Алла Осипова - Отель «Рай»

• Название: Отель «Рай»
• Автор: Алла Осипова
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9524-3804-0

Вера с сыном приехала отдыхать на турецкий курорт. Им достался великолепный отель «Рай», волшебная атмосфера которого подарила молодой женщине надежду на исполнение всех ее самых заветных желаний. Ее ожидало счастье — свадьба с любимым мужчиной и собственный дом за городом, но в одночасье все разрушила измена. Вера потеряла веру в добро, но неожиданно ее мечты начали сбываться…

---

Мама с папой были очень обеспокоены моим состоянием, все время предлагали каких-то психологов и психиатров.

— Доченька, это ж обычное дело, бывает… что ж ты так убиваешься? — сокрушалась мама, глядя на меня мученическими глазами. — Может, тебе в церковь сходить или в монастырь какой съездить? Вдруг полегчает. Как, как мне помочь тебе?

Папа страдал молча, сжав губы, только потихоньку пил валидол.

— А ведь я его даже уважал… Э-эх… Жаль, что я совсем старый стал, а то двинул бы ему как следует по сытой морде! — однажды вдруг закипятился мой старик. Он никогда раньше не давал меня в обиду.

Родители забрали Ваню с собой на дачу.

В понедельник я вышла на работу, но работать не смогла. Я ненавидела людей. И себя в том числе. Решила пойти к шефу. Он оказался у себя, наш строгий главный врач. Я вошла в кабинет и села на краешек стула.

— Василий Григорьевич, миленький, не могу работать…

— Нет, надо работать. Забыться в работе, взять две смены. Не отпущу! — сердито сказал он, не поднимая глаз от бумаг. — Знаю, у тебя что-то личное произошло, но отгулы дать не могу, ведь ты недавно из отпуска. Работать некому.

Тут он поднял глаза и посмотрел на меня. Видимо, зрелище его совсем не порадовало, он нервно передернул плечами и замолчал.

Я молча сидела на стуле, и слезы градом лились у меня из глаз.

— Дайте мне неделю, только неделю, я потом наверстаю… За неделю я должна снова полюбить людей… — прошептала я сухими губами.

Василий Григорьевич хмыкнул, почесал голову, подергал себя за ухо, вздохнул и… отпустил.

— Иди, только работай над собой. Пей лекарства, это… может, водки выпей, а? — Он болезненно сморщился. — Валерьянку, может, еще пустырник, к бабке какой-нибудь сходи, в церковь… А?

— Я уже целых три недели пью «Прозак» в лошадиных дозах, и он меня не берет, а в церковь схожу прямо сейчас, — пообещала я, умылась, быстро собралась и вышла на улицу.

У меня есть неделя, чтобы снова начать жить.

Рядом с нашим медицинским центром стояла маленькая церквушка, вся в лесах. Ее реставрировали долго и мучительно, и я не знала толком, служили ли в ней.

Слава богу, служили. В храме было темновато и пустынно, только молодая монашка очищала от нагоревшего воска подставки.

— Скажите, а можно поговорить с батюшкой? — прошептала я и отошла в сторонку.

Монахиня кивнула и бесшумно скрылась где-то в глубине храма.

Я совершенно забыла, что на мне нет платка и одета я неподобающе для храма, в брючный костюм. Сейчас на меня налетят какие-нибудь бабульки и распотрошат на части за непотребный вид, а я этого просто не выдержу. Наверное, надо уходить, пока никто на меня не напустился. Но тут мой взор притянула какая-то икона, где был изображен отрок. Он смотрел прямо на меня и не давал уйти. Тело наполнилось теплом, потом я непроизвольно глубоко вздохнула. «Это же икона Пантелеймона-целителя», — вдруг поняла я, и на душе почему-то стало намного легче.

Я поставила свечки за здравие Алеши и за упокой души Ирины Павловны. Жаль, что нельзя ставить свечи за нерожденного младенца, ведь я уже успела его полюбить в своих мечтах.

Помолилась Божьей Матери.

И тут появился батюшка. Он был молод и чем-то похож на рок-музыканта. Во всяком случае, его длинные волосы, перехваченные сзади банковской резинкой кирпичного цвета, наводили на эти мысли. Но в глазах виделся отблеск известной только ему тайны мироздания. Они лучились таким теплом и приятием из-под очков-велосипедов, что даже просто от его взгляда становилось хорошо. Истинный батюшка. Он внимательно выслушал мой сбивчивый рассказ и сказал несколько не совсем понятных фраз:

— У Бога времени много. И всего остального тоже. Примите святое причастие и можете жить спокойно, спаси вас Бог, — посмотрел батюшка на удивленную меня и ушел, оставив в полном недоумении.

Домой я вернулась какая-то ошарашенная, задумчивая и все размышляла о том, что батюшка имел в виду. Мне чуть-чуть полегчало, но все равно было нестерпимо больно.

Душа ощущалась точно выжженная, безжизненная пустыня с глубокими трещинами воспоминаний, без малейшего оазиса мечты. Пыльный, сухой ветер обжигал до боли, и некуда было спрятаться. «У Бога времени много…» — вспомнила я фразу батюшки.

И тут в дверь позвонили. Это была единственная моя настоящая подруга Надежда. Она наконец-то вернулась из Непала, где провела почти все лето. Наша дружба проверена временем и испытаниями, счастьем и несчастьем обеих, бедностью и богатством, а это выдерживают далеко не все отношения. Я даже не могу называть ее подругой, она ближе, чем родная сестра. Она одинаково хорошо водит свой маленький джипик, печет «Наполеон», придумывает и шьет умопомрачительные платья и по ходу пьесы влюбляет в себя всех окружающих: мужчин, женщин, детей, стариков и животных. Мне в жизни повезло, потому что именно эта необыкновенно прекрасная женщина была моей подругой и одновременно крестной матерью Вани. Надя всегда очень холодно отзывалась о моих отношениях с Алешей, постоянно приговаривая: «Ой, не нравится мне этот субчик. Чует мое сердце, вляпаешься, Верка. Не принимай ты его всерьез! Он же в глаза не смотрит! Потом, он тобой все время манипулирует, придирается, снижает самооценку. У него явные комплексы!» Я же уверяла ее, что у Алеши просто израненное сердце, его жалко, а относится он ко мне очень даже серьезно. По прошествии лет Надя привыкла к Алеше и смирилась с тем, что мы, скорее всего, останемся парой.

Я была ей очень благодарна, что в нынешней моей ситуации она не кичилась своей прозорливостью и знанием людей, не твердила самодовольно: «Вот, я же тебе говорила: не доверяй ему!» Любой другой человек при таких обстоятельствах наверняка бы преисполнился собственной значимостью, но Надежда изо всех сил пыталась реанимировать меня.

Я чмокнула Надежду в щеку и уныло прошлепала на кухню традиционно варить кофе. Она любит бразильский, с кардамоном и солью. Вот что-то еще помню, значит, не все потеряно, я еще жива. Надежда разноцветным вихрем плюхнулась на стул. Одета во все яркое, новое, непальское. Настроена Надя была весьма решительно, глаза у нее сияли.

— Так, быстро пьем по чашечке, и я тебя увожу. Ля-ля-ля! А ну, не кукситься, выше подбородок! Все к лучшему, вот увидишь! Свято место пусто не бывает, будешь еще над собой смеяться, а мы посмеемся вместе с тобой на твоей свадьбе. Выглядишь ты ужасно, но собраться надо быстро, иначе пересчитаем все пробки. Быстренько одевайся.

— Куда? — в ужасе вздрогнула я. — Не хочу никуда! Не поеду!

— Мы поедем к одной женщине, она тебе поможет, — уверенно сказала Надежда, энергично размешивая сахар.

— К бабке порчу снимать? Нет, не поеду, ни за что, я только что в церкви была, — констатировала я, глубоко вздохнув.

— Это не бабка, и про порчу и сглаз, а также про «венчик безбрачия» и талисманы на удачу и всякую другую фигню ничего не будет. Я просто знаю, что это очень хороший специалист, — сказала она, покачивая головой в такт своим словам.

— В чем специалист?! Мне сейчас нужен только специалист по крысиному яду! Я пью антидепрессанты, хожу в церковь, советуюсь с батюшкой, встречаюсь с психологами! Мне ничего не помогает, ничего! Мне выжгли душу! Как человек может жить без души, надежды и мечты? Кому верить? Ведьма или психолог? Я разорву любого психолога, который скажет мне, что по Фрейду нужно простить папу, сесть на диету прощения или что-нибудь в таком духе! С папой у меня очень хорошие отношения! Очень! И мне не за что его прощать, папа и Алеша никак не связаны. У меня все внутри изранено так, что живого места нет! — отчаянно запричитала я.

— Ну, ты уже все обо всех и обо всем знаешь! — фыркнула Надя. — Уверяю тебя, не все. А живое место у тебя в душе есть. Это живое место — Ваня и твои родители. Ты обязана возродиться, и чем быстрее, тем лучше. Я тебя отвезу к самому лучшему специалисту, это психолог-алхимик, специалист по любовной зависимости и депрессии. Ты мне веришь, Вера? — вдруг очень серьезно спросила она и внимательно посмотрела мне в глаза.

Я снова расплакалась.

— Верю, тебе верю, — всхлипывала я.

Надюшка-голубушка обняла меня, как ребенка, и нежно покачивала, приговаривая шепотом: «Знаю, как больно, знаю… Поплачь, поплачь…»

— Ладно, твоя взяла, — шмыгая носом, отступила я, — поехали к твоей волшебнице, или как ее там, я только умоюсь и отдышусь, а то еще народ распугаю.

— Не волнуйся, ехать нам в Крылатское, а в моем джипе тонированные стекла, если ты помнишь. Так что до Крылатского проветришься.

Мы довольно быстро доехали до своеобразного дома на повороте в Крылатское, где раньше давали квартиры академической публике. Несколько лет назад я проходила курсы повышения квалификации в Кардиоцентре, а это очень далеко, зато в Крылатском жила моя дальняя родственница по маме, я изредка оставалась у нее ночевать, чтобы ближе ездить. Тогда она решила стать моим экскурсоводом по любимому своему району, и мы гоняли с ней по всему Крылатскому на ее разбитой по правому боку старенькой «девятке». Она с гордостью почему-то все время показывала на этот необычный дом и каждый раз говорила: