И Адександров - Курако

• Название: Курако
• Автор: И Адександров
• Издательство: ЦК ВЛКСМ Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1939

---

Курако искренне возмущен таким варварским хозяйствованием. Он изливает свое негодование директору, вылощенному человеку, несколько месяцев назад взявшему бразды правления на заводе.

— Вы бросьте возмущаться! Это результат кризиса. Десять лет не вкладывался капитал в перестройку завода. Но скоро мы его модернизируем.

В обеденные часы Курако посещал клуб, где собирался технический и административный персонал. За длинным столом рассаживалось человек сорок. Делились заводскими новостями, от которых нередко перескакивали на общие темы. Курако обычно молчал, прислушиваясь и присматриваясь. Как-то в споре на одну из универсальных тем обратились к нему:

— А ваше мнение, господин Курако?

В этих словах Курако почудилась снисходительная ирония, заставившая его встрепенуться.

— Ваши рассуждения напоминают мне метафизический спор о том, сколько ангелов может поместиться на острие иголки. Сплошная идеалистика...

— Вы материалист?

Курако сразу нащупал основной стержень спора и умело поддержал его. К удивлению присутствовавших, обер-мастер оказался широко образованным человеком. Он быстро находил возражения, бил своих оппонентов ясностью и логичностью мысли.

Свою эрудицию и искусство спорщика Курако имел случай не раз проявить и в дальнейшем. Как-то к нему подошел недавно прибывший на завод Соболевский, сдружившийся с ним в последующие дни.

— Скажите, Михаил Константинович, где вы приобрели такую уйму различных знаний?

— В академии Николая... — И, видя недоумение на лице собеседника, Курако пояснил: — Николаевская академия— это ссылка. Там я получил настоящее образование. До ссылки я был просто маховик — колесо машины, развивающее громадную энергию. Двигательная сила — и больше ничего. Но этого мало. Важно знать, куда направлять энергию.

Знал ли Курако, по какому руслу направить свою энергию, которой у него был избыток?

В 1905 году он без колебаний ушел в революцию. Но теперь в стране господствовала политическая реакция. Рабочее движение было разгромлено. Революционные перспективы были неясны для Курако. Страсть, захватившая его много лет назад — покорение домны, — сей-чай пробудилась с новой силой. Еще лучше изучить процесс плавки руд; овладеть в совершенстве печами; создавать новые конструкции; облегчать при помощи механизмов человеческий труд; пересоздать отсталую доменную технику России — эти мысли поглощают Курако, вызывают необычайный прилив энергии.

Общий вид доменных печей в Юзовке. 90-е годы.

Но, окрыленный своими идеями, Курако не соизмеряет сил и возможности. Вырастает стена всяких препятствий, лишь только он делает первый шаг к осуществлению поставленной цели. Он знакомит директора завода со своим планом перестройки печей; тот обдает его холодом:

— Ваш план хорош в теории. Полная механизация? Замечательно. Но действующий завод не место для экспериментов.

— Печи ваши почти развалились.

— Пускай совсем рухнут. А пока мы будем выплавлять в них ферромарганец.

Основное требование капиталистического предприятия — извлечение максимальной прибыли во что бы то ни стало — господствовало над всеми другими соображениями. План русского директора, приглашенного англичанами, очень прост. Ферромарганец, один из видов специального чугуна, нужен для производства стали. В России обычно не плавили ферромарганца. Для этого необходима очень высокая температура доменных печей, разрушающая их огнеупорную кладку. Рисковать кладкой можно было лишь в печах, уже рассыпающихся от ветхости. Юзовские домны, уносившие человеческие жизни, вполне подходили для подобной коммерческой комбинации. Использовать их одну за другой для производства высокоплавкого чугуна, а потом можно и сломать. План, что и говорить, гениальный, сулящий заводу огромную прибыль.

— Подождем год-полтора, — утешал директор Курако, — а там посмотрим.

На перестройку завода было ассигновано шесть миллионов рублей. Но, выполняя свой план, директор не спешил сносить доменные печи и обновлять оборудование других цехов.

Под руководством этого инженера-коммерсанта пришлось служить Курако, относившемуся к доменному делу, как к большому искусству, требующему даже самомопожертвования.

У Курако был и непосредственный начальник — Жендзян. Между ними сразу установились неприязненные отношения, грозившие перейти в открытую враждебность. Хотя Жендзян и написал объемистую книгу по доменному делу, но был весьма посредственным техником. Кроме того, он являлся открытым противником замены ручного труда механизмами.

Приезжая в Краматорку навестить своих старых друзей, Курако убежденно говорил:

— Жендзян провалится. Скоро мне быть начальником цеха. А тогда — приезжайте.

Предсказания Курако сбылись очень скоро. В Юзовке произошло событие, о котором заговорили на сотни верст кругом.

Печь, плавившую ферромарганец, вел сам Жендзян. Плавка ферромарганца представляет большие трудности для доменщика. Марганец, входящий в железную руду, обладает большой флюсующей способностью кокса к золе и землистым примесям руды. Иными словами, марганец стремится уйти в шлак, тогда как этот ценный металл нужно присоединить к чугуну. Приходится загружать в печь излишнее количество известняка. Этим марганец вытесняется из шлака, перестает играть роль флюса. Сильно известковые шлаки требуют более высокой температуры плавки, чем нормальные, в которых соблюдено равновесие между всеми составными частями шихты. От доменного техника требуется неусыпное наблюдение. Достаточно небольшого похолодания печи — и сгустятся перенасыщенные известью шлаки. Они потеряют способность вытекать из летки, образуют известковое «закозление» домны.

Жендзян должен был проявить особенное внимание к плавке в условиях Юзовки. Воздуходувные машины на заводе разболтаны, кауперы засорены. А от них зависит температура плавки. Дирекция завода собиралась получить на ферромарганце 2—3 миллиона рублей барыша и никакого срыва здесь не могла потерпеть.

Катастрофа произошла под рождество, когда у директора завода давался традиционный бал. На этот праздник собрался в директорских апартаментах весь «цвет» заводской аристократии. Сначала ужинали, потом танцовали. И неожиданно общее веселье нарушило неприятное известие. Когда благоухающий, принаряженный Жендзян прибежал сам не свой к домне, он увидел забитые шлаком фурмы. Печь не принимала больше дутья. Явившийся вскоре директор предложил начальнику цеха немедленно покинуть Юзовку.

В выпущенной впоследствии книге «Устройство и ведение доменных печей» Жендзян так описывал этот случай: «Козел» был получен очень просто. Шлак не был своевременно выпущен, поднялся выше фурм и дутьем фурм был вспенен так, что уже не мог выходить из шлаковой летки. Далее он был охлажден дутьем, и когда я был вызван к доменной печи к четырем часам ночи, то все фурмы были черны, через отверстие от вынутой воздушной фурмы уже нельзя было достать шлака и пришлось приступить к разжиганию «козла» из марганцевистого шлака».

Жендзян дает понять, что его подвели: вызвали слишком поздно. Это возможно. Жендзян был представителем той ненавистной Курако породы инженеров, которая, увековечивая российскую отсталость, придерживалась убеждения, что «русский лапоть — лучшая механизация». Курако с нетерпением ждал, когда Жендзян споткнется. Он не имел оснований прилагать особых усилий для спасения Жендзяна, когда это, наконец, случилось.

— Я У горных инженеров научился политике, — говорил Курако.

Курако стал начальником доменного цеха Юзовки — цеха, предназначенного к коренной перестройке. Перед Курако в скором времени должно было открыться обширное поприще для осуществления его технических замыслов.

Не прошло и нескольких недель, как в Юзовку съехались многочисленные друзья Курако, с которыми он утратил связь в годы ссылки. Вновь создается «куракинское братство». В субботние вечера собираются в необжитой квартире Курако рабочие, мастера, инженеры. Огромная комната, невзыскательную мебель которой составляет длинный стол да несколько сосновых скамеек. Горка книг в углу, рулоны чертежей. В часы субботних сборищ здесь шумно и радостно. Люди разных положений, возраста и развития, сидящие за общим столом, связаны какой-то незримой духовной нитью. У них не только общие производственные интересы. Они толкуют, часто перебивая друг друга, не только о металлургических агрегатах, о шихте и чугуне. В горячих спорах упоминаются имена философов и астрономов, экономистов и поэтов.

В центре внимания — худой и Жилистый человек с высоким красивым лбом и энергичным, слегка морщинистым лицом. Пощипывая каштановую бородку, он говорит плавно и красочно о том, что связало собравшихся в своеобразное духовное товарищество, — мысли о техническом прогрессе, мечты о новом социальном строе, не знающем экономического и духовного рабства. На Курако смотрят влюбленно. Он уносит в лучезарное будущее, надежда на которое согревает и бодрит в эти годы политической реакции и жестокой народной нищеты.