Рагнар Квам - Тур Хейердал. Биография. Книга I. Человек и океан

• Название: Тур Хейердал. Биография. Книга I. Человек и океан
• Автор: Рагнар Квам
• Издательство: Весь Мир
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-7777-0381-1

Тур Хейердал (1914–2000) прожил интересную жизнь, полную приключений. Экспедиция на плоту «Кон-Тики» в 1947 г. принесла ему мировую славу, а последующие путешествия сделали его самым известным норвежцем на планете. Его книги переведены на многие языки мира. Перед нами первая подробная биография известного путешественника, которая охватывает всю его жизнь и карьеру, а также знакомит нас с его личностью.

Настоящий том посвящен наименее известному широкой публике периоду жизни — с 1914 по 1947 г. — до путешествия на «Кон-Тики». Используемые официальные источники, письма, дневники, личные записи, воспоминания друзей и родственников показывают, в какой среде рос и формировался будущий знаменитый путешественник, что повлияло на выбор его жизненного пути, как развивалось его мировоззрение, и возникали его оригинальные теории, как шел он к своему успеху, как складывалась его личная жизнь. Книга снабжена научно-справочным аппаратом, фотографиями, рисунками и картами.

---

Общались они на плоту по-норвежски, но он писал по-английски, водоустойчивыми чернилами — вдруг что-то случится с плотом и людьми или пропадет судовой журнал; английский язык в любом случае давал лишние шансы на то, что дневник будет прочитан. Кроме того, Тур готовился к будущей книге о путешествии. Ведь он рассчитывал на широкий круг читателей из разных стран, и почему бы ему, человеку, который привык мыслить системно, не начать подготовку издания на английском языке прямо сейчас?{563}

Один день на плоту «Кон-Тики» мог иметь несколько кульминационных моментов. Вот, к примеру, Эрик в двенадцать часов замеряет высоту солнца и наносит на карту новую отметку — смотрите: еще один рекорд! Со вчерашнего дня плот прошел шестьдесят морских миль! А Бенгт вдруг обнаруживает номер гётеборгской газеты трехмесячной давности, который он захватил с собой в шведской миссии в Лиме. Не говоря уже о тех минутах, когда удается установить связь по радио и узнать о том, что с родными и близкими по другую сторону земного шара все в порядке.

Самые знаменательные события были, однако, впереди. Семнадцатое мая, День Конституции, норвежский национальный праздник, отмечен свежим ветром и легким волнением на море. «Кон-Тики» неспешно плывет вперед, и Тур хвалит его изо всех сил. «Отличное мореходное судно, гораздо лучше, чем мы представляли себе в наших самых смелых мечтах», — отмечает он в судовом журнале. Они устанавливают связь с радиостанцией в Кальяо и посылают статью в американский информационный синдикат и в «Нью-Йорк таймс». Статья появляется через несколько дней и повествует среди прочего об акулах, представляющих большую опасность для экипажа «Кон-Тики». Герд Волд, давно вернувшаяся в Вашингтон, упоминает об этой статье в одном из писем, которые она еженедельно шлет семьям мореплавателей, и добавляет: «Будем надеяться, что наши ребята настолько научились уважать акул, что держатся на плоту, а не под ним»{564}.

Семнадцатое мая решено отпраздновать как следует — в этом отношении маленький кусочек Норвегии, плывущий в Тихом океане, не должен быть исключением. Тем более что на борту достаточно виски и акевита[34]. Звенят стаканы, звучат песни и снова звенят стаканы. Все за исключением Кнута, напиваются{565}.

Посреди пиршества на корму накатывает большая волна и смывает небольшой деревянный ящик, на котором лежит компас. К счастью оказывается, что Тур несколько дней тому назад привязал ящик веревкой, и драгоценный прибор удается спасти{566}.

Однако это происшествие пугает Тура, и он объявляет сухой закон до конца путешествия{567}.

Суббота, 24 мая, полдень. Стоит тихая погода, море спокойно. Кнут несет вахту у рулевого весла. Солнце в зените, и ему становится жарко. Он наклоняется над бортом, чтобы смочить лицо и руки водой. И в этот момент слышит какой-то шум в воде, который доносится непонятно откуда. Он поднимает глаза, и от удивления теряет дар речи. «Всего в каких-то трех метрах от меня возникла акула гигантских размеров. Ее голова была настолько широкой, что я вряд ли смог бы обхватить ее. Тело… <…> вздымалось над поверхностью воды как плавучая скала. Рядом… <…> плыла целая стая рыб-лоцманов., <…> тут и там к ее туловищу присосались длинные прилипалы. Это было ужасающее зрелище», — записал Кнут в своем дневнике{568}.

Тур как раз окунулся в воду, когда услышал громкий вопль Кнута, переходящий в фальцет: «Акула-а-а!»{569}

Вся команда бросилась к Кнуту и замерла при виде огромной уродливой морды, какой ни один из них никогда не видел. «Тигровая акула», — пробормотал Тур, вспомнив, что он зоолог. Ему ни разу не приходилось ни читать, ни слышать об акуле таких размеров{570}.

Чудовище ничего особенного не предпринимало, а просто тихо плавало вокруг, с любопытством обнюхивая плот и время от времени ныряя под него. Голова и хвост акулы высовывались с разных сторон плота — они оценили ее длину примерно в восемь метров. Одна только жабья пасть достигала, казалось, целого метра в ширину{571}.

И хотя акула вела себя спокойно, на борту началось волнение. Тур достал фотоаппарат и пленку, а Торстейн залез на рулевое весло, которое тут же вдруг оказалось на спине чудовища. Кто-то нацепил наживку на огромный крючок и швырнул под нос акуле, однако она не соблазнилась на приманку.

Наконец Эрик встал во весь рост, держа гарпун, который казался маленькой зубочисткой по сравнению с морским чудовищем. Кнут записал в своем дневнике: «Он сказал, что было бы безумием покушаться на такое чудовище, но мы подстрекали его, и он запустил в акулу гарпун. Тот со свистом вошел ей в спину. Акула на секунду замерла, а потом подскочила, ударила своим гигантским хвостом и нырнула вниз. Веревка гарпуна пролетела над бортом и зацепилась за край плота. Когда я попытался отцепить ее, она больно хлестнула меня по ноге, оставив кровавую рану и царапину на бедре. Веревка представляла собой полудюймовый пеньковый канат со стальным креплением».

Веревка натянулась и лопнула как кусок шпагата. Оторвавшееся древко гарпуна показалось на поверхности воды недалеко от плота. Акула продолжила свой путь в глубину с гарпуном в спине или без него, и больше они ее не видели{572}.

Мужчины были в напряжении в течение получаса, пока продолжался визит этой огромной рыбы, одного удара хвоста которой хватило бы, чтобы сломать плот. Рыба не проявила агрессивности, но они все равно напали на нее. Зачем? Она им не угрожала, и использовать ее мясо они тоже не могли. Для забавы? Из отвращения?

Тур Хейердал впоследствии осудил этот поступок. Он говорил, что дал Эрику ясный приказ не трогать животное{573}, а тот просто потерял голову{574}.

Однако ни из описания Хаугланда, ни из записей Хейердала не следует, что Тур пытался остановить бойню. Наоборот, Хейердал пишет, что стоял на крыше хижины и снимал происходившее на кинокамеру и что чуть не свалился вниз, когда веревка гарпуна начала хлестать по плоту.

Вообще довольно странно видеть, что у членов экипажа постепенно начинает появляться кровожадность, и встреча с тигровой акулой, по-видимому, усиливает это чувство. Больше они не встречали таких морских чудовищ, но обычных акул по пути попадается предостаточно. И хотя те им вообще-то совсем не нужны, они не могут удержаться от соблазна их уничтожения.

Как-то утром в начале июля, проснувшись, мореплаватели обнаружили, что вокруг плота кипит жизнь. Океан буквально кишел тунцами, дельфинами и акулами. Они словно взбесились и все участвовали в грандиозной схватке. Хейердал и его товарищи решили воспользоваться этим для рыбной ловли. В ход пустили удочку, состоящую из стального троса, флаг-фала и крючка с тунцом в качестве наживки. Дневник Тура запечатлел происходящее, не скупясь на подробности:

«Первой попалась на крючок и была вытащена на плот шестифутовая акула. Как только крючок был освобожден, его проглотила восьмифутовая акула, которую мы также вытащили на борт. Когда удочку снова забросили в воду, на него попалась еще одна шестифутовая акула, мы подтянули ее на край плота, но тут она высвободилась и нырнула. Крючок был сразу же снова заброшен, его схватила восьмифутовая акула, и после короткой борьбы мы вытащили ее голову на бревна, но вдруг все четыре стальных троса оборвались и акула скрылась в глубине. Заброшен новый крючок, и мы вытянули еще одну семифутовую акулу. Теперь стало опасно стоять на скользких бревнах кормы с камерой в руках, поскольку первые две акулы продолжали бешеное сопротивление и хватали бамбук и все что им попадалось. <…> Мы снова забросили крючок, океан все еще кишел беснующимися рыбами. <…> Затем мы поймали и благополучно вытащили шестифутовую акулу, за ней пяти-с-половиной-футовую. Потом мы поймали еще одну шестифутовую акулу. Когда крючок был снова заброшен, мы вытащили еще одну семифутовую акулу. <…> Мы так устали от рыбалки, от вытягивания тяжелых лес, что через пять часов прекратили ловлю. <…> На борту становилось небезопасно, так как каждые 45 минут одна из акул оживала и начинала хватать все вокруг»{575}.

Кровавая баня. Команда «Кон-Тики» забавлялась охотой на акул. Им не нужна была рыба, но время от времени требовались развлечения

Совершенно изнуренные, они наконец упали на соломенные матрасы и заснули.

На следующий день Бенгту исполнилось двадцать пять лет, и они подняли шведский флаг, после чего вновь схватили удочку и опять начали вытаскивать акул на палубу, которая стала такой грязной от крови, что пришлось выбросить несколько бамбуковых циновок.

Когда в тот вечер они легли спать, только что пережитая оргия не давала им покоя. Перед глазами вставали «хищные раскрытые пасти акул и пятна крови. А запах акульего мяса преследовал нас»{576}.