была с подковыркой: что, дескать, увидишь, так и попадёшься. Боря, взглянув на капли крови, иронично произнёс:

— Крылья бабочек!

От такого изысканного Бориного ответа Психолог впал в некоторое размышление. Видно, не ожидал, что Боря увидит крылья бабочек. Закалённого кровавыми боями и убийствами по телевизору нашего Борю на кружочках не проведёшь, не поймаешь на красненьких точечках! Кажется, Боря сбил Психолога с панталыку, как‑то перепутал его задуманную схему, что‑то не подходило в поведении Бори под выученные концепции. Психолог размышлял.

Следующая картинка была про ограбление банка: захочешь ли ты грабить банк? Ребус с проверкой: кого ты будешь убивать при ограблении банка? И если будешь, то кого? Я сама не могла разгадать: кого правильнее убить, чтобы не попасться в графу агрессивности? И не поняла, кого Боря убил на картинке, но, кажется, Боря правильно кого‑то закрасил, потому что в неподвижных глазах Психолога промелькнул научный интерес: наконец‑то, обнару–жилось у Бори «вытеснение злых побуждений!» Он удовлетворённо спрятал в ящик Борину расшифровку.

После запоминания и разгадок чужих картинок Психолог предложил Боре нарисовать собственные и вручил ему лист бумаги с карандашом. Боря должен раскрыть свои намеренья в рисунках.

— Нарисуй дерево! — говорит Психолог.

Боря быстро рисует красивое дерево без сучка и без задоринки. Видно, как Психолог неподвижно уставил глаза свои на картинку и, минуту назад показавшееся в его глазах понимание подавленных из детства Бориных побуждений, моментально пропадает. Он хмыкнул и научно задумался.

Боря снова вышел из схемы: если бы он нарисовал дерево с дуплом, то точно есть детская травма, и всё можно начать сваливать на родителей, на условия и подтвердить модные исследования — о возмещении в жизни нанесённого в детстве ущерба, о вставлении в попу карандаша или подсматривании чего‑нибудь непристойного. Но наш Боря — не механическая кукла и не укладывается в маленькое дупло или в домик на краю бумажки. Совсем не забитый родителями, он всё равно хочет всех бить. Как тут определить, откуда у него такие тенденции? Откуда берётся сильный лидер? Может, ему что‑нибудь приснилось? Как присоединить Борю к схеме и как провести «идентификацию психического состояния ребёнка с бессознательным родителей»? Как не вспомнить, что ответил Фрёйд ученикам? Когда он вошёл в аудиторию с сигарой в зубах, ученики ему заметили: «Господин профессор, у вас во рту фаллический символ!»