Вадим Деружинский - Забытая Беларусь

• Название: Забытая Беларусь
• Автор: Вадим Деружинский
• Жанр: История

Это продолжение книги «Тайны беларуской истории», вышедшей четырьмя тиражами в 2010 - 11г.В нейразоблачаются многочисленные выдумки, мифы и заблуждения о беларуском прошлом, которые долгое время насаждали официальные учреждения, историки и публицисты царской империи и СССР. Немало места в книге уделено «белым пятнам» в истории Беларуси — тому, что скрывалось в советское время по идеологическим причинам.

Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

Забавно, что его сын Петр I издал указ противоположного содержания, которым запретил своим подданным носить бороду, даже ввел налог за право ношения бороды. Видимо, Петр посчитал обидным, что иностранцы называют россиян «бородатыми чучелами», каковыми они стали в результате указа его отца. Тем не менее попы и в XIX веке следовали указу Алексея Федоровича, а не его сына Петра, так как РПЦ враждебно воспринимала петровскую модернизацию по образцу Западной Европы.

Олин из читателей нашей газеты в 2002 году высказал в письме такую мысль:

  «Настоящий русский, каковым я себя считаю, должен иметь большую окладистую бороду».

Но на выборах мэра Санкт-Петербурга поражение одного из кандидатов местные политологи объясняли именно бородой:

«Санкт-Петербург — европейский город, и его жители не считают «своим» кандидата с сибирской бородой на лице. Пусть выдвигает свою кандидатуру в Сибири, а не у нас».

Получается, что и в Санкт-Петербурге такой типаж сегодня считают «бородатою чучелой».

Как село Куродичи стало селом Казанским

Как известно, ВКЛ отличалось веротерпимостью. В Российской империи все было наоборот. Там религия являлась важнейшим элементом ассимиляции нерусских народов и закрепления колониальной власти над ними. По оценкам демографов, из нынешнего русского этноса в 140 - 150 млн. человек не менее 100 миллионов являются нерусскими в этническом смысле, это потомки людей, ассимилированных через веру после 1650 года. Русификация происходила автоматически: когда человек принимал веру РПЦ, он получал русское имя и фамилию, а при богослужениях использовался только церковнославянский язык — «родитель» современного русского языка. В результате «новые православные» постепенно, за два — три поколения, начинали считать себя «русскими».

Российские законы XIX века объявляли прямо:

«... как рожденным в православной вере, так и обратившимся к ней из других вер, запрещается отступить от нее и принять иную веру, хотя б то и христианскую».

Слова «православная вера» здесь не соответствуют реальности, так как в православии много региональных вариантов. Например, в православии Эфиопии, которое древнее московского примерно втрое, крестятся двумя перекрещенными пальцами и делают мальчикам обрезание. Под «православной верой» в Росии XIX века понимали исключительно свой собственный образец — московский, изначально несторианский.

Переход в московскую веру власти Российской империи не только поощряли, но и ставили в качестве главной цели деятельности колониальной администрации (в том числе в Литве-Беларуси). Обратите внимание: обратное считалось государственным преступлением (!) и строго каралось — тюрьмой, ссылкой, лишением имущества.

Одной из форм религиозного насилия России над нашим пародом явились многочисленные судебные дела «о совращениях» (параграфы 36 - 39 в Своде Законов Российской империи, предусматривающие наказания за «отвлечение и отступление от веры»).

В Речи Посполитой (в законодательстве Польши и BKЛ) никогда не было подобных людоедских законов. Но российские политики, церковники и историки потому и придумали басню о «притеснениях православных со стороны католиков и униатов», что это они сами активно занимались таким «совращением». Всеми силами старались заставить униатов, католиков, лютеран, иудеев переходить в веру РПЦ.

Итак, по российским законам, за «совращение» из православия в какую-нибудь другую веру виновника следовало приговорить к суровому наказанию:

«... к лишению всех особенных, лично и по состоянию присвоенных, прав и преимуществ и к ссылке на житие в Сибирь или к отдаче в правительственные арестантские отделения».

Если же кто-то осмеливался «в проповедях или сочинениях» рассуждать о свободе человека в выборе своей веры (за исключением свободы перехода в московскую веру) — это наказывалось в первый раз тюрьмой на срок от 8 до 16 месяцев, второй раз заключением в крепость на срок от 2 лет и 8 месяцев до 4 лет и лишением некоторых прав, третий раз — лишением всех прав и пожизненной ссылкой в Сибирь!

Если один из родителей был московской веры, а другой — иной, то своих детей они были обязаны воспитывать только в московской вере.

Нарушивших этот закон обоих родителей предписывалось карать тюремным заключением сроком до полутора дет, а детей у них отнимать и передавать «православным опекунам».

Священников «иностранных исповеданий» (несмотря на то что униаты и католики в губерниях Северо-Западного края не были «иностранными», иностранной была именно московская вера) за контакты с православным населением карали лишением сана и тюремным заключением на срок от одного до трех лет. И так далее.

Массовыми судебные дела «о совращениях» стали в середине XIX века. При этом самое мерзкое было то, что почти всегда вначале следовало настоящее совращение прихожан-католиков российскими чиновниками, а попытки католиков этому совращению сопротивляться — карались как «совращение».

Вот типичный пример. Обычная для того времени история о том, как происходило присоединение «совращенных» из православия римо-католиков в государственном поместье Куродичи Минской губернии.

Крестьяне этого села под Минском всегда были католиками (их предки крестились в католичество из язычества еще в ранний период истории ВКЛ). Но в октябре 1861 года село посетил начальник жандармского управления — командированный из России великоросс, который заявил местным жителям, что ксендзы их обманывают и что 100 лет назад они были московской православной веры. Селяне поверили этой брехне, и 25 октября 1864 года 270 селян католического вероисповедания перешли в московское православие в присутствии 5 официальных лиц: речицкого судебного следователя, местного пристава и трех православных священников из ближайших приходов.

Вроде бы «все хорошо», но военное начальство Мозырского и Речицкого уездов доложило в своем рапорте генерал-губернатору М.Н. Муравьеву, что крестьяне, «добровольно пожелавшие перейти в православие», поставили условие: направить своих представителей к мозырскому декану ксендзу Александру Кершанскому чтобы узнать, действительно ли их предки, согласно утверждению жандарма, 100 лет тому назад были православными.

Кершанский в своем ответе на основе документов доказал, что жители села Куродичи Минской губернии никогда не были православными — ни 100 лет назад, ни 200. То есть это выдумка российского чиновника для принуждения беларусов-католиков изменить вероисповедание. Крестьянам он посоветовал «уйти в лес», если принуждение будет продолжаться, и одновременно подал жалобу генерал-губернатору края насчет противозаконности действий военных и гражданских чиновников в деревне Куродичи. Что ж, губернатор-вешатель, генерал от инфантерии Муравьев ответил незамедлительно:

1)    ксендза Кершанского наказать штрафом в 200 рублей серебром, перевести его в другой приход, учредить нал ним строгий полицейский надзор;

2)    закрыть и вовсе упразднить находящийся в Куродичах римско-католический костел, обратить оный в православную приходскую церковь, употребив на устройство оной 1500 рублей серебром из дополнительного 10-процентного сбора по... губернии;

3)    принадлежащие костелу земли, угодья и строения передать в ведение православного духовенства:

4)    переименовать селение Куродичи в Казанское.

Вот по такой схеме Муравьев-вешатель и его подручные насаждали у нас православие. Сначала какой-нибудь жандармский офицер или другой чиновник приезжал в намеченное село — и там, собрав селян, врал им о том, что якобы «100 лет назад ваши предки были православными», причем православными именно московской веры.

Затем в работу вступали параграфы 36 - 39 из Свода Законов Российской империи: противодействие этому совращению всячески каралось, местных священников высылали или наказывали тюремным заключением.

Храмы отбирали и превращали в церкви московской веры, отбирали равно церковную землю и постройки. Часто Муравьев переименовывал и сами названия наших сел, чтобы таким способом принести сюда реалии своей Московии.

Почему он переименовал село Куродичи в Казанское? Что за «Татарстан» под Минском создавал этот вешатель? Уже один только этот факт показывает, что речь идет не о «вопросах вероисповедания», а о чистой воды КОЛОНИАЛИЗМЕ, об уничтожении беларуского национального элемента и насаждении вместо него элемента российского. Муравьев воевал не с нашей религией, он ВОЕВАЛ С НАМИ КАК НАЦИЕЙ.