Марджери Эллингем - Мода в саване

• Название: Мода в саване
• Автор: Марджери Эллингем
• Издательство: Книжный клуб "Клуб семейного досуга"
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9910-2310-8, 978-966-14-4792-8, 978-0-099-50609-6, 978-0-099-49279-5

Марджери Эллингем — плодовитая писательница Золотого века. Ей принадлежит порядка тридцати романов и сборник рассказов. Наиболее известные детективы — серия об Альберте Кэмпионе. Критики обычно ставят ее в один ряд с самыми известными авторами классического английского детектива — Агатой Кристи, Дороти Л. Сэйерс, Джозефиной Тэй.

---

— Да, сэр, вечером, вечером.

— Во сколько? Было еще светло?

Ответом ему было пожатие плеч.

— Вечером.

Оутс повернулся к Фладу.

— Что-нибудь еще?

— Боюсь, что нет, сэр. Он думает, что задней лестницей кто-то пользовался, но не видел, чтобы кто-нибудь входил и выходил. Он встречает тех, кто приходит в ресторан. Он очень много работает.

— Не сомневаюсь, сынок. — Оутс тепло улыбнулся Фладу. — Ну хорошо, уведите его. Попробуйте еще что-нибудь узнать.

Сержант увел своего подопечного.

— Хорошо бы он смотрелся в суде, — с чувством произнес Паллен. — То-то бы порадовались адвокаты.

Оутс потряс головой.

— Да нет, все ясно, — сказал он. — Понятно, почему Хакапопулосы держатся так спокойно. Мы мало что выяснили, но теперь по крайней мере понятно, что произошло. Она пришла на встречу, и кто-то поднялся по той лестнице и убил ее — возможно, одним из ресторанных ножей, после чего оставил тело грекам. По всей вероятности, один из братьев нашел ее, испугался, что возникнут проблемы, — эти двое наверняка знают о проблемах все, — и они разобрались с телом на свой лад. Честно говоря, я снимаю шляпу. Они все продумали. Судя по всему, братья погрузили тело в машину, отправились на рынок, проехали чуть дальше, выбросили его и спокойно вернулись, чтобы сделать покупки. Очень на них похоже.

Мистер Кэмпион поерзал.

— Если наш приятель — насколько я понимаю, это был мужчина — пришел в ресторан через черный ход, он знал, куда шел. Ergo[24], он там уже бывал. Как вы думаете, подопечный Флада сумеет опознать его по фотографии?

— Хорошая идея, сэр! — вскинулся Паллен. В нем так явственно чувствовалась энергия, что Кэмпиону казалось, что он видит ее. — Это не будет уликой, но, возможно, пригодится. Если нам наконец удастся сбить спесь с этих ублюдков в соседней комнате, уже будет неплохо.

Оутс открыл ящик стола и вытащил пачку фотографий, вырезанных из журналов или взятых у слуг. Здесь были все они — Вэл, Джорджия, Гайоги, тетя Марта, Ферди, Алан Делл, даже сам мистер Кэмпион. Паллен собрал их в стопку.

— Перемешаю их с посторонними фотографиями, — сказал он, — и посмотрим.

Когда дверь за ним закрылась, Оутс взглянул на Кэмпиона.

— Все думаете о шантаже?

— Да, — ответил Кэмпион с нехарактерной для него уверенностью. — Это точно был шантаж. Сами подумайте. Какой простор для действий! Полная безопасность. Полная секретность. Наша Каролина уже использовала это место в тех же целях. Андреас тут же узнал ее на фотографии, но как, если он видел девушку только мертвой? Кроме того, дружище, она бы просто не попала в отдельный кабинет, если бы в ресторане ее не знали. Если малыш Луис нам чем-то поможет, я думаю показать ему фотографию Портленд-Смита. Кто-то из них хорошо знал это место. Кто бы это ни был, он попросил Каролину Адамсон заказать кабинет, посулив ей деньги. Потом он прошел через двор и поднялся по лестнице. Вероятно, он никого не встретил. Там все специально сделано так, чтобы люди могли украдкой шмыгать туда-сюда. Вы знали, что шайка Мазарини обычно встречалась в этом дворе в прошлом году? Мазарини там платил своим головорезам за работу.

— Вот как? Не знал. А вы откуда узнали?

— Мне рассказал сегодня один знакомый, который и посоветовал сюда заглянуть.

— Понятно. — Оутс взглянул на молодого человека и улыбнулся. — Ох уж эти ваши знакомые. Все ваши знакомые.

Мистер Кэмпион посерьезнел.

— Я не вмешиваюсь в проблемы своих знакомых, — с чувством произнес он. — Другое дело, когда речь заходит о семье.

Они все еще пристально смотрели друг на друга, когда вошел Паллен и молча бросил фотографии на стол. Лицо его было бесстрастно, глаза налились кровью.

— Ну что, он кого-нибудь узнал? — с надеждой спросил Оутс.

— Узнал, — сказал инспектор, с трудом сдерживаясь. — Всех узнал. Почему нет? Все они довольно известные люди. Он узнал и мисс Уэллс, и мистера Делла, и мисс Феррис, и Ламинова, конечно. Говорит, что всех их обслуживал. Кроме того, он узнал бывшего императора Германии, сержанта Уизерса и вас, сэр. Он безнадежен. Флад как-то разбирает половину из того, что он говорит, но пусть меня повесят, если я понимаю хоть слово. Пойду поговорю еще раз с этими чертовыми греками. Нельзя держать их тут всю ночь без ареста, и хотя их есть за что упрятать, смысла в этом я не вижу. Они все равно не сбегут. Зачем? Кто-нибудь звонил по поводу автомобиля?

— Нет, никто. Боюсь, инспектор, это гиблое дело. Мы вряд ли что-нибудь узнаем в ближайшее время. Я вас оставлю — не спал уже двое суток и ничего не соображаю. Если понадоблюсь, вы знаете, где меня найти.

В ответ ему раздался телефонный звонок, и суперинтендант бросился к телефону. С лица его мгновенно исчезли все признаки усталости. Мистеру Кэмпиону приходилось видеть подобное преображение в рыбаке, который вдруг заметил клев, когда уже собирался сматывать удочку.

— Что? Да, это суперинтендант Станислаус Оутс. Да. Это Сандерсон? Да. Нашли? Правда? Молодец. Она их видела? Прекрасно! Видела, как братья сажают девушку в автомобиль? Что подумала? Ах, пьяная. Ну конечно. Хорошо. Приведите ее. Она-то нам и нужна. Что? Что? А… ну ясно. Черт. Какая жалость! Нет, разумеется. Ну что вы. Да, конечно. Да, здесь будет инспектор Паллен. Да, есть. Пока.

Он повесил трубку и скорчил гримасу.

— Вы сами слышали. Они нашли свидетельницу, которая видела, как эти греки в два часа ночи двадцать первого вытаскивали из ресторана девушку. Она решила, что девушка пьяна, и не обратила на них внимания. К сожалению, это бродяжка, и свидетельница из нее так себе. В суд не вызовешь, ее за пять минут разобьют в пух и прах. Ее привезут, но я не знаю, чем она нам поможет. Разбирайтесь сами, Паллен. Мне жаль, но чего еще ждать от Эгейского проулка?

Инспектор сунул руки в карманы.

— С такими делами вечно морока, — заметил он. — Пойду к тем двум. Может, хоть это их выбьет из колеи. Шанс есть. Если они подыграют, у нас, возможно, появится описание этого человека. Уже что-то.

— Если они его видели, — вставил мистер Кэмпион.

Они обернулись, и он пожал плечами.

— В таком дворе его вообще могли не увидеть. Он вполне мог пройти незамеченным, как и остальные тени в этом крысятнике. Скорее всего, так и было.

— Кроме девушки, — возразил Оутс. — Она его видела, и она его знала. Мы там же, с чего начинали, мистер Кэмпион. Нам нужен мотив и знакомые мисс Адамсон.

— Дайте мне неделю, — выпалил Кэмпион, прежде чем успел понять, что он сказал. — Дайте мне неделю, Оутс, перед тем, как устраивать переполох в курятнике. Шефу это не понравится, Министерство по делам колоний тоже будет в ярости. Что хорошего в ордере на эксгумацию? Что вообще хорошего во всей этой вони? Зачем поливать грязью людей, которые даже не подозревают о ее существовании? Дайте мне неделю, всего неделю.

— Неделя потребуется только для того, чтобы зашевелились в Министерстве внутренних дел, — сказал Оутс.

Глава 21

В воскресенье Аманда давала прием с хересом, чтобы отметить свой разрыв с Альбертом Кэмпионом. Прием был устроен в речном коттедже вблизи фабрики «Аландел», и это был один из тех осознанно-мазохистских поступков, которые вошли в моду среди элиты из-за современной мании управлять своими чувствами «самым разумным образом».

Поскольку вышло так, что прием пришелся на конец одной кошмарной недели и начало другой, он оказался очень ко времени и даже почти (как выразилась тетя Марта) единственным видом торжества, который можно было себе позволить перед лицом обстоятельств.

Никто не знал причины, а большинство было слишком занято, чтобы вникать, но первая догадка, что, дескать, молодой Понтисбрайт проявил твердость, была отвергнута. Корень разногласий крылся в главных героях. Это стало ясно уже при входе в дом.

Дом Аманды напоминал ее саму — маленький и очень практичный. Главная комната занимала вместе с маленькой кухонькой весь первый этаж, одна стена была стеклянной и выходила на пологий лужок, сбегавший к реке. В остальном комната была не лишена индивидуальности, поскольку вся обстановка в ней осталась от чопорной старой леди, жившей здесь прежде, и была приспособлена к удобствам и разнообразным причудам Аманды — начиная с чего-то милого и механического и кончая бархатцами в двухфутовой вазе. Плодом этого союза вкусов стала большая странная комната, где часы в форме чайного ящика и Эдуард VII в шотландском килте на фотографии в бархатной раме мирно уживались с чертежным столом архитектора и чудной картиной Ван Гога.

Во время приема сестра имела поддержку в лице Хэла Фиттона, графа Понтисбрайтского. Он стоял рядом с ней, суровый и старомодный, как всегда. В свои двадцать он был крепким и серьезным молодым человеком с фамильными глазами и цветом волос и двойной дозой фамильной невозмутимости. Ситуация вполне отвечала его молодому чувству драматизма, умеряемого персональной манией приличия. Хэл Фиттон был любезен с мистером Кэмпионом и время от времени заговаривал с ним, давая этим ясно понять: раз уж он так многословно заявил, что расторжение договора есть дело взаимного согласия, другая сторона просто не может помыслить или произнести по этому поводу ничего дурного.