Алла Осипова - Отель «Рай»

• Название: Отель «Рай»
• Автор: Алла Осипова
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9524-3804-0

Вера с сыном приехала отдыхать на турецкий курорт. Им достался великолепный отель «Рай», волшебная атмосфера которого подарила молодой женщине надежду на исполнение всех ее самых заветных желаний. Ее ожидало счастье — свадьба с любимым мужчиной и собственный дом за городом, но в одночасье все разрушила измена. Вера потеряла веру в добро, но неожиданно ее мечты начали сбываться…

---

— Вот именно. Твоя искренность, забота и любовь наскучили ему. Такими мужчинами, как Алеша, надо манипулировать. Нельзя быть ласковой, любящей и верной. Это приводит к краху. Скажи, ты можешь сейчас на левом мольберте нарисовать то, что ассоциируется у тебя с Алешей до того, как ты узнала обо всем?

Я задумалась, закрыла глаза, на нетвердых ногах подошла к левому мольберту и нарисовала на большом белом листе голубым пастельным мелком белые розы в хрустальной вазе, лежащую рядом книгу, зеркало, в котором отражается домик с лужайкой, и фигурку ангела с маленькими крылышками.

— А почему все одним цветом? — спросила Софья Сергеевна.

— Чистота. Мне нравилась в нем чистота и порядочность.

— А что ты видишь сейчас? С чем ассоциируется Алеша сейчас? Нарисуй на правом мольберте.

Моя рука зависла над коробкой с разноцветными мелками. Я уже давно знала, с чем он ассоциируется у меня. Я взяла коричневый мелок и изобразила огромную какашку. На весь лист.

— Это собачье дерьмо. Я вляпалась в собачье дерьмо.

— Почему в собачье?

— Несколько лет назад Алеша ездил в Париж. Я попросила рассказать про Париж, ведь я всегда мечтала там побывать. Я ожидала услышать о французской кухне, элегантности француженок, о красоте города, но Алеша начал рассказывать, что на Монмартре он вляпался в собачье дерьмо, безуспешно пытался очиститься. Потом сел в такси, мучился от стыда, что от него воняет, краснел, вышел из такси и тут же снова вляпался в новую кучу. Я слышала эту историю множество раз, он почему-то любил ее рассказывать своим друзьям в разных компаниях и по разному поводу. Как можно такое рассказывать?! Что в этом смешного и интересного? Зачем надо было рассказывать это мне?

Мы помолчали.

Софья Сергеевна приказала:

— Разорви оба рисунка. Очисти свою жизнь.

Я подошла к мольбертам, дрожащими руками сорвала первый лист, разорвала его и заплакала. Потом сняла второй рисунок и с омерзением тоже разорвала в мелкие клочки.

— Сейчас мы устроим костер.

Софья Сергеевна вытащила откуда-то алюминиевую миску причудливой формы, напоминающую жертвенник. Я собрала все куски бумаги, положила туда и подожгла.

Неровные язычки огня плясали, поглощая белые розы, мои несостоявшиеся мечты и надежды, бумагу с нарисованным дерьмом, безжалостно превращая все в пепел. Плохое и хорошее, чистое и грязное.

— В этот момент твоя жизнь становится свободной от этой истории. Ты сможешь идти вперед. Я знаю: тебе очень больно. Нарисуй свою боль и свою душу.

На левом мольберте я нарисовала выжженную, черную пустыню с огромными, глубокими трещинами.

— Да, это тяжело. Сейчас мы будем зашивать трещины.

Софья Сергеевна вновь, как фокусник, вытащила откуда-то красную бархатную подушечку в виде сердца с распоротым боком. Из подушечки выпирал синтетический наполнитель, напоминающий жесткую белую мочалку.

Моя добрая фея поставила передо мной коробку с иголками и нитками, и я накрепко зашила сердце. Оно стало выглядеть гораздо привлекательнее. По мере того как я под звуки далекой лютневой музыки штопала это дурацкое сердце, мне почему-то становилось все легче. Как будто я, как кардиохирург, зашивала свое собственное сердце.

— Ну а теперь попробуй закрыть глаза и представить новую картинку своей души.

Я расслабилась, закрыла глаза и поняла, что моя выжженная пустыня изменилась. Некоторые трещины затянулись, а по бокам стали пробиваться робкие травинки.

— Нарисуй, что теперь происходит.

Я добавила несколько обнадеживающих цветных мазков на первую картину.

Софья Сергеевна расплылась в доброй улыбке.

— Вот и отлично. Ты оказалась очень гибкой и пластичной, быстро сдвинулась в своем состоянии в нужную сторону, и теперь все у тебя пойдет на лад. Каждый процесс должен пройти свои стадии, ты, наверное, знаешь — негредо, альбедо, рубедо. Твое негредо заканчивается прямо сейчас!

«Стоп… Я где-то уже слышала эти странные слова… Негредо… Где?!» — пыталась я вспомнить, но не могла.

Софья Сергеевна стала проделывать какие-то странные движения, я их повторила в разных вариациях, и на этом мы закончили. Оказалось, что мы работали с ней целых три часа! Она выглядела очень довольной и добавила:

— В заключение вот тебе небольшой конвертик с инструкциями. Возможно, ты их знаешь, но сейчас постарайся выучить наизусть и понять душой, тогда все встанет на свои места.

Она протянула мне конверт розового цвета. Там лежали два листка бумаги с изображением радуги, на которых очень красиво были отпечатаны следующие вещи.

Первый листок:

«Я — это я. Ты — это ты.

Я — это Я. На свете нет женщины в точности такой же, как я. Ты — это ты. На свете нет мужчины в точности такого же, как ты. Я пришла в этот мир, чтобы как можно полнее реализовать себя в том направлении, которое я сама избрала или изберу. Я пришла в этот мир не для того, чтобы соответствовать твоим ожиданиям. И ты пришел в этот мир, чтобы полнее реализовать себя в том направлении, которое ты сам избрал или изберешь. Ты пришел в этот мир не для того, чтобы соответствовать моим ожиданиям.

Я — это Я. ТЫ — это Ты. И если мы встретились, то самое главное, что я могу сделать для тебя, — это каждый день утверждать твое неповторимое существование. А самое главное, что ты можешь для меня сделать, — каждый день утверждать мое неповторимое существование. Если я сумею помогать тебе быть тем, кто ты подлинно есть, и ты сумеешь помогать мне быть тем, кто я подлинно есть, это означает, что мы встретились и полюбили друг друга. Если нет — ничего не поделаешь».

Второй листок:

«Правильная сказка.

Давным-давно жила на свете принцесса. К ней приехал принц и спросил ее, не хочет ли она прокатиться на его белом коне. Принцесса ответила: «Мне хотелось бы прокатиться на твоем коне, но сейчас я не могу, потому что занята укрощением собственного белого коня. Прокатись на закате без меня, а я присоединюсь к тебе попозже». Внезапно принц почувствовал себя полным идиотом. Он никогда прежде не слышал ничего подобного. Что-то в его голове щелкнуло, а в груди разгорелся такой огонь, что он не мог с ним справиться. И все потому, что принцесса в нем не нуждалась. И принц сказал себе: «Я должен быть с ней всю мою жизнь». И они полюбили друг друга, поженились и стали вместе любоваться закатом. И она любовно мучила его всю оставшуюся жизнь».

Я завершила чтение и впала в глубокий транс. Во мне явно кипел какой-то мощный алхимический котел, создавая способность понимания.

— Да, да, думай о своем белом коне, а не о принцах, — вывела меня из оцепенения Софья Сергеевна. — Еще чаю?

— О нет… Спасибо… Вы просто волшебница… Это было именно то, что нужно для меня именно сейчас. Я начинаю понимать… — заплетающимся языком сказала я.

— Знаешь, тогда я посоветую тебе сегодня же, прямо сейчас, заглянуть в какой-нибудь достойный, изобильный магазин, например в «Седьмой континент», неподалеку, накупить каких-нибудь свежих, жирных пончиков или еще чего-нибудь очень вредного, с большим аппетитом это съесть, не задумываясь о калориях и фигуре, и со смаком вытереть о себя руки, чтобы появились жирные пятна. Ведь Алеша гонялся за каждым твоим пятнышком, как тюремный надзиратель, верно? Потом можно сдать одежду в химчистку. Договорились?

Я согласно кивнула.

— И если что-то тебе понадобится — звони, приезжай. Буду рада помочь тебе. Да, чуть не забыла самое главное. Не разговаривай ни с кем в течение часа. Ни при каких обстоятельствах. Это очень важно, не расплескай энергию, хорошо? — лучезарно улыбнулась на прощание Софья Сергеевна.

…Я вышла из волшебного дома на улицу. За последние несколько месяцев я впервые увидела жизнь. Вдохнула вкусный свежий воздух, наполненный ароматами приближающейся осени, подставила лицо ветру и взглянула на небо, такое высокое и торжественное, словно хранило в себе какую-то тайну. И пушистые облака были почти такие же, как на потолке у Софьи Сергеевны. Деревья приветливо помахивали цветными листьями, словно танцуя шейк. Танцы — это здорово.

Я еще раз глубоко вдохнула и почувствовала, что боль почти исчезла. Копошилась где-то в глубине, но заметно притупилась.

«Удивительно. Какая-то толстая тетенька, какие-то рисунки, нитки, пирожки… А мне снова хочется жить, и появилась сила для жизни, — мысленно рассуждала я, направляясь в сторону торгового центра. — Белый конь… Да, мне есть чем заняться. За время, пока тратила всю энергию на Алешу и его дела, я забросила свои разработки по травматологии и спортивной медицине, надо бы все довести до ума, оформить заявку на изобретение… Давно пора. Сделаю ремонт в квартире, ведь давно ничего не меняла, думая, что переедем в дом… Куплю новую одежду и обувь себе и Ване, запишусь на йогу. Сейчас пойду в «Седьмой континент», накуплю всего вредного и сладкого. Все сделаю, как она сказала. Измажусь сахарной пудрой и кремом, буду есть прямо в магазине и вытирать липкие грязные руки о свою белую блузку и джинсы. Ура! Я — живая, живая! Бедная Наташа. Как Алеша задолбает ее с пятнами и гигиеной. А я буду свободной от его занудства!»