Павел Далецкий - Рассказы о старшем лесничем

• Название: Рассказы о старшем лесничем
• Автор: Павел Далецкий
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1961

Павел Далецкий — автор ряда книг, из которых такие, как «Концессия», «Тахама», «На сопках Маньчжурии», «На краю ночи», широко известны и советскому и зарубежному читателю.

Как романист Павел Далецкий любит точный материал, поэтому и в новой своей работе он обратился тоже к точному материалу.

«Рассказы о старшем лесничем» — подлинный жизненный материал. Они заинтересуют читателя остротой столкновений честного, преданного своему делу человека с любителями поживиться народным добром, и с карьеристами, примазавшимися к лесному хозяйству, и с людьми, плохо понимающими свои обязанности. Много препятствий встречается на пути такого разумного хозяина. Воля, характер, находчивость помогают ему. Рассказы принесут читателю несомненную пользу и потому, что познакомят его с современным положением дела в наших лесах, а ведь нет ни одного человека, который был бы равнодушен к лесу.

---

Так окончилась жизнь Потапова.

А пылесос, который он приметил в углу комнаты, на самом деле был не пылесос, а семясос, изобретение Викентия Викентьевича.

Семена сосны созревают в феврале — марте. В это время еще лежит снег, дуют ветры. От ветра больше всего достается опушкам, где наиболее пышны кроны сосен и больше всего шишек. Мартовский ветер подхватывает и несет семена. Они касаются снега, скользят, несутся… если встретят ямочку, залягут, семечко на семечко… Можно их собрать? Да! Но как, чем? Пальцами?

Викентий Викентьевич, скитаясь весной по лесным опушкам, пришел к выводу, что легкое сосновое семечко нетрудно взять пылесосом. Конечно, не пылесосом, а прибором, сконструированным по принципу пылесоса.

Но в лесу нет электроэнергии… как быть? Жеймо вышел из положения, придумав систему колесиков. Разные по величине колесики передавали друг другу все большую силу вращения, создавая необходимый вакуум и, следовательно, всасывающую силу.

На конце прибора шланг, по нему поток воздуха увлекал семена в мешочек.

Аппарат работал превосходно, он подбирал не только кучки семян в ложбинках, но и любое отдельное семечко.

Аппарат работал превосходно, а продуктивность его была ничтожна!.. Огромное количество семян ветер уносил вдаль, через пологие ямки и бугорки.

Викентий Викентьевич шел на лыжах; возвращаясь, он увидел: его старая лыжня полна семян… Лыжня оказалась великолепной семясобирательницей.

Так и нужно делать: вдоль опушки прокладывать две-три глубокие лыжни… ну, а в лесу нужно смотреть во все глаза: чуть заметил скопление семян, приставляй шланг и верти ручку.

Разве такое дело не интереснее, товарищ Потапов, твоей материальной заинтересованности? Это тоже материальная заинтересованность, но как она не похожа на ту, которая раньше времени открыла перед тобой могилу.

Мулла — дай!

Есть такой восточный анекдот: мулла упал в воду и стал тонуть. К пруду бросился прихожанин, лег на живот, протянул руку: «Мулла, дай свою!»

Мулла в ужасе отпрянул и тут же захлебнулся. Второй прихожанин сказал первому:

— Ну не дурак ли ты! Ты крикнул мулле: «Мулла, дай!» Разве можно мулле говорить «дай»?!

Он поспешил к пруду, протянул руку и закричал:

— На, мулла, бери!

Мулла сейчас же ухватился за руку и был спасен.

Раньше обычное отношение к лесхозам у всех учреждений и организаций было подобно отношению муллы к своим прихожанам: «Лесхоз, дай!.. Дай и только дай!»

Древесину дай, сенокос дай, рабочих во время уборочной дай.

Никто никогда не говорил: «Лесхоз, тебе надо? На, бери».

Так было до февраля пятьдесят пятого года, когда мы пересмотрели свои взгляды на лес. Брать древесину — да, нужно, но тут же нужно и восполнять убыль, восстанавливать лес, наше замечательное народное достояние.

И давно пора промышленности по-настоящему обратить внимание на лесные нужды.

Вот, к примеру, химикалии… Ведь достать их лесному хозяйству, если б оно захотело воспользоваться опытом Сиверского лесхоза, невозможно. Нет их.

Для сельского хозяйства есть химикалии, для лесного нет.

Без механизации не добиться перелома в лесном хозяйстве, но механизмов, нужных лесу, почти нет.

Общепринятые марки экскаваторов непригодны для работы в лесу. Ковш их не дает канавы нужного профиля. К каждому ковшу приходится прикреплять рабочих с лопатами. Механизация весьма и весьма относительная.

Лесничий Онцовского лесничества М. В. Пятин изобрел новый ковш; ковш прошел все испытания, демонстрировался на Выставке достижений народного хозяйства, а серийного выпуска его до сих пор нет.

Лесхозы давно требуют новый канавокопатель. И он создан. Но (и это достойно удивления!) на все лесхозы отпустили его только двадцать пять штук, остальные переданы в дорожные организации. Нет слов, дороги важны, но и лесами пренебрегать далее невозможно.

А корчевальная машина, изобретенная сотрудником НИИ Албяковым? Она вытягивает пень любых размеров. Очень остроумная машина, вызывающая одобрение всех, кто с ней знакомится. Она уже работает на Цейлоне, завтра ее отправляют в Непал. Но к сожалению, в родных лесах ее еще недостаточно.

Трудные разговоры

Разговор принял не тот характер, который был бы естествен в данном случае.

Лесхоз добился прироста древесины на двадцать—двадцать пять процентов против указанных в решении правительства пятнадцати процентов, и в срок в два раза быстрейший.

Значит, открыты пути для всего лесного хозяйства страны — приезжайте, смотрите, перенимайте…

Дорог собственными силами проведено немало километров… Казалось бы, представителю Комиссии советского контроля нельзя было пройти мимо всех этих реальных достижений, но он в лице товарища Шубина, доброго знакомого Коршунца, отнесся к ним равнодушно и прошел мимо.

Шубина интересовали только недостатки, и, когда нащупать сколько-нибудь значительных ему не удалось, он сказал недовольно:

— Смотрю внимательно, а больших промахов, больших неполадок у вас не вижу… а ведь они есть… Хитро прикрылись, товарищ Книзе.

— Разве мы прикрываемся? — удивился старший лесничий.

— А будто нет?.. А я вот раскопал. Зачем даете непроверенные рекомендации?

— То есть?

— Вы рекомендуете подсушивать осину. В Тихвинском лесхозе по вашей рекомендации подсушили триста га, а теперь не знают, что с ней делать. Виноваты вы или нет?

— В том, что они подсушили, или в том, что не знают, что с ней делать?

— Я с вами, Анатолий Анатольевич, говорю серьезно.

— А я вопрос задаю еще серьезнее. Если в Тихвине осину подсушили, а подсушив, не знают, что с ней делать, значит, что-то недодумали они в процессе подсушки. Шаблон виноват!

— При чем тут шаблон?

— А вот при чем. Совет действительно был дан, а свой ум к совету не был приложен. Мы советуем подсушивать осину, у которой на стволах грибок, которая не имеет народнохозяйственного значения, у которой раскидистая крона, а под ней ельничек… В этом случае речь идет о замене лесных пород: вместо осины — ель. Конечно, можно осину не подсушивать, а вырубать, но дело в том — и это вам отлично известно, — что даже от сгнившего корня осина дает отпрыски, выбросит стволик, потом листву, перегонит в росте елочки и затенит их. А химическое подсушивание губит дерево вместе с корнями. Подсушенное дерево можно годика через три спилить. Можно, конечно, спилить осину и не подсушивая, но тогда нужно химически обработать пни. А тихвинцы что? Подсушить подсушили, а о дальнейшем совета не спросили, сами умом не раскинули и теперь не знают, что делать. Дрова из подсушенной, простоявшей три года на корню осины первейшие. Потребители будут в ноги кланяться, если им разъяснить, какое перед ними топливо.

Могу вам рассказать эпизодик из времен моего детства на берегах Вятки. Ну, кто тогда не знал, как худо топить печи осиновыми дровами! Почему же, думаю, по берегам реки штабеля только осиновых дров? К штабелям подходят пароходы, забирают и уходят в свое дальнейшее плавание, легонько дымя из труб, а в топках сгорают дрянные осиновые дрова.

— Дядя, почему пароходы берут не березовые, не сосновые дрова, а осину? — приставал я к леснику. Лесник не мог мне ответить. Ответил пароходный кочегар.

— Осина — великое дерево, — сказал он мне. — Если топить сухой осиной, трубу не надо чистить, сажи не будет, а если сажа была раньше от твоих березовых дров, осиновый огонь сожжет ее. Что же касается жара… хорошо высушенные осиновые дрова жару дадут не меньше березы.

— Вот вы всегда так, — проговорил недовольно Шубин, — вам сделаешь замечание, а вы в наступление.

Они разговаривали, идя по лесной дороге, и Анатолий Анатольевич даже остановился:

— Да ведь ваше замечание гроша ломаного не стоит!

— Вы уже и ругаться начали?

— И не думал. Ругательства мне вообще несвойственны, о чем я подчас даже сожалею. Просто я надеялся, что вы хоть немножко да порадуетесь нашим успехам, ведь все-таки они есть. А вам во что бы то ни стало подай недостатки! Не без того, чтоб их не было. Есть, но не вопиющие, и не следует делать того, что делаете вы: подозревать, что мы великие хитрецы и подлюги и преискусно все наши недостатки замаскировали. Ничего мы не маскировали. Ищите! Найдете, кроме тех, что мы сами знаем, — в ноги поклонимся… А я, между прочим, думал, что вы, как представитель советского контроля, — ведь это великое дело — советский контроль! — могли бы нам посодействовать в одном деле: лесхоз считает, что на своей территории он должен быть полным хозяином, включая сюда и охоту.

Шубин пожал плечами:

— Лесхоз — хозяин охоты? Барские у вас замашки. Вотчинник вы, дорогой товарищ Книзе! Тогда в лесу и поохотиться будет нельзя — не допустите, будете царствовать… Экие у вас, в самом деле, феодальные замашки… К собственничеству не тем, так другим боком хотите прикоснуться?!