Виктория Холт - Властелин замка

• Название: Властелин замка
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Селена
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-88046-018-5

В старинном французском замке Гайяр ожидают приезда известного английского реставратора, сэра Даниэля Лоусонала. Однако приезжает не он, а его дочь Даллас: профессор Лоусон неожиданно скончался. Неизменная помощница отца в его работах, Даллас, чтобы не нарушать контракта, предлагает хозяину замка свои услуги. Это, понятно, лишь завязка сюжетной интриги. А далее на фоне древнего, хранящего страшные семейные тайны замка перед читателем романа разворачивается история непростой, полной страсти и чарующей искренности любви…

---

Я постоянно ощущала присутствие ключа, который носила с собой в потайном кармане. Я пообещала себе, что обязательно покажу его графу и что вместе с ним мы будем искать замок, к которому он бы подошел. Но после того, что рассказала мне Клод, я не решалась встретиться с ним.

Я решила еще несколько дней посвятить поискам; я представляла себе, как пойду к нему и расскажу, что нашла его изумруды — а моя уверенность, что я их найду, росла с каждым днем. Может быть, мечтала я в глубине души, он будет так взволнован, так восхищен, что если даже раньше он и не воспринимал меня серьезно, то после этого я завоюю его уважение.

Какие глупые мысли приходят в голову влюбленным женщинам! Они живут в романтическом мире, имеющем так мало общего с реальностью. Они придумывают себе восхитительные сцены и убеждают себя в том, что они происходят на самом деле.

Конечно, подобное поведение недостойно такой разумной женщины, как я.

Он не пришел посмотреть, как продвигается работа над росписью, и это немало удивило меня. Иногда я раздумывала, не говорила ли Клод с ним обо мне и не смеялись ли они вместе над моей наивностью. Если правда то, что он отец ее ребенка, значит у них весьма близкие отношения. Я никак не могла этому поверить — но это говорила во мне романтическая сторона моей натуры. С практической же точки зрения, все выглядело достаточно логично — ведь французы славятся легкостью нравов! Что по моим английским представлениям выглядело весьма аморальным, для них было вполне обыденной ситуацией. Граф, не имеющий намерения жениться, при этом желает, чтобы его сын унаследовал имя, состояние, поместья и все, что представляет для него ценность; Филипп, в порядке вознаграждения, унаследует все раньше мальчика в том случае, если граф умрет, и к тому же теперь он имеет возможность жить в замке; Клод может спокойно наслаждаться с любовником, сохраняя безупречную репутацию. Конечно, это разумно и логично.

Но для меня это было ужасно, невыносимо, и я избегала встречи с ним, боясь выдать свои чувства. И в это же время я старалась соблюдать осторожность.

Однажды я пошла проведать Габриэль, которая выглядела очень довольной. Мы приятно провели время, поговорили о графе, а Габриэль была одной из немногих, кто хорошо относился к нему.

Обратно я шла короткой тропинкой через лес, и еще сильнее ощутила, что за мной кто-то крадется. Я по-настоящему встревожилась. Я была одна в лесу — в том самом лесу, где ранили графа. Меня охватил дикий страх, когда зашуршала трава, хрустнула ветка.

Я остановилась и прислушалась. Все было тихо; но ощущение опасности не покидало меня.

Я со всех ног бросилась бежать. Мной овладела такая паника, что я чуть не закричала, когда моя юбка зацепилась за сук. Я дернула ее, кусок подола оторвался, но я не остановилась.

Я была уверена, что слышала позади себя торопливые шаги, и выбежав на опушку, я оглянулась, но никого не увидела.

Никто так и не показался из-за деревьев, однако я не долго ждала. Я направилась к замку.

У виноградников я встретила Филиппа верхом на лошади.

При виде меня он воскликнул:

— Мадемуазель Лоусон, что случилось?

Я, наверное, выглядела несколько растрепанной, и не было смысла отрицать это.

— В лесу со мной произошла небольшая неприятность. Мне показалось, что меня кто-то преследовал.

— Не следует ходить в лес одной.

— Да, конечно. Но я об этом не думала.

— Вполне понятно. Наверное, вы вспомнили, как нашли там моего кузена, когда его ранили, и из-за этого вообразили, что за вами кто-то идет. Возможно, там просто бродил кто-нибудь из любителей поохотиться.

— Возможно.

Он спешился и стоял, глядя на виноградники.

— У нас будет невиданный урожай, — сказал он. — Вы когда-нибудь видели, как собирают виноград?

— Нет.

— Уверен, вам понравится. Теперь уже недолго осталось ждать. Вам не хотелось бы заглянуть под навесы? Вы увидите, как делают корзины. Все так волнуются.

— Мы им не помешаем?

— Нет-нет. Им приятно думать, что все разделяют их волнение.

Он повел меня по тропинке к навесам, без конца разговаривая о винограде. Он сказал, что не видел сбора урожая вот уже несколько лет. В его обществе я чувствовала себя неловко. Теперь я смотрела на него как на слабовольного участника отвратительного сговора... Но мне никак не удавалось найти подходящий повод, чтобы покинуть его.

— В прошлом, — говорил он, — я подолгу— жил летом в замке, и помню, как собирали урожай. Сбор продолжался до поздней ночи, и я вылезал из постели и слушал, как они пели, когда давили виноград. Восхитительно.

— Охотно верю.

— О, мадемуазель Лоусон. Никогда не забуду, как мужчины и женщины залезали в котел и танцевали на винограде. А музыканты играли песни, и они танцевали и пели. Помню, как они погружались все глубже и глубже в лиловый сок.

— Поэтому вы так ждете нынешнего урожая.

— Да, но, наверное, в юности все впечатления гораздо ярче. Но, может быть, из-за сбора винограда я и решил, что замок Гейяр — самое прекрасное место на свете, единственное, где мне хотелось бы жить.

— Ну, теперь ваше желание исполнилось.

Он молчал, а я увидела горькие складки вокруг его рта. Интересно, как он относится к связи графа и своей супруги. В его облике было что-то женственное, что как будто подтверждало слова Клод, а сходство с кузеном лишь подчеркивало противоположность их характеров. Можно было поверить тому, что больше всего ему хотелось жить в замке, владеть замком, носить титул графа де ля Талль, и на все это он обменял свою честь — женился на любовнице графа и примет незаконного сына графа как своего... и все это ради того дня, когда в случае смерти графа он будет Властелином Замка; я была уверена, если бы он не принял условия, поставленные графом, ему бы никогда не позволили стать наследником.

Мы разговаривали о винограде, о сборе урожаев, которые он помнил с детства; когда мы пришли к навесам, мне показали приготовленные корзины, а Филипп беседовал с работниками.

Он проводил меня до замка, и я подумала о том, какой он все же дружелюбный, сдержанный, немного печальный, и поймала себя на мысли, что ищу ему оправдания.

Я вернулась в свою комнату и сразу поняла, что в мое отсутствие там кто-то был: книга, которую я оставила на тумбочке у изголовья, лежала на туалетном столике.

Я подошла и подняла ее, открыла ящик. Все, кажется, в порядке. Открыла шкаф. Все на месте.

Но книгу явно кто-то трогал.

Наверное, подумала я, кто-то из слуг заходил. Зачем? Обычно в это время они занимались совсем другими делами.

И тогда в воздухе я уловила слабый аромат духов: хорошо знакомый, мускусно-розовый запах. Чарующий аромат духов Клод.

Теперь я была уверена, что в мое отсутствие Клод побывала в моей комнате. Но зачем? Может быть, она знала, что ключ у меня, и приходила проверить, не спрятан ли он где-нибудь в комнате?

Я сквозь одежду нащупала ключ в кармане. Он был на месте. Запах исчез. Потом возник опять — слабый, неуловимый, но вполне ощутимый.

На следующий день служанка принесла в мою комнату письмо от Жан-Пьера, в котором говорилось, что он должен видеть меня безотлагательно. Он хотел говорить со мной наедине, поэтому просил прийти на виноградник как можно быстрее, — там мы могли бы побеседовать спокойно. Он просто умолял меня прийти.

Я вышла в самый солнцепек, перешла через подъемный мост и направилась к виноградникам. Все вокруг, казалось, спало в этот жаркий полдень; и когда я шла по тропинке через виноградник, увешанный спелыми гроздьями, мне навстречу вышел Жан-Пьер.

— Здесь трудно разговаривать, — сказал он. — Пойдемте туда.

Он повел меня в сторону ближайшего погреба.

Там было прохладно и, казалось, темно после яркого солнца; свет сюда проникал через небольшие проемы, и я вспомнила когда-то слышанное о том, что температуру здесь регулируют при помощи жалюзи.

Стоя там среди бочонков, Жан-Пьер сказал:

— Я должен уехать.

— Уехать, — глупо повторила я. И добавила: — А когда?

— Сразу после сбора урожая.

Он взял меня за плечи. — Ты знаешь почему, Даллас?

Я покачала головой.

— Потому что господин граф хочет убрать меня со своего пути.

— Почему?

Он с горечью улыбнулся. — Он не утруждает себя объяснениями. Он просто приказывает. Его больше не устраивает мое присутствие здесь, поэтому, хотя я и прожил здесь всю свою жизнь, я должен теперь уехать.

— Но если вы ему объясните...

— Объяснить? Что это мой дом... так же, как его дом — замок? С нашими чувствами, дорогая моя Даллас, не принято считаться. Мы рабы... мы рождены, чтобы подчиняться. Разве ты этого не знала?

— Это глупо, Жан-Пьер.

— Нет. Я получил приказ.

— Пойдите к нему... скажите ему... я уверена, он выслушает.

Он улыбнулся мне.

— Ты знаешь, почему он хочет убрать меня? Не догадываешься? Потому что он знает о нашей дружбе. Ему это не нравится.