Алексей Кондаков - Последний козырь

• Название: Последний козырь
• Автор: Алексей Кондаков
• Издательство: Ростовское книжное издательство
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1990
• ISBN: 5-7509-0031-2

Крушение врангелевщины, провал одного из коварно задуманных, тщательно разработанных планов черного барона — тема романа.

В центре произведения — действия советского разведчика Павла Наумова, направленного командованием Красной Армии в ставку Врангеля под видом белогвардейского полковника.

---

— Но это же два часа назад. А сейчас?

Офицер пожал плечами:

— За ним следит опытный агент… Во всяком случае, на пароход Наумов еще не садился.

Раскаты взрывов сорвали Богнара с места. Забыв расплатиться, он выбежал из «Поплавка», устремился на берег, вскочил в автомобиль и поехал в управление.

— Поднять по тревоге конный отряд полиции и оцепить район железнодорожной станции!.. — крикнул он дежурному офицеру, едва переступив порог кабинета. — Оперативную группу — на место происшествия!.. О ходе расследования докладывать мне через каждый час.

Дежурный по управлению доложил, что генерал Шатилов приказал бросить всю полицию на патрулирование в районах заводов, порта и по городу.

— Железнодорожные мастерские предусмотрены?

— Так точно, господин полковник.

— Черт! — Богнар метнул злой взгляд на дежурного. — Позвоните на Графскую пристань и узнайте, сел ли Наумов на пароход.

— Никак нет, господин-полковник, с Графской пристани только что сообщили, что Наумов в порту не появлялся. Однако ординарец с вещами там… Пароход только что отошел.

«Значит, Наумов должен был и собирался ехать, но ему что-то помешало, — подумал Богнар. — Помешало?.. Скорее всего он „опоздал“ из-за взрывов на железнодорожной станции. Видимо, он и не собирался садиться на пароход в порту… Да, конечно, если он замешан в этой диверсии, ему подготовлены условия для посадки на пароход вне порта. Благо, там Шорин и Журиков. Они не упустят его…»

И тут у Богнара родилась острая догадка: «Ведь штаб Кавказского фронта уже получил сведения о готовящемся десанте полковника Назарова, а донесение о предстоящей переброске боевого груза из Крыма через кавказские перевалы в армию генерала Фостикова не менее важно… И это донесение попытается передать Наумов!»

Богнар быстро набросал текст радиотелеграмм: «Сухум. Начальнику городской полиции. Прибывающий в Сухумский порт на английском пароходе „Адмирал Нельсон“ полковник Наумов — опасный большевистский агент. Прошу оказать помощь капитану Шорину в его аресте и доставке в Севастополь».

Другая была адресована коменданту порта подполковнику Дзюбе: «…начальник штаба войск юга России приказал: отряд особого назначения полковника Трахомова разгрузить сразу по прибытии в порт. Время выступления на перевал Марухский — по окончании разгрузки».

Третий гудок отдался в груди Тани ноющей болью. Она не могла оторвать взгляда от ворот, в которых должен был появиться Наумов, не заметила, как убрали сходни и пароход отчалил от пристани. Лишь увидев быстро увеличивающуюся полосу воды, поняла, что за этим бортом осталась ее тяжелая, тревожная жизнь, ее любовь… Тяжкая тоска до боли сжала сердце.

…От Балаклавы потянулся хребет ай-петринской Яйлы. Таня в глубокой задумчивости стояла на палубе. «Вдоль этих берегов мы плыли с Павлом Алексеевичем в Алупку, — думала она. — В тот день, когда он спас женщину от ареста, я поняла: с ним и только с ним могла бы найти дорогу на родину, домой. Как глупо… как все это несправедливо».

На море виднелась единственная точка. Она быстро приближалась. «Не мог он так вот просто оставить меня одну среди этих людей. Неужели что-то случилось? Эти взрывы, эта паника в порту…»

Точка на море обретала очертания катера.

«…Павел Алексеевич знает, кто мои родители и где они живут. Ему нетрудно будет найти меня. Он найдет меня!..» От этой мысли у нее родилась надежда, и она стала убеждать себя, что разлука их временная.

Послышалась команда:

— Слева по борту катер подает сигналы взять пассажира!

Таня снова посмотрела на приближающийся катер: там было четверо.

«Боже мой! Это ведь Павел Алексеевич!..» Она не могла сдержать слез.

…Перед ужином у капитана парохода офицеры тщательно брились.

Легкие дымчатые сумерки занавесили крымские горы, затянули море темно-синей пеленой. Павел и Таня медленно прохаживались возле салона.

— Мне тогда показалось, что я навсегда потеряла вас, — взволнованно говорила она. — Это было очень тяжело, Павел Алексеевич.

Он взял ее руку, горячую, дрожащую:

— Благодарю вас, Танечка. Может быть, мы не всегда будем рядом, но вместе будем всегда.

Взрыв на станции ударной волной обрушился на судьбу двух человек: генерала Домосоенова и полковника Богнара.

…Ференц Карлович поднял телефонную трубку.

— Слушаю вас, — недовольно буркнул он.

Послышался далекий взволнованный голос:

— Господин полковник, я не мог доложить раньше, телефонная связь была испорчена… Господин полковник, крупная банда напала на городскую тюрьму… Все политические заключенные бежали. Охрана тюрьмы…

Богнар бросил трубку, откинулся на спинку кресла и замер.

«Все!.. Это все! Могут простить десять… сто… промахов, но не таких! Теперь припомнят и расстрел штабс-капитана Логунова с войсковым старшиной Косарило!.. Впрочем, есть еще полковник Наумов. Он у меня почти в руках. Его арест и раскрытие связанной с ним подпольной организации может, пожалуй, отвести удар от меня».

Новый звонок телефона прервал его мысль.

— Говорит седьмой (это был его агент в аппарате зарубежной разведки). Подписан приказ. Полковник Гаевский должен завтра на рассвете арестовать вас.

Богнар машинально положил трубку на рычаг: «Вот теперь действительно все».

Кажется, Богнар знал, что ему делать. Он вызвал своего адъютанта.

— Катер на месте?

— Так точно, господин полковник.

— Держать его в полной готовности к выходу в море.

…Антон Аркадьевич наивно полагал, что взрывная волна не коснется его генеральского мундира. Но когда на следующий день он прибыл на службу, его в кабинете уже ждал генерал Анин. Он вежливо поздоровался и, извинившись за беспокойство, вручил приказ главнокомандующего об увольнении генерала Домосоенова в отставку и предоставлении ему возможности выехать в эмиграцию.

…Через час генерал Шатилов докладывал главнокомандующему:

— Петр Николаевич, скоропостижно скончался от сердечного приступа генерал Домосоенов Антон Аркадьевич. Перед смертью сказал: «Эмиграция? Нет, только Россия».

— Сердца всех нас устремлены к России, — задумчиво произнес Врангель. — Приготовьте приказ о награждении генерала Домосоенова орденом Николая-чудотворца первой степени за безупречное служение и преданность России.

— Он, вероятно, имел в виду иную Россию.

— Все равно. Пусть все считают, что он мечтал о единой и неделимой России.

— Разрешите, Петр Николаевич, доложить еще и о другом…

— Пожалуйста, Павлуша.

— Сегодня ночью я передал приказ арестовать полковника Богнара. В отделе и на квартире его не обнаружили. Исчез и его катер.

Врангель безразлично отмахнулся:

— Ну и слава богу. Когда враги исчезают сами — это облегчает тяжесть борьбы и забот. К сожалению, это делают только слабые, недостойные враги.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

1

В знойный полдень пароход вошел в Сухумскую бухту. Через иллюминатор был виден клин морской глади, отрезок пенящейся береговой линии и утопающие в зелени улицы города. Павел Алексеевич неторопливо застегнул мундир, поправил кобуру нагана.

— До обеда жди меня здесь, — сказал он Саше. — Если не вернусь, отправляйся со всем нашим скарбом в комендантский взвод.

— Слушаюсь, Павел Алек… извините, господин полковник.

Наумов улыбнулся.

На палубе возле капитанского мостика стояли Трахомов и чиновник в кремовом костюме из легкого твида. Был он со стороны чем-то похож на трость с массивным набалдашником — сам тонок, а голова крупная, тяжелая.

— Кавказ, — убежденно говорил Трахомов, — это когда все клокочет: в море, в горах и в душах людских. Это как на картине Айвазовского «Буря у берегов Абхазии» или у Лермонтова в поэме «Мцыри».

Наумов подошел к ним, поздоровался.

— А-а! Павел Алексеевич!.. Рад тебя видеть. Знакомьтесь. — Трахомов положил руку на плечо Наумову и повернулся к чиновнику: — Это мой разлюбезный друг Павел Алексеевич Наумов. Больше о нем добавить нечего. Серого происхождения человек. А вот день не вижу — тоской исхожу. Не ценит этого, сукин сын.

Человек в костюме из твида представился полковнику:

— Весьма рад познакомиться с вами, Павел Алексеевич. Юрисконсульт министерства иностранных дел Мышлаевский Зиновий Акимович.

Трахомов счел нужным добавить:

— Зиновий Акимыч — человек благородных кровей. Их высокопревосходительство генерал Мышлаевский — его непосредственный производитель. Правильно я говорю, нет?

Губы Мышлаевского дрогнули, вытянулись, но он промолчал.

«Не тот ли это генерал Мышлаевский, что возглавлял во время германской войны комитет по металлургической промышленности?» — подумал Наумов и решил спросить об этом, чтобы сгладить неприятное впечатление от трахомовского откровения.