Стивен Кинг - Бессонница

• Название: Бессонница
• Автор: Стивен Кинг
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-064284-7, 978-5-271-28748-0, 978-985-16-8541-3

Бессонница рано или поздно проходит – так подсказывает житейский опыт. Но что делать, если она растягивается на многие месяцы? Если бессонные ночи наполнены кровавыми видениями, которые подозрительно напоминают реальность? Ральф Робертс не знает ответов на эти вопросы; наверняка ему известно лишь одно – еще немного, и он сойдет с ума…

---

Сексуальных предпочтений, Ральф! Черт побери! До этого дня я и мечтать не мог о такой формулировке, но у него она прозвучала гладко, просто как по маслу прошла. Я начал было нести обычную чушь, мол, я понятия не имею, о чем это он, но все равно оскорблен до глубины души, – но потом я посмотрел на него еще раз и решил не тратить понапрасну силы. Может быть, в Лубеке мне и удалось кого-то одурачить, но с Бобом Полхерстом этот номер не пройдет. Ему тогда еще тридцати не было, может, он за всю свою жизнь всего раз десять выезжал к югу от Киттери, но про меня он узнал все, все, что было для него важно, и на это ему хватило двадцатиминутного собеседования.

«Нет, сэр, проблем не возникнет», – сказал я кротко, прямо как барашек Мэри.

Макговерн снова промочил глаза платком, но Ральфу показалось, что на этот раз жест был скорее театральным.

– К двадцати трем годам, когда я ушел преподавать в общественный колледж Дерри, Боб научил меня всему, что я сейчас знаю о преподавании истории, и игре в шахматы. Он был великолепным шахматистом… он бы запросто обыграл этого хвастуна Фэя Чапина, вот что я тебе скажу. Мне удалось выиграть у него всего один раз, и то, в тот момент болезнь Альцгеймера уже начала есть его изнутри. После этого я с ним не играл.

Было еще кое-что. Он никогда ничего не забывал. Он помнил дни рождения и годовщины людей, которые его окружали, – он не посылал открыток, не дарил подарков, он просто поздравлял, желал всего самого хорошего, и никто никогда не сомневался в его искренности. Он опубликовал около шестидесяти статей по преподаванию истории и по Гражданской войне, он по ней специализировался. В 1967–1968 гг. он написал книгу, которая называлась Позже Лета, о том, что происходило после битвы при Геттисберге. Через десять лет он позволил мне прочесть рукопись, и я считаю, что это лучшая книга по Гражданской войне из всех, которые мне довелось читать, – единственная, которая может сравниться с романом Ангелы-Убийцы, написанным Майклом Шаара. Боб слышать ничего не хотел о публикации. А когда я спросил его, почему, он сказал, что если кто и должен понять его мотивы, так это я.

Макговерн помолчал, глядя на парк, который был полон золотисто-зеленого света и черных вкраплений тени, которые начинали двигаться и менять форму при каждом дуновении ветра.

– Он сказал, что боится публичности.

– Ага, – сказал Ральф. – Я понял.

– Может быть, это характеризует его лучше всего: он любил разгадывать большой кроссворд в Sunday New York Times перьевой ручкой. Я как-то подколол его на эту тему – обвинил его в высокомерии. Он тогда улыбнулся и сказал: «Билл, между гордыней и оптимизмом есть большая разница – я оптимист, вот и все».

– Так или иначе, у тебя уже есть общая картина. Добрый человек, великолепный учитель, острый ум. Он специализировался на Гражданской войне, а теперь он даже не знает, что это такое, не говоря уже о том, кто победил. Черт, да он даже имени своего не знает, и довольно скоро – на самом деле чем скорее, тем лучше – он умрет, понятия не имея о том, что вообще когда-то жил.

Мужчина средних лет в футболке Университета штата Мэн и драных джинсах, шаркая, прошел через игровую площадку, под мышкой у него был зажат мятый бумажный пакет, из тех, что выдают в магазинах. Он остановился около закусочной, чтобы изучить содержимое контейнера для мусора, авось найдется пара бутылок. Когда он наклонился, Ральф увидел темно-зеленую оболочку, которая окружала его, и более светлую веревочку, которая, колыхаясь, поднималась от его головы. И вдруг Ральф понял, что он слишком устал, чтобы закрыть глаза, слишком устал, чтобы захотеть не видеть этого.

Он повернулся к Макговерну и сказал: «С прошлого месяца я вижу вещи, которые…»

– Наверное, мне грустно, – сказал Макговерн, в очередной раз нарочито всхлипывая. – Только не знаю, из-за Боба или из-за себя самого. Разве это не мерзко? Но если бы ты знал, каким он был в те дни… ослепительным… пугающе ослепительным…

– Билл? Видишь вон того парня около закусочной? Который в помойке роется? Я вижу…

– Да, сейчас таких парней всюду полно, – сказал Макговерн, мельком взглянув на бродягу (который нашел две банки из-под «Будвайзера» и засунул их в свой пакет), потом он снова повернулся к Ральфу. – Ненавижу быть старым. Наверное, в этом все дело.

Бродяга, ковыляя на полусогнутых, подошел к их скамейке, запах, появившийся вместе с ним, был отнюдь не ароматом «Английской кожи». Его аура – яркое-зеленая, насыщенная, Ральфу она напомнила украшения в День святого Патрика – странно сочеталась с его заискивающей позой и слащавой ухмылкой.

– Э, привет, парни! Как дела?

– Бывало лучше, – сказал Макговерн, саркастически приподняв бровь, – и я думаю, будут лучше, как только ты отвалишь.

Бродяга с сомнением посмотрел на Макговерна, решил, видимо, что тут ловить нечего, и обратил свой взор на Ральфа.

– У вас лишней мелочи не найдется, мистер? Мне надо до Декстера добраться. Мне дядя звонил оттуда в ночлежку на Нейболт-стрит, говорит, я могу получить свою старую работу на фабрике, но тока если я…

– Отвали, приятель, – сказал Макговерн.

Бродяга встревоженно взглянул на него, потом его налитые кровью карие глаза снова сфокусировались на Ральфе.

– Хорошая работа, понимаешь? И я могу снова получить ее, тока если доберусь туда сегодня. Автобус…

Ральф полез в карман, нашел четвертак и десятицентовик и положил их в протянутую руку. Бродяга ухмыльнулся. Аура, окружающая его, стала на мнгновение ярче, а потом вдруг исчезла. Для Ральфа это было огромным облегчением.

– Во, здорово. Спасибо, мистер!

– Да не за что, – ответил Ральф.

Бродяга отбыл в направлении ШопнСэйв, где всегда в продаже имелись такие вещи, как Ночной Поезд, Старый Герцог и Серебряный Джин.

Вот дерьмо, Ральф, не мог бы ты быть немножечко поснисходительнее, не только на деле, но и в мыслях? – спросил он сам себя. – Если пройти в этом направлении еще полмили, там будет автовокзал.

Это так, разумеется, но Ральф прожил достаточно долгую жизнь и прекрасно понимал, что существует большая разница между снисходительностью и иллюзиями. Если бродяга с темно-зеленой аурой отправился на автовокзал, значит, Ральф собирается в Вашингтон, чтобы стать госсекретарем.

– Не стоило тебе делать этого, Ральф, – укоризненно заметил Макговерн. – Это только вдохновит его.

– Наверное, – устало ответил Ральф.

– Так что ты говорил до того, как нас столь бесцеремонно прервали?

Мысль о том, чтобы рассказать Макговерну про ауры, казалась теперь весьма неудачной, он даже не мог понять, каким образом ему удалось подобраться так близко к этому решению. Бессонница, разумеется, – вот единственное объяснение. Она влияет не только на краткосрочную память и чувство восприятия, еще и на суждения.

– Я говорил, что сегодня утром получил по почте кое-что, – сказал Ральф, – что, возможно, поднимет тебе настроение. – Он протянул Макговерну открытку Элен, тот внимательно прочел ее, а потом перечитал еще раз. Когда он читал открытку второй раз, на его длинном лошадином лице заиграла улыбка. Сочетание облегчения и совершенно искреннего удовольствия в этой улыбке сразу заставило Ральфа простить Макговерну его пафосную жалость к себе, любимому. Забыть, что Билл бывает не только напыщенным, но и великодушным, очень легко.

– Ну, смотри-ка! Работа, это же здорово!

– Разумеется. Может, отметим за обедом? Тут, в двух домах от Райт-Эйд, есть приятная забегаловка, то ли «Полдень», то ли «Закат». Может быть, немного странная, но…

– Спасибо, но я обещал племяннице Боба, что посижу с ним. Разумеется, он понятия не имеет, кто я такой, но это не важно, просто потому, что я знаю, кто он такой. Вы capisce?

– Ага, – ответил Ральф. – Ну тогда в другой раз, ладно?

– Заметано. – Макговерн снова просмотрел открытку, все еще улыбаясь. – Это великолепно – просто великолепно!

Ральф рассмеялся над этим выражением.

– Я тоже так подумал.

– Я бы поставил пять баксов на то, что она вернется обратно к этому психу, толкая перед собой колясочку с ребенком… но я был бы рад тому, что проиграл эти деньги. Наверное, это звучит не вполне нормально.

– Да уж, не вполне, – ответил Ральф, но только потому, что знал – это именно то, что хочет услышать Макговерн. На самом деле он подумал о том, что Билл Макговерн только что умудрился описать свой характер и мировоззрение куда лучше и лаконичнее, чем это мог бы сделать Ральф.

– Приятно знать, что кое-что в этом мире становится лучше, а не хуже, да?

– А как же.

– Луиза это уже видела?

Ральф покачал головой.

– Ее нет дома. Как только я ее увижу, тут же покажу ей эту открытку.

– Так и сделай. А как у тебя дела со сном, Ральф? Получше?

– Да все в порядке вроде бы.

– Это хорошо. Потому что ты лучше выглядишь. Сильнее как-то. Мы не должны сдаваться, Ральф, это важно. Я прав?