Анатолий Козлов - Примириться с ветром

• Название: Примириться с ветром
• Автор: Анатолий Козлов
• Жанр: Прочая старинная литература

---

АНАТОЛИЙ КОЗЛОВ

ПРИМИРИТЬСЯ С ВЕТРОМ

Повесть

Тишина. Пустота в душе. Никакой карманный китайский фонарик, купленный на рынке в Ждановичах, не способен разогнать темень в глубине моей души. Там беспросветная, тяжелая, глухая ночь, хоть стальным ножом режь — не останется ни бороздки-следа, ни даже царапины...

Да вроде все как обычно. День за днем. Утренний эспрессо в чашке, сига­рета зажата в пальцах. Чистота и порядок на кухонном столе. Белая пепельница с логотипом «Fabuљ», наполненная окурками-фильтрами. И тишина, безраз­личие, тоска. Сердце в груди не стучит надрывно. Наоборот, затаилось где-то между ребрами, словно виновато в чем-то. Ждет. Чего? Что же ты, мое хоро­шее, онемело? Протестуй, толкайся, гони по венам кровь так, чтобы в ушах гул стоял, пульсируй в висках, чтобы глаза застило. Не молчи, мое верное сердце. Не бойся меня, господина, хотя — кто из нас Господин?.. Не волнуйся, мое израненное, истерзанное сердце. Переживем и это. Научились. Никто не заме­тит неладного. Нашей боли. Темная ночь светлее чужой души. И я вымучен­но, криво улыбаюсь сам себе, в никуда, в застеколье окна — в неизвестность. А сердце молчит. Не реагирует ни на крепкий кофе, ни на десяток выкуренных сигарет. Оно затаилось-схоронилось, словно напроказивший ребенок от отца. Ребенок, рассыпавший соль, целый пакет, на только вчера постеленный в зале новый ковер. Горка соли на шикарном ковре. Неизбежность наказания. Для ребенка — возможно. Только какое я имею право тебя корить, а? Ты единствен­ный свидетель моих побед и поражений, скорбных и счастливых мгновений, обманов (нас тобой обманывали) и унижений. Ты же меня учило доброте и терпению. Ты. И кажется, кое-чему я научился. Ведь если что-то болит, зна­чит, еще есть чему болеть. У меня все тело заполнено тишиной и пустотой. Я равен безграничной пустыне. Моисеевой пустыне, которую и в сорок лет не преодолеть. Моя пустыня неподвластна времени. Во что или в кого верить? В людей вообще? В конкретного человека? Нет. Я не живу иллюзиями. В себя? Сколько можно! А главное — во имя чего? Остается Всевышний. Но у Него столько хлопот, к Нему обращено столько просьб, молитв, что Ему тяжело рас­смотреть среди мириад душ мою пульсирующую точку.

«Познай себя, и ты познаешь Вселенную». Слышишь, сердечко мое? Ага, возражаешь, что это не так. Молодчина. Отозвалось. Выходи из убежи­ща. Так как же правильно. «Познай Вселенную и познаешь себя. Так учили в школе». Но ведь, мое хорошее, каждому свое. Что же постигли мы с тобой? Ну, отозвалось, так не молчи. Дошли до банального: каждый рождается со своим одиночеством, проживает с ним жизнь, с ним уходит к праотцам, захва­тив главное жертвоприношение — свое непостижимое одиночество. А как быть с семьей, детьми, любимыми, друзьями, как?..

«Это всего только хищнические, хоть и неумелые, обреченные на про­вал устремления. Разноцветные воздушные шарики. Всего лишь. Взгляни на себя. На свое прошлое. Где твои семья, дети, любимые, друзья? Где? Видишь, розовый воздушный шарик лопнул, и ты остался один на один с самим собой. Нет, со мной, своим изверившимся сердцем. Тебя предали? Да, предали. Но ведь это произошло не в первый и не в последний раз? Люди не могут не пре­давать. Не возражай! Предают родителей, детей, любимых, но прежде всего самих себя. Это простенькая формула выживания. Выживание муравьев. Погоня за счастьем, побег от одиночества. От одиночества вдвоем или в боль­шой толпе. Среди множества людей твое одиночество ощущается наиболее остро и мучительно. Вот так, мой дорогой. И не жди звонка в дверь, не смо­три в окно. Там те же и то же. Каждый сам в себе и сам по себе. Прошло время жертвоприношений в честь N. И сам не готов пожертвовать собой (имею в виду знаменитое время) ради нее. Прости, свежие раны растравлять не будем. И все же пожертвуй своим самолюбием, возьми мобильный и позвони первым. Не говори о прощении, понимании, а просто поговори, о чем угодно, но поговори. Вот видишь, от одной мысли об этом твое лицо перекосило, словно после съеденного целиком лимона».

Предательства, измены я никому не прощу, мой уважаемый советчик!

«А ты уверен в измене? Может, стоит хоть немного доверять тем, кто рядом. Доверять! Стоит ли других мерить по себе?»

Зябко, неуютно.

«Успокойся. Не забывай, что я — это ты. У нас общая боль, и радость — общая. Хочешь сбежать от самого себя — беги. Но в завязанном мешке не много места».

Ненавижу, когда мне лгут. Предательство и ложь выжигал бы каленым железом! Простить не могу!

«Крайности никого не красят».

Сбавь ход, сердечко мое. Ведь знаешь, оправдать можно что угодно. Ты лучше покажи, дай понять, где в каждом из нас спрятана частица Божествен­ного, а где находится то, что мы получаем от дьявола. И в каких долях они соотносятся? Ну?!

«За окном начался дождь. Прислушайся к его беседе с подоконником-отливом. Вот неспешная игра капель, а вот непрерывный, отчаянно-призыв­ный стук. Ты слышишь?»

И все же поговорим о соотношении Божественного и дьявольского в че­ловеке. Нет-нет, речь только обо мне. Ты же у меня в груди, мой главный жиз­ненно важный орган. Говори же, открой тайну.

«Не смеши. Ты сам видишь в себе и щедрый Божий дар, и глыбу, взвален­ную на тебя властителем тьмы. Видишь и чувствуешь. Правда, если сам этого хочешь. Если желаешь ежедневного избавления от вины, вины перед муравьем, гадюкой, братом, сестрой, пассажиром троллейбуса. Промолчать в ответ на оскорбление, улыбнуться обидчику. Слаб человек, и мелочны его устремления. Какой же долгий, бесконечно долгий сегодня день. Не правда ли?»

Сегодняшний день, мое хорошее, не дольше жизни. Когда-нибудь он наступает, этот день. Неожиданно. Когда ты абсолютно (!) счастлив и дово­лен собой. И ты уже свыкся с беззаботностью, с тихим своим счастьем. Оно кажется могучей скалой, возвышающейся над берегом людского моря. Ты не хочешь звездной славы, всеобщего восхищения, фантастических счетов в банке. Не манят тебя и шикарные виллы на океанических островах. Тебе нужно тихое, твое счастье. Всего лишь. И оно у тебя есть — месяц, год, десять лет, но приходит день — и твоя жизнь переворачивается с ног на голо­ву, словно цирковой клоун.

«Не спеши. Послушай стаккато дождя. Божья слеза-водица омоет, очистит, приглушит твою боль. Дарует просветление, душевное равновесие. Не спеши с выводами. Не будь категоричен. Поспешное слово, мысль могут стать петлей на шее. Чьей угодно. Молчи. Слушай стаккато дождя. Вечное и бесхитростное. Слушай. Оно о многом может рассказать тем, кто умеет и хочет слушать. В этой мелодии ответ на твой вопрос о Божественном и дьявольском в человеке. В те­бе. Мелодия дождя рождается из семи нот. Погружайся в себя и слушай.»

Со слухом у меня проблемы. Не говори загадками. Ибо все гениаль­ное — просто.

«Если бы так. Не переполняла бы тебя глухая тишина. Боль не взрывала бы тебе жилы. Предательство не разъедало бы твое нутро, словно серная кис­лота. Даже запах его ощущаю».

Справедливо подмечено. Мы (и я в том числе) хотим всего и сразу. Вечной верности. Лебединой. Туфта. Доказано, что и лебеди меняют партнеров.

«Вот-вот, хоть что-то позитивное мелькнуло в твоей затюканной голове. А почему бы и нет? Жизнь — это одновременно и трагедия, и комедия. Не все можно объяснить даже тогда, когда обладаешь опытом. Немалым опытом, хотя мы все беспомощны перед многочисленными вопросами. Глупость берет верх над разумом. Трагедия превращается в комедию, в фарс, и наоборот. Зависит от того, кто смотрит на сцену.

Ты погляди: его предали, ему изменили, так и цивилизации конец! Соль смешалась с сахаром, лимфа — с желчью. Да ведь ничего не изменилось! Взгляни с балкона: народ живет, действует по плану; люди смеются и пла­чут, любят и расстаются, чтобы снова сойтись. Знаешь ведь, конец — начало нового. Испокон веку так было, есть и будет. Утри сопли и улыбнись. Выше голову. Расправь широкие плечи и с песней, с огнем в глазах бросайся в мир, хватай жизнь обеими руками. Становись хозяином положения! Слышишь?»

Ого, разговорилось, затрепетало сердечко мое. Неужто в тебе болью не отдается то, что я раздавлен, уничтожен? Ты же у меня чуткое и чувствитель­ное. Нет, ты каменное. Бог мой! У меня в груди каменное сердце.

«Чудак! Бог всегда был нерационален. Поэтому не заслоняйся от жизни его огромным и всеобъемлющим именем. Бери реванш. Ты можешь. Должен!»

Никому я ничего не должен.

«Ага, еще немного, и ты на правильном пути, устланном розами без шипов. В жизни все уравновешено, извини за тривиальную истину. Что-то или кого-то потерял — не голоси, а нашел или встретил — не пускайся в пляс сломя голову. А вообще, любовь анархична по природе своей, страсть же всегда умирает. Кстати, не твой ли это конкретный случай.»

Негоже бить лежачего. Зачем ногтем ковырять свежую рану. Все равно что в тебе же ковыряться, дорогое мое, горячее. Говорят, поруганная любовь разбивает сердце. А ты лезешь на рожон. Хоть бы немножко сочувствия. Но ты же у меня каменное, рациональное и. пугливое.