Иулсез Клифф - Одна сотая секунды

• Название: Одна сотая секунды
• Автор: Иулсез Клифф
• Жанр: Фэнтези

Она не помнит, как попала в этот мир — мир, в котором небеса покоряют драконы, а земля изрезана железными дорогами, в котором телепортам присвоены серийные номера, а таблетки избавляют от магических воздействий. И этот мир не позволил остаться в стороне и спокойно за всем наблюдать, ведь он балансирует над пропастью и нуждается в самом элементарном спасении. Проблема лишь в том, что если женщина, называющая себя Кармой, вспомнит забытое, то может произойти что-то непоправимое. Но она начала вспоминать…

---

Улица одна, скупо от нее разбегаются узкие переулки, разбитые, в редкой пожухлой сорной траве.

— А с языком тут как? Свой?

— Свой. Но ты поймешь, он не сильно отличается от фортиского.

Брехнула вслед собака — негромко, с достоинством, всего лишь напоминая о то, кто здесь настоящие хозяева. Молчаливо метущая дворик старуха остановилась, оперлась на древко метлы, да так и не шевельнулась, пока я не потеряла ее из виду.

— Похоже, что нам сюда.

Такой же дворик, как и прочие. И дом подобен — зеленый, ноздреватый, с поползшими по стенам языками прошлогодней растительности. От дерева к дереву протянулись веревки со стылым бельем, к забору прислонилась уставшая стража — грабли, лопаты, тяпки, облысевшая швабра. Дорожку контуженным часовым перегородил тусклый таз с дырявым днищем, у самого порога терпеливо ожидало наполненное водой ведро.

Хотя и был разгар дня, но потемнело, погрузилось все в свинцовый мрак. Вот-вот разрядятся обвисшие тучи дождем. Но нет, терпели, скученным стадом ползли дальше.

Зажглись желтым светом ближние окна, выскользнула из приоткрытой форточки свара.

— Уродился олух! Ишь какой! Жеманка царевная, а не мужик!

— Мам, я занят! Дай закончить.

— Закончить ему! Все как не гляну, сидишь с этим ящиком, дури набираешься. Ишь, шибко умный, значит!

Рада постучала, сильно, уверенно, оглушая дом и разметеливая ссору.

— Кто еще? Опять девки твои? Куклы напомаженные, все без делов носами крутят.

Шаркающие шаги, протяжный скрип отворившейся двери. Из темноты показалось птичье лицо, изборожденное морщинами. Придирчиво глянули глаза-бусинки.

— Чего надобно? Опять сношалки надумали? Сейчас как погоню метлой поганой, запомните до самой свадьбы, если возьмет вас кто, дурех таких.

— Здесь проживает Ридий Дазгин? — Холодно спросила я.

— Ну, здесь. А тебе что надо?

— Поговорить, — поравнялась Рада.

— А вы кто будете, действительно? — Над старухой возник молодой улыбчивый парень.

В глазах прыгали черти, казалось, что ворчание матери его только забавляет.

— Мы из Роузветла, — Вампиршу несколько не трогал доброжелательный облик парня.

У меня же, напротив, сразу зародилась какая-то необоснованная симпатия.

— Ого! Ну, заходите тогда. Мам, посторонись, гости это.

— Гости, гости… — проворчала старуха, но пропустила. — Здесь, значит, все снимайте, а то наследите.

— Голодны? — С любопытством оглядел парень нашу троицу. — В столовую проходите, не стойте. Мать, супу поставь!

— Нет, спасибо, — поспешила я отказаться.

— Мам, не надо уже! Вы не обращайте внимания на нее, она хорошая, учиться любит. Вот, фортиский выучила, соседок теперь подбивает. А то, что ругается, так не со зла.

Я улыбнулась. Простоватое, но такое открытое лицо, спутанные рыжие, совсем как у меня, волосы, щедрая россыпь веснушек и крупные лошадиные зубы. Совсем не красавец, а лучится солнышком, одним видом согревает. На такого мальчишку взглянешь и сама растаешь, засветишься, позабыв обо всех печалях.

— Чай, может? Варенье есть, мама сама делала.

— На чай соглашусь, не жарко здесь, — уступила я его гостеприимству.

— А, это день просто такой выдался. Позавчера вообще жарища была, все удивлялись. Да не стойте, садитесь, будьте как дома, а я сейчас воды вскипячу.

Ридий исчез.

Вытканные ковры во все свободные стены, по центру — большой стол, застеленный аккуратной плетенной скатертью. К окну притулился громоздкий сервант с идеально отмытыми стеклами, внутри — сияющая чистотой посуда, деревянные фигурки, не скрываемые ни от чьих глаз украшения из цветного стекла и поделочного камня, расписная пузатая и четырехрукая статуэтка.

Рада взглянула на статуэтку, мельком провела двумя пальцами по переносице, что-то прошептав, и села следом за остальными.

Ридий быстро натаскал чашки, ложки, пиалки. Разлил чай из глянцевито поблескивающего чайника, разложил густое варенье, вскочил, что-то вспомнив, вернулся с блюдом, полным серых ломтей хлеба.

— Если хотите, могу и настоечки вытащить, есть еще.

От настойки отказались.

— Ну, давайте теперь нормально знакомиться. Меня вы уже знаете, Ридий я. Друзья называют Ридик. Письмо читал, но ничего не понял, если честно.

— Карма, — протянулась рука, встретилась с крепкой, приятной ладонью.

— Она же — леди Рутхел, — добавила вампирша, — рядом — наследник эльфийского клана Нижней Ступени Уэлл Вестренденский, я же — Радьявара Солейн, адаптированный вампир.

— Ого! — Присвистнул Ридик. — Мощно!

К моему приятному удивлению парень не растерялся, не поменялся в лице, спокойно воспринял громкие имена. Наверное, даже если бы сам король сюда явился, он также радушно и безмятежно потчевал гостя крепким сладким чаем и серым хлебом с вареньем.

Раде, похоже, это, наоборот, не пришлось по душе.

— Господина Арвелла Вега Рутхелла помнишь? — Сухо спросила она. К еде так и не притронулась.

— А как не помнить-то? Ты, Карма, прости, но господин Рутхелл меня тогда чуть по стенке не размазал.

— Не забывайся, мальчик. — Тихо предупредила Рада.

— Спокойнее, — осекла ее я и взглядом дала понять — не стоит.

Вампирша поджала губы, но кивнула.

— Радьявара, ты чай пей, невкусный же будет. В такой холод самое то.

— Я вампир.

— Прости, крови нет, а у меня дурная, — весело доложился Ридик.

Мы с Уэллом прыснули, вампирша грозно сдвинула брови, но махнула рукой, сдалась и тоже беззлобно усмехнулась.

— Расскажи подробнее, пожалуйста, — попросила я.

— А чего тут рассказывать-то? — Парень почесал затылок, качнулся на стуле. — И откуда?

— С самого начала, — блеснула серпом вампирская улыбка.

— Хех… я рано работать в храме начал, с четырнадцати, меня туда мой покойный учитель, Берсед Ясноглазый направил, сказав, что придет время, и сведу концы событий в один узел. Ну, не знаю, свел ли. Наверное, да. Сам не предсказывал, сначала на подхвате у старших был, потом меня определили за оборудованием следить и ремонтировать по случаю необходимости. У нас же как, многие по природе не слишком сильны, поэтому к помощи машин прибегают. Такое начало вам пойдет?

— Пойдет, — милостиво кивнула Рада. — А ты?

— А я-то что? Учитель говорил, что моих способностей и так хватит, если развивать стану. Короче, в тот день я домой не пошел, решил все проверить. Днем ведь люди разные приходят, работают все, не очень-то можно что-то делать. А ночью — самое то. К часу или даже позже, я тогда почти все закончил, кто-то ломиться настойчиво стал. Сначала подумал, что бродяга уличный какой, потом сообразил, что и клиент может быть. Ну, знаете, бывает иногда так, что невеста перед свадьбой или купец перед сделкой прибегают. На самом деле мы очень редко ночью оказываем услуги, чаще отказываем. Если есть кто, желает подработать, тогда бывает. А так… В общем, я спустился, а там господин Рутхел. Вижу — пьян и зол. Сказал, что нет никого, чтобы утром приходил. А он уперся, ни в какую не хотел уходить. Да и я, признаться, неловко себя чувствовал. И что делать? По привычке глянул в ближнее будущее, а там отчетливо, что я же ему пророчу. Удивился, конечно, а потом и сам сообразил, что какая разница, что я скажу: когда господин Рутхел протрезвеет, все равно все забудет. Открыл ему двери, спросил, чего хочет. Он потребовал, чтобы я ему рассказал про всякие дела личные, про любовь, короче. Есть ли что в ближайшее время. Ну, мне же машина не нужна, я взял его за руку, глаза закрыл. Я будущее как нити всякие вижу, сначала переплетением, а после уже в конкретные вглядываюсь — там что-то вроде образов возникает. Вижу — две нитки, одна пустая, а в другой что-то есть. Пригляделся, а там образ непонятный, путанный весь какой-то — то ли есть женщина, то ли нету, то ли она как подарок дается, то ли, наоборот, отнимается. Это же не так, как здесь — сижу и на вас смотрю. Не, будущее иначе открывается. Я и так глянул, и так, даже интересно стало. Господин Рутхел ждал терпеливо, зато я сам на взводе уже был, все понять не мог, думал, что весь свой дар растерял. А у нас, футурологов природных, есть прием такой, «хваткой» называем, — это когда ничего не понимаешь, то лезешь в свое же будущее. Залез тогда украдкой в свое, заглянул — а там достаточно ясно, что я говорю фразу одну. Снова в будущее господина Рутхела переключился, только в нем уже все поменялось, нить пустая рассыпалась, осталась та, что с женщиной — уже ясная, хотя образ в ней все равно переменчивый. Но главное-то уже есть! Я ему и сказал, что-то вроде такого: чуть ли не на блюдечке тебе будет преподнесена, только не разминуться, главное. Ну, или немного иначе, не помню, нервничал тогда дико. Господин Рутхел поблагодарил, расплатился, как положено, даже и не подумать, что пьян был. А как вышел, так его снова накрыло по полной. Он драконом обернулся, не рассчитал, двери вышиб и ступени все когтями покрошил, пока взлететь нормально пытался. А утром пришли старики, прибалдели от такого расклада. Я, как есть, все им и изложил. Переполошились уже тогда пуще прежнего, на меня наорали, прочь погнали. Ну, я тогда не подозревал ничего, учитель приучил меня не лезть в грядущее без нужды, домой пошел. Вечером вернулся Андис, который меня приютил, и расстроено сообщил, что меня уволили за самовольство. Жаль, конечно, было, да что поделать? Еще два дня в Роузветле побыл и поехал домой, все равно в этом городе не смог бы работу найти. Наверное, меня теперь во всем Фортисе не возьмут. Я надеялся в городах Карска или Калматана пристроится, да только мест совсем нет, своих футурологов хватает. А к кланам уж тем более соваться нечего. Теперь через Скрибер помаленьку зарабатываю. Конечно, меньше, чем в храме, но все же больше грузчика или метельщика улиц. Вот и вся история, ничего особенного в ней нет. Если еще что-то нужно, то спрашивайте, потому что времени осталось уже мало.