Всеволод Буйтуров - Слезы Невидимых. Золотой Разброс.

• Название: Слезы Невидимых. Золотой Разброс.
• Автор: Всеволод Буйтуров
• Жанр: Фэнтези

Дебютная книга Всеволода Буйтурова «Слезы Невидимых. Золотой Разброс» — новая ветвь на могучем древе российской фантастики, фэнтези в жанре «Мистический реализм. Разбросанцы».

Яркие и необычные персонажи, динамично развивающийся сюжет, география действия от Улан-Удэ до Санкт-Петербурга и Парижа, охват времени от глубокой древности до настоящего дня доставят истинное удовольствие любителям жанра, а также будут интересны читателям, которым близко творчество таких писателей, как С. Алексеев и М. Семенова, И. Дравин и М. Князев.

Не исключено, что темой заинтересуются поклонники литературы Стругацких, Курта Воннегута, и даже почитатели трудов Паоло Коэльо и Ричарда Баха.

---

А тонкость была в том, что для экспериментов с «больными» требовалось редкое свойство проистекания этих самых жидкостей недр — наличие водоёма-озера, дающего начало реке.

Больные подбирались здесь особые. Из тех, кого при переносе Родительских Слёз на Север по временам разбросало. Что говорить, особая публика. И головы у всех отвинченные. Туго про себя и мир соображают. Но обрывками кое-что интересное помнят.

Умные люди ещё в позапрошлом веке к таким приглядываться начали, после экспедиций знаменитого графа Брюханова. Только немного было тех, что помнили. И те, в большинстве, Жёлтым домом кончали.

Бесценной находкой для исследователей древних сказаний коренных жителей Белой Горы стала «туземная принцесса Лилия», которая полностью сохранила память и осознание. С её помощью и других «разбросанцев» определяли.

Впрочем, кто кого нашел: Лилию исследователи или она исследователей — большой-бааальшой вопрос!

А «разнесло» эту публику оттуда, где ныне расположен город Чумск и Озеро Чистое небольшую речку Чистую порождает. Мало по стране таких мест. Однако есть.

Вот и поместили филиал Чумского НИИ на берегах Ладоги, дающей начало могучей Неве. Как под микроскопом хотели все обстоятельства воссоздать: малое озеро и реку великими заменили. Не чета речка Чистая славной Неве.

Другой филиал соорудили в столице Бурятии Улан-Удэ. Там, хотя и не очень близко, но и недалече по сибирским меркам, седой Байкал породил Красавицу-Ангару. Буряты же Ангару особо уважают. Даже единственный национальный бурятский балет называется «Красавица Ангара».

Золотая усыпальница

В устье Ушкуйки плавно заходили из вод великой Матери Реки невиданные лодки, совсем не похожие на скорлупки, в которых Племя занималось рыбной ловлей. Невиданных размеров были те лодки, а в них, зорко всматриваясь в берег, стояли крепкие вооружённые люди.

И просвистела стрела. И, охнув, схватилась за левую грудь красавица Лилия, и упала со стоном на землю...

И засвистели стрелы вокруг Фируза, приникшего к бездыханному телу жены.

«Скорее, пока разум не накрыл полог безумия, надо спасти тело любимой! Не уберёг жизнь Лилии, так хотя бы прах её спасу от недруга!» — Мысли вихрями проносились в голове несостоявшегося супруга и семьянина Фируза.

Будущий Бабай, бережно неся свой скорбный груз, спешил к верховьям Ушкуйки, к тайным местам добычи Слёз Невидимых Родителей.

«Помещу Мою Любовь на ложе из Золотых Слёз и даруют Родители покой моей возлюбленной! Тогда и мне безумным Бабаем скитаться не так горько будет!»

Знал бы бедняга, как оно всё обернётся, может, так и не спешил бы. Но что сделано, то сделано.

Воины Вольницы, меж тем, даже не заглянули на Чистую Гору. Они сразу выгрузились на противоположный берег Ушкуйки, чтобы осадить крепость и городище на Белой Горе.

Однако с разгону взять укрепления не удалось. Продлилась осада достаточно: Атаман Ерофей, хоть и послан был воевать басурман да прибыль казне доставить, воин был исправный и честь Вольницы соблюдал. За что и уважаем был подчинённым людом.

Понятно, охота скорей поход завершить. Однако и супротивника честью воевать надо, да по правилам воинским, а не разбойным.

Пока же осада длилась, Фируз доставил тело возлюбленной к месту её последнего ночлега. Снял с шеи жены медальон в виде цветка лилии на память. Хотя откуда память у Бабая?

Далее он препоручил с мольбой заботу о Лилии Небесным. Однако невдомёк было несчастному, что забот у Родителей теперь превеликое и скорбное множество. Надо всё Племя от беды спасать. Живых из-под вражьей осады выводить!

Так и вышло, что за хлопотами о Живых Детях, никто из Родителей не озаботился судьбой убиенной дочери.

А поток Силы по чрезмерному усердию Отца Солнца с Духом Земли был так велик, что восстала Лилия с Золотого Слёзного Ложа. Память её была жива. Было живым и тело, только новые качества обрело: как-то сразу поняла восставшая дева, что многое может доселе невиданное совершать. В том числе и в разных местах оказываться одновременно, либо в очерёдность.

Дивно это и скорбно. Поскольку соединиться с возлюбленным Фирузом в новом качестве не получалось. Незримая стена встала между ними. И не было той стены неприступнее. Только издали суждено теперь наблюдать за супругом. Ни приблизиться, ни слова сказать!

Зато бедный Фируз теперь безумцем не станет. Это Лилия твёрдо знала: её смерть миновала, стало быть, и не уберёгший её муж участи Бабая избегнет.

Однако не всё так просто обернулось. Прежде чем обрела Лилия в новом своём положении свободу, много горечи испить, бедной, довелось. Много обращений претерпела не по своей воле, пока мука Разброса превратилась в дивный дар Перехода, которым пользоваться по своему разумению и желанию научилась.

Горше всего была роль полковой шлюхи, когда, чтобы взрастить детей-близнецов, зачатых в ночь любви на священном берегу Чистого Озера, пришлось прибегнуть к такому малопочтенному ремеслу. Правда уже не совсем в том времени, когда случилось великое несчастье с ней и её Племенем.

Однако знала несчастная — это исцеляющее страдание, искупительная жертва. Терпела, сквозь пелену лет взирая на страдания возлюбленного. Видела, что Фируз-Бабай страдает и томится своим бессилием, но эти страдания очищают его мятущуюся душу и спасают от подлинного безумия.

«Теперь у нас впереди вечность. Ради детей и супруга обязательно найду выход! Мы ещё будем счастливы всей нашей семьёй. И Племя наше возродится. И будем все несчастья считать страшным сном!» Так утешала себя Лилия. А годы шли…

А годы шли, и закончилось тяжкое испытание для Лилии. Научилась она переходить в другое время и другое состояние по собственному разумению. Раньше, чтобы переместиться, ей необходимо было заново проходить, как через врата ада, сквозь роль шлюхи. Роль постыдная и тяжкая, но давала привязку и подключение к Силе.

Но годы шли, и стало достаточно лишь мимолетного образа-воспоминания, чтобы перейти в намеченное время-состояние.

Много путешествуя по миру в разных точках времени, Лилия многому научилась и многое узнала. Получила образование (раньше и слова-то такого не знала), учёной дамой стала. В закрытом НИИ служила Лилия Эльрудовна Чистозерская.

Отчество в какой-то книжке вычитала. Фамилию такую сама себе изобрела, на память о своей единственной настоящей жизни, в которую поклялась, во что бы то ни стало, вернуться. И Родителям помочь обрести вновь своих Детей. Конечно, страшновато было представить себя в роли спасительницы и помощницы самих Духов-Родителей. Но кто же Им и Детям тогда поможет!

Иван в дурдоме

«Внимание! Пациент Козловский Иван Семёнович! Через пятнадцать минут у вас процедура электросон. Не забудьте посетить санузел. Во время сеанса перерывы не предусмотрены. После электросна — личное время. К услугам больных тихие игры, шашки, шахматы. Книги можно выбрать у дежурной сестры. Также приветствуются прогулки на свежем воздухе». Эту громкую связь, преследовавшую каждого больного, Иван Семёнович воспринимал как насмешку судьбы над своим нынешним положением.

«Нельзя смеяться над больными людьми». Фраза-лозунг из известной отечественной комедии вертелась в голове у Ивана Семёновича. А никто, собственно, и не смеялся. Все были подчёркнуто вежливы. Старались проявлять максимальное внимание и чуткость к помрачившимся головою гражданам.

А Ваня в этом видел скрытое издевательство.

Внимание вниманием, а распорядок дня, лечебные процедуры, беседы с лечащим врачом и прочие безобразия происходили с небывалой точностью и пунктуальностью.

«Внимание, внимание! Говорит Германия! Сегодня ночью под мостом поймали Гитлера с хвостом!» Сам не заметил Иван Семёнович, что произнёс эту чепуху вслух. Зачем он это сказал, тоже было непонятно. Видно запарило требование всё время быть внимательным к исполнению правил социалистического общежития, принятых в учреждении.

— Что я говорил! Явное депрессивное расстройство на фоне обрывочных искажённых знаний истории Отечества. К психоаналитику больного немедленно! — возопил, как назло, оказавшийся рядом, Лечащий, — и Лхасарану Цэрэмпиловичу непременно доложить!

И, кстати, пусть аналитики покопают поглубже, насчёт ассоциативных связей образа хвоста, суеверных пережитков и отношения к теории Дарвина. Возможно, про хвост — это подсознательный протест против идеи происхождения человека от обезьяны! Каков, однако, прохвост! Ха! Задал нам задачу!

— Чего к человеку привязались? — вступился за музыкального педагога Вельможный Старик. — Знавал я во Французскую компанию одного по фамилии Гитлер. Так у него имение под Таганрогом душонок в триста было. Земелька кой-какая. Однако служил исправно. Полный Георгиевский кавалер. А что друг наш Иванушка про хвост бормочет, так, может, знакомы они. И в юношеских игрищах и забавах шутили так по-товарищески!