Илья Троянов - Мир велик, и спасение поджидает за каждым углом

• Название: Мир велик, и спасение поджидает за каждым углом
• Автор: Илья Троянов
• Издательство: Текст
• Жанр: Современная проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-7516-0327-3

Герой романа, вместе с родителями бежавший ребенком из социалистической Болгарии, став юношей, в сопровождении крестного отца, искусного игрока в кости, отправляется к себе на родину, в Старые горы — сердцевину Болгарии, к землякам, которые сохранили народный здравый смысл. Это современная философская притча о трудных поисках самого себя в мире рухнувших ценностей.

---

Аплодисменты. Длятся несколько секунд.

— Мы обдумали эти обращения и решили — кстати, должен сразу же добавить, что все инстанции в данном вопросе с самого начала были единодушны, — учредить особый приз. В дальнейшем мы намерены каждое рекордное количество очков награждать немедленным присуждением гражданства…

Выкрики с мест, восторженные вопли, бурные аплодисменты, и над всем этим голос доктора Шрамма:

— Да, вы не ослышались: все семейство победителей получает гражданство на основании незамедлительно принятого решения.

Буря аплодисментов, сладостная ухмылка на лице Цюлька, сдержанно благородное удовлетворение на лице у доктора Шрамма.

— И пусть после этого сколько угодно говорят, что наши правительственные чиновники недостаточно расторопны. Нет, мои дамы и господа, они сочли эту идею не менее удачной, чем счел ее я. Спасибо нашим партнерам в управлении, они великолепно провели эту операцию.

Джаз исполняет туш, потом еще несколько тактов, пока руководитель, клоун и саксофонист, не обрывает игру и не поднимает под бурю аплодисментов большой палец.

— Но пока это еще не совершилось, наше жюри с заседателями госпожой Розенталь и господином Абрамчиком будут следить за всем происходящим орлиным взором.

Все должно быть по-честному, и если кто-нибудь из кандидатов вдруг вздумает жульничать, чего я конечно же и в мыслях не допускаю, ибо до сих пор у нас выступали отличные команды, но если это все-таки вдруг случится, такое семейство будет исключено из игры еще до конца передачи. Тут у нас очень строгие правила, не правда ли, господин Шрамм?

— Чистая правда, господин Цюльк, чистая правда. Как я обычно говорю: быть строгим — это обязательная программа, быть великодушным — произвольная.

Громкие аплодисменты, смех. — А теперь перейдем к нашим сегодняшним кандидатам.

С помощью большой красной кнопки телевизор при желании можно выключить. Покойной ночи.

Сегодня утром я просыпаюсь с великолепным чувством, я встал, предчувствуя удачу, ощутил неодолимое желание действовать, невольно вспомнил про Сен-Симона, который наказал своему слуге, чтобы тот каждое утро будил его словами: «Вставайте, граф, вас ждут великие дела». К сожалению, я не родился дворянином и потому не смог обзавестись слугой, но, во всяком случае, я разделяю с графом убеждение, что любое состояние можно и должно улучшить. Этого он никогда не забывал, ни в дни, предшествующие Французской революции, ни во время ее и уж тем паче ни после. Я же время от времени об этом забываю, как, например, забыл вчера, в день, который я, если отвлечься от короткой прогулки, провел перед телевизором. Один раз я заказал у прыщавого юнца кусок торта, а один раз — дёнер-кебаб. А на телевидении было столько шоу, просто мерцающий океан болтовни, и это навеяло на меня сон.

Город, в котором приземлился Бай Дан, насчитывает примерно миллион жителей, 351 250 квартир, 303 762 рабочих места, 185 346 несовершеннолетних, 1,3 миллиона транспортных средств, 145 673 иностранцев и 2745 нелегальных обитателей. Одного из жителей зовут Александар Луксов. Он живет один, у него нет постоянной работы, нет машины, и его имя не значится в телефонной книге. Как же Бай Дану отыскать этого человека? Как даже с помощью жизненного опыта и богатого содержимого внутренних карманов он приступит к поискам? Вот он как раз вылезает из автобуса и оглядывается по сторонам. Непросто сориентироваться на университетской территории. Нигде нет надписи «Главное здание». Он спрашивает девушку с высоко подколотыми волосами и тряпичной сумкой на ремне. Девушка готова помочь и ведет его к секретариату. В этой стране пожилой иностранец не может просто так, безо всякого припереться в секретариат и справиться об адресе некоего Александара Луксова, о котором можно предположить, что в свое время он здесь обучался, а может, и обучается до сих пор, если ему некуда спешить. Это будет очень трудно, Бай Дан, даже если ты самым любезным образом здороваешься, улыбаешься, произносишь вслух свое звучное имя, а немолодая дама встает из-за стола, чтобы узнать, чего ты хочешь. На нее сразу производят приятное впечатление твои пышные седые волосы. Ты сочиняешь в ответ какую-то байку про Красный Крест, где ты ведаешь воссоединением семей.

— Святая заповедь человечности. Мы пытаемся сделать все, что в наших силах, чтобы разыскивать по всему свету пропавших без вести членов семей. Тем самым мы пытаемся противостоять трагическим поворотам событий в нашей истории. Надеюсь, вы смогли бы оказать нам посильную помощь.

— Попытаюсь.

— Мои поиски касательно семейства под фамилией Луксов привели меня к вам. Луксов — имя редкое, даже у нас оно не слишком часто встречается, зато оно приметное, и это несколько облегчает каши поиски. Итак, я разыскиваю некоего Александара Луксова, единственного сына Татьяны и Васко Луксовых, внука Златки и Григория Григоровых. Я очень надеюсь, мадам, что вы сумеете помочь отчаявшимся родственникам. Очень надеюсь. Сегодня я преисполнен оптимизма, ибо мы находимся как раз в зоне атмосферного фронта между областью высокого и областью низкого давления. Такие погодные условия приносят счастье.

Ах, эти эксцентричные иностранцы, charmant, charmant, если сравнить с ее шефом — кошмар, уродливый, вдобавок грубый и тупой. И ни малейшего чувства юмора.

— Ну что ж, господин Бай, давайте посмотрим. Прошу прощенья, как вы назвали имя? Точно? Итак, если он у нас обучался, мы его найдем, у нас все записаны, не беспокойтесь.

— А я и не беспокоюсь, мадам, я возложил все свои упования на вас.

— Извините, что я так напрямую вас спрашиваю, но вы ведь наверняка скоро выходите на пенсию? Еще раз извините, это конечно же не мое дело, но меня это в настоящее время крайне занимает. В вашей стране вас тоже принуждают выходить на пенсию?

— Нет, нет, вам незачем извиняться. Но к сожалению, я вам мало что могу сказать по этому поводу. Люди, подобные мне, знают только один вид пенсии, и он расположен на глубине в два метра. А до тех пор, как я надеюсь, пройдет еще годик-другой.

— А разве у вас нет строгих правил? Нас выпроваживают на пенсию, хотим мы того или нет.

— Правила у нас, конечно, есть, мадам, но мы их не придерживаемся, тем более в таких серьезных вопросах. Но вас-то это почему тревожит? Вам-то еще далеко до пенсионного возраста.

— Ах вы льстец! Конечно, несколько годков у меня еще в запасе есть, но гнетущая мысль о досрочном выходе на пенсию, она так тягостна… и, к сожалению, это меня ждет в ближайшее время… Луксов Александер… здесь он написан через «е», но раз вы говорите, что это вообще редкое имя, то это, верно, он и есть. Я сделаю копию, чтобы справка была у вас в письменном виде, но, к сожалению, я не могу вам гарантировать, что адрес остался прежний, в конце концов, прошло уже некоторое время с тех пор, как он вычеркнут из списков, а студенты, у которых есть работа, где они прилично зарабатывают, по большей части меняют место жительства, а то и вовсе женятся, что вполне естественно, не так ли?

— Это первый след, мадам, и я преисполнен надежд. Многолетний профессиональный опыт развил у меня седьмое чувство в смысле поисков, я бы даже сказал — почти безошибочное чувство. Едва проснувшись сегодня утром, я знал, что это будет для меня счастливый день, о чем я уже говорил вам. Вы даже не можете себе представить, как много людей вы сегодня осчастливили.

— Ах, полно, это же само собой разумеется, ведь надо же помогать иностранным коллегам.

— Я благодарю вас также от имени родственников этого молодого человека. Большое вам спасибо.

Бай Дан целует ей руку. Она остается в полной растерянности.

Адрес выглядит так: Вальдштрассе, 5. Очутившись на улице, я сажусь возле круглого симпатичного фонтана, где выставились напоказ три нимфы, а может, три русалки, прижавшись плечом к плечу и каждая воздев к небу правую руку. Вокруг их бедер плещется грязная вода. Я разворачиваю план города. Вальдштрассе расположена на юге, а университет на севере, их связывает прямая автобусная линия. Как удачно. Маршрут двадцать третий.

Остановка называется Гогенцоллернплац, но уже в нескольких шагах от нее начинается Вальдштрассе — Лесная улица. Никакого леса поблизости, естественно, нет. Улица короткая. Мне нужен номер пять. Я поднимаюсь к входу в дом, устремив глаза на россыпь металлических табличек с именами, и несколько волнуюсь. Пробегаю глазами таблички снизу доверху. И впрямь, вот он стоит, Луксов, теми же печатными буквами, что и остальные фамилии. Я нажимаю на кнопку звонка, нажимаю коротко, выпрямляюсь, жду. Ничего не происходит. Может, я неправильно нажал? Я нажимаю на кнопку продолжительнее и сильней. Должно быть, квартира находится где-то неподалеку, потому что я слышу звонок. А может, какое-нибудь из окон открыто? И снова никакого результата. Я немножко жду, а сам раздумываю. Конечно, я мог бы опустить записку с номером отеля в почтовый ящик. Но я не записал этот номер. Неужели и Красный Крест допускает такие ошибки? Я мог бы назвать свой отель: «Отель „Феникс“». А что, если его нет в телефонной книге? Бай Дан возвращается на Гогенцоллернплац, отыскивает телефон-автомат. Открывает лежащую в будке потрепанную телефонную книгу. Отеля «Феникс» там нет. Ни на «Отель», ни на «Феникс». Разумеется, здесь есть и справочная служба. Он ищет ее на первых страницах. «Точное время», «Футбольное лото», «Справочная служба». Четыре цифры, легко запомнить. Он ищет монетки у себя в портмоне. Монеток куча. Но аппарат их не принимает. Над щелью он видит изображение телефонной карты. Идет в ближайший ресторанчик. Заказывает суп и спрашивает, можно ли от них позвонить. Рука указывает в сторону надписи «Туалеты». Вниз по лестнице. Возле автомата с сигаретами висит телефон, который принимает монеты. Но справочная служба не может ему помочь: отель «Феникс» отсутствует в ее банке данных. Бай Дан снова поднимается наверх. Ест свой суп. Когда он собирается платить, кельнер требует деньги также и за пол-ломтя черствого хлеба, который он макал в суп. А он-то, он-то еще принял великодушное решение не жаловаться на качество хлеба. Бай Дан возвращается в свой отель.