Андрей Кручинин - Адмирал Колчак. Жизнь, подвиг, память

• Название: Адмирал Колчак. Жизнь, подвиг, память
• Автор: Андрей Кручинин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-063753-9, 978-5-271-26057-5, 978-5-4215-0191-6

Александр Васильевич Колчак по праву является одним из наиболее известных и значительных деятелей военно-политической истории России начала XX века. Однако, несмотря на достаточно большое количество литературы об этом человеке, многие аспекты его деятельности до сих пор оставались в тени. Данная книга об адмирале Колчаке – полярном исследователе, флотоводце, военном теоретике, Верховном правителе – содержит подробный анализ его взглядов и поступков, планов и оперативных решений, внутренней и внешней политики, взаимоотношений с соратниками и оппонентами. Все выводы и заключения автора подтверждаются документами, многие из которых публикуются впервые.

---

В его сетованиях есть некоторая доля иронии, юмора, наигранности, скрытая усмешка, потому что, каким бы «бестолковым беспокойством» ни представлялись разрушавшие поэзию аэропланы и подводные лодки, сами эти изобретения были так занимательны и предлагали живым и непоседливым так много интересного! Вряд ли случайно перед началом войны Александр Васильевич находился не где-нибудь, а «на отряде подводного плавания в Балтийском порту», во время же боевых действий, когда не было возможности устроить очередную «авантюру», с удовольствием пробовал себя в роли летчика-наблюдателя. Одна из таких воздушных прогулок чуть было не привела к трагическим последствиям: «Как-то он полетел вместе с летчиком, – вспоминает Тимирев, – для испытания новой бомбы, которую надлежало сбросить на опытном поле за городом (Гельсингфорсом. – А.К.). Однако предварительно они еще покрутились над городом, и здесь, уж не помню, по чьей вине, бомба сорвалась и упала в чей-то огород, взрывом перепугав до полусмерти окружающее население; жертв, по счастию, не было. Колчак был чрезвычайно сконфужен, так как легкомыслие, в сущности, было вопиющее; историю кое-как замяли». Игра с оружием действительно была не из тех, что делают честь взрослому человеку… и все же – не тогда ли подсмотрела внимательная наблюдательница у Александра Васильевича улыбку, свойственную ему «на другой день после какого-нибудь сверхъестественного номера» – «довольную и чуть-чуть сконфуженную»?

С другой стороны, существует и рассказ об этом же происшествии, из которого следует, что произошло не озорство, а опасная для жизни летчиков авария («проба не удалась, бомба повисла на шнуре»), и вряд ли следует безоговорочно считать случившееся плодом «легкомыслия». Интерес к авиации вообще, по-видимому, не раз ставил жизнь Колчака под угрозу: «Другой раз, – рассказывает современник, – Колчак улетел на рекогносцировку, у летчика не хватило бензина, и флаг-капитан очутился за тридевять земель на каком-то необитаемом острове; пришлось добираться по способности до места своей службы». И за скромным «добираться по способности» можно увидеть настоящий подвиг или очередное рискованное приключение, которыми вообще была столь богата биография Александра Васильевича…

Скоропостижная и безвременная смерть адмирала Эссена от воспаления легких 7 мая 1915 года, казалось, еще больше развязывала Колчаку руки, поскольку новым Командующим флотом был назначен никто иной, как Канин, – человек, вполне подверженный влиянию Александра Васильевича. Со стороны даже казалось, будто «оживление в работу Штаба вносили Колчак и Непенин (начальник службы связи Балтийского флота. – А.К.), которые действовали теперь уже почти самостоятельно: Канин относился к ним с безграничным доверием и уважением, как к “высшим существам”», – хотя здесь, наверное, и есть некоторое преувеличение. И все же Колчаку явно становится тесно в штабе…

Когда ввиду травмы адмирала П.Л.Трухачева временно освободилась должность начальника Минной дивизии, ее доверили именно Александру Васильевичу, и тот наверняка не мог этому не обрадоваться. «Колчак неоднократно говорил своим друзьям, – вспоминает Тимирев, – что венцом его желаний всегда было получить в командование Минную Дивизию: он чувствовал, что там он будет на месте, и о большем не мечтал». Сложно сказать, мог ли недавний «мичман Нельсон» действительно ограничивать свои мечты таким заманчивым, но все же невысоким постом; однако по сравнению с работой в штабе Канина новое назначение, видимо, было глотком свежего воздуха. Вступив в исполнение обязанностей 10 сентября, Александр Васильевич сразу же обратил внимание на координацию действий с сухопутным командованием – генералом Р.Д.Радко-Дмитриевым. Здесь следует подчеркнуть широту мышления Колчака-генштабиста, которому увлечение лихими действиями миноносцев не помешало поддерживать взаимодействие с сухопутным фронтом. Учитывая, что отдельные критики даже тогдашнюю армию упрекали в том, что, скажем, «артиллеристы считали себя как бы мастерами пушкарского цеха, обособленного от войск, и свою артиллерийскую тактику мыслили вне всякой связи с общевойсковой», – такое взаимодействие корпоративно отграниченных друг от друга сухопутных и морских офицеров безусловно делало честь командованию и той, и другой стороны.

Не Колчак положил начало этому сотрудничеству, – или, вернее сказать, на строевой должности командующего дивизией он лишь включился в исполнение этих задач, которые вряд ли мог игнорировать, еще работая в штабе. Но в сложившуюся атмосферу он решительно внес дух инициативы и боевой активности, беспокоившей не только бесцветного Канина, но и волевого Непенина. Предложенная Александром Васильевичем десантная операция против упиравшегося в море левого фланга немцев казалась чрезмерно опасной – командование было против нее, «справедливо полагая, что, не дав существенных результатов, она может спровоцировать новое наступление немецкого флота на Рижский залив»… «но Колчаку слишком не по душе было вынужденное бездействие, и он настоял на своем». Высадке в ночь на 9 октября у мыса Домеснес двух рот, драгунского эскадрона и подрывной команды не следует приписывать слишком уж большого значения, но она продемонстрировала возможность подобных операций более крупными силами и произвела на противника необходимое впечатление, заставив его с беспокойством смотреть в сторону Рижского залива (подошедшие немецкие силы были разбиты почти без потерь для десанта, который после этого погрузился на корабли и ушел обратно в море).

Более серьезную помощь оказали сухопутному фронту корабли Колчака в течение следующих недель, в тяжелой ситуации поддерживая его огнем своей артиллерии, имевшим поистине губительный характер. «Стрельба блестяща, все бежит, переносите огонь на заградительный, дороги залиты кровью», – эта телефонограмма командующего правофланговым отрядом приводилась мемуаристом-эмигрантом уже по памяти и вряд ли отличается текстуальной точностью, но общее настроение тех минут она должна передавать. «В конце концов за целый ряд подвигов, которые трудно было подвести под какие-либо статуты, Колчак по Высочайшему повелению, помимо Георгиевской Думы, был награжден орденом Св[ятого] Георгия», – пишет адмирал Тимирев, – и, по-видимому, действительно правильнее не связывать эту награду с какой-то одной операцией, а считать ее признанием заслуг Александра Васильевича за весь период осеннего возглавления Минной дивизии (заметим, что распоряжение Императора было сделано по докладу армейского командования, а не морского начальства Колчака).

Возвращение Колчака на штабную работу, последовавшее за выздоровлением адмирала Трухачева, оказалось непродолжительным: уже в декабре Трухачев получил новое назначение, и 19 декабря 1915 года Александр Васильевич вновь принял Минную дивизию – уже «действительным командиром», а не «исполняющим должность». «Редкое назначение приветствовалось столь единодушно всем флотом и даже обществом (морским, конечно), как назначение Колчака на Минную Дивизию. И надо сказать, что он вполне оправдал те надежды, которые на него возлагались: никогда миноносцы не работали так интенсивно и успешно, как при нем», – пишет Тимирев, вообще окружающий Колчака – командующего дивизией ореолом какого-то бога войны: «Он был создан для службы на миноносцах, это была его стихия… Его оперативные замыслы, связанные с миноносцами, всегда были неожиданны, смелы и рискованны, но в то же время ему всегда сопутствовало счастье; однако это не было слепое счастье, а своего рода предвидение, основанное на охотничьей верности глаза и привычке к успеху. Его молниеносные налеты на неприятельские транспорты в шведских водах, атаки на неприятельские миноносцы, самые смелые постановки мин под носом немцев можно было сравнить с лихими кавалерийскими набегами или атаками».

Темперамент Колчака был действительно «кавалерийским» – чего стоит хотя бы рассказ о том, как весной 1916 года он «проклинал лед», мешавший кораблям пройти в Рижский залив, а подчиненные собирались нарисовать шуточную картину: командующий дивизией бьет кулаком по льдине, «чтоб скорее таяла»; и все же написанные в таком тоне воспоминания как будто специально напрашиваются на обвинения в идеализации. Следует признать, что боевая работа Александра Васильевича во главе Минной дивизии и вправду далеко не всегда оценивалась столь же высоко. В частности, полным провалом Колчака иногда считают нападение на германский караван торговых судов у берегов Швеции ночью с 31 мая на 1 июня 1916 года – тот самый «молниеносный налет», который восхищал Тимирева.

Нейтральная Швеция на деле сочувствовала Германии, что находило отражение и в ее морской политике. «… Следуя шведскими береговыми водами, – вспоминал современник, – суда (немецкие транспорты. – А.К.) из глубины Ботнического залива до Готланда могли спускаться той полосой моря, где русские суда не имели права производить каких-либо операций. Да и немецкие военные суда не стеснялись, когда это было им удобно, двигаться территориальными водами Швеции». Добавим к этому прямые поставки шведами немцам железной руды, необходимой для военной промышленности, – и неудивительным окажется, что после получения по дипломатическим каналам разведывательных данных о предстоявшем движении каравана судов с рудой русское командование приняло решение об их «захвате или уничтожении». Командовать операцией должен был адмирал Трухачев, а Колчаку предстояло руководить действиями трех эскадренных миноносцев («Новик», «Победитель» и «Гром»).