Рагнар Квам - Тур Хейердал. Биография. Книга I. Человек и океан

• Название: Тур Хейердал. Биография. Книга I. Человек и океан
• Автор: Рагнар Квам
• Издательство: Весь Мир
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-7777-0381-1

Тур Хейердал (1914–2000) прожил интересную жизнь, полную приключений. Экспедиция на плоту «Кон-Тики» в 1947 г. принесла ему мировую славу, а последующие путешествия сделали его самым известным норвежцем на планете. Его книги переведены на многие языки мира. Перед нами первая подробная биография известного путешественника, которая охватывает всю его жизнь и карьеру, а также знакомит нас с его личностью.

Настоящий том посвящен наименее известному широкой публике периоду жизни — с 1914 по 1947 г. — до путешествия на «Кон-Тики». Используемые официальные источники, письма, дневники, личные записи, воспоминания друзей и родственников показывают, в какой среде рос и формировался будущий знаменитый путешественник, что повлияло на выбор его жизненного пути, как развивалось его мировоззрение, и возникали его оригинальные теории, как шел он к своему успеху, как складывалась его личная жизнь. Книга снабжена научно-справочным аппаратом, фотографиями, рисунками и картами.

---

Материальная часть их мира была ограничена крошечным плотом в огромном океане. Плот был построен из девяти стволов бальзового дерева и имел размеры пятнадцать на шесть метров. Бревна были заострены по краям и связаны пеньковой веревкой. Поверх них в поперечном направлении укрепили девять более тонких бальзовых бревен для скрепления конструкции; они же стали основанием для палубы, на которой установили хижину. Ее построили из бамбука и переплетенных бамбуковых побегов, а крышу сделали из бамбуковых циновок. Путешественники спали на соломенных матрасах, и если в непогоду они собирались в хижине все вместе, то вынуждены были лежать, как сардины в консервной банке. В углу хижины размещалась радиостанция, и стояли коробки с личными вещами членов экипажа. Провиант и воду хранили на палубе и в щелях между палубой и девятью основными бревнами.

В нескольких местах между бревнами были просунуты пять толстых досок, так называемые гуарас, которые уходили в воду на полтора метра вниз под прямым углом к плоту. Они служили в качестве выдвижных килей — швертов. Как было известно Туру, такого рода кили использовались инками для управления плотами — они должны были предотвращать снос ветром и течением.

На палубе перед хижиной были установлены две мачты, сделанные из очень твердой древесины. Они стояли наклонно друг к другу, а их верхушки были связаны крест-накрест. На рее укрепили большой тяжелый парус, на котором красовался нарисованный Эриком портрет бородатого Кон-Тики.

На корме имелось рулевое весло, настоящая ахиллесова пята всей посудины. Сделанное из той же древесины, что и мачта, оно было тяжелым, как свинец; длина его достигала шести метров. Стоило на море случиться небольшому волнению, не менее чем двум членам экипажа приходилось удерживать весло, пускавшееся в дикий танец в уключинах.

У руля. Тур и команда испытали значительные трудности в управлении плотом

Команда. Слева направо: Кнут Хаугланд, Бенгт Даниельссон, Тур Хейердал, Эрик Хессельберг, Торстейн Роби и Герман Ватцингер

Но что же заставило людей отчалить на плоту от чужого берега и пуститься в далекий путь без малейшей возможности повернуть назад?

Большинство экспедиций заботятся о том, чтобы создать промежуточную базу, какое-то надежное место, где можно было бы найти пристанище в случае неудачи. Так обычно поступали британские полярники, которых из поколения в поколение учили: первое, что они должны сделать, прежде чем начать двигаться по льду, это обеспечить базу — лагерь на суше или корабль на якоре, а потом все время следить за тем, чтобы база оставалась в пределах досягаемости. Может быть, именно поэтому британские полярники очень редко достигали поставленных целей — риск, который они себе позволяли, не шел ни в какое сравнение с той жертвенностью, на которые часто были готовы пойти люди, пересекающие ледяные пустыни.

Чтобы сломать британский стереотип поведения, понадобился полярник с совершенно иным менталитетом. Когда Фритьоф Нансен презрел дружеские предостережения британцев и отправился на полярном судне «Фрам» в дрейф по Северному Ледовитому океану, он сознательно сжег за собой все мосты и отрезал все пути к отступлению. Его база — корабль «Фрам» — дрейфовала вместе с ним, и таким образом Нансен получил то, чего всегда не хватало британцам, — безграничный радиус действия.

Для достижения успеха предприятия Нансен должен был набрать себе команду, которая бы верила в него и соглашалась на то, что многие считали безумной затеей. Кроме того, имелись еще два необходимых условия. Во-первых, гипотеза Нансена о том, что в Северном Ледовитом океане существует течение, должна была оказаться верной, и, во-вторых, ему необходим был корабль особой конструкции, способный выдержать давление паковых льдов. Норвежскому исследователю повезло, и он обставил британцев.

Хейердал во многом следовал Нансену. Отпустив конец буксирного каната, он сжег последний из остававшихся мостов. Теперь им оставалось либо идти вперед, либо умереть. У него также была своя теория, а вместо корабля — плот. Однако требовались особые смелость и настойчивость, чтобы принять то решение, которое он принял, и ни секунды не сомневаться в успехе эксперимента. Когда Колин Арчер построил «Фрам», Нансен был абсолютно уверен в том, что это именно такой корабль, какой ему нужен. Тур Хейердал точно так же не сомневался, что плот «Кон-Тики» — именно то плавательное средство, на котором он сможет пересечь океан. И все же, невзирая на то, что инки и их предки спокойно плавали на бальзовых плотах, а Хейердал был твердо убежден в том, что они доплывали на этих плотах до Полинезии, их экспедиция была чистым экспериментом. А любой эксперимент сопряжен с риском и может закончиться неудачей — причем вовсе не обязательно потому, что могла оказаться неверной гипотеза или мог не выдержать плот. В то время как южноамериканские индейцы столетиями накапливали опыт плавания на бальзовых плотах, у Хейердала в момент отплытия такой опыт отсутствовал, и, возможно, именно здесь и таилась наибольшая опасность. Ни Тур и его товарищи, ни помогавшие им перуанские рабочие не владели искусством строительства плотов, и поэтому шансы на то, что они в спешке могут допустить какую-нибудь роковую ошибку в конструкции, были достаточно велики.

За исключением Эрика Хессельберга, все они были настоящими сухопутными крысами, а Эрик хотя и плавал через океан, но на более крупных судах. Кое-чему они должны были обучиться перед отплытием, например, управлению плотом. Однако в Перу уже никто толком не умел управляться с гуарас, а кроме того, они уже и так потеряли много времени и не хотели задерживаться ради обучения. Тур сгорал от нетерпения, ему хотелось поскорее отправиться в путь. Они, правда, успели совершить небольшое пробное плавание, которое, впрочем, показало лишь то, что плот может плыть и что рулевое весло, по-видимому, действует исправно.

Поистине кажется загадкой, как это взрослые, бывалые мужчины могли пуститься в борьбу с неизвестной им стихией, да еще под руководством человека, который вырос, страдая водобоязнью, и был среди них самым молодым.

Хейердал пользовался безграничным доверием своей команды. Он говорил, что если южноамериканские индейцы, недалеко ушедшие от людей каменного века, сумели переплыть на плоту океан, то уж они-то, отправившись по стопам индейцев, наверняка смогут сделать то же самое. Его товарищи и не думали в этом сомневаться. При этом, кроме желания помочь Туру одержать победу в его споре с наукой, каждый из членов команды имел свои личные мотивы для участия в путешествии.

Кнут Хаугланд многое пережил во время войны — в отличие от Хейердала ему довелось побывать в ближнем бою; теперь он хотел немного пожить совершенно иной жизнью. Прослышав о возможности совершить плавание из Южной Америки в Полинезию, он загорелся этой идеей — Хаугланду казалось, что это путешествие поможет ему восстановить душевное равновесие.

У Германа Ватцингера произошел разрыв с женой, после чего, желая оказаться как можно дальше от дома, он отправился на стажировку в США. Когда ему представилась возможность отправиться в еще более дальние края, он, не раздумывая, согласился.

Бенгт Даниельссон хотел отдохнуть от тяжелой работы в джунглях Амазонки и надеялся, что спокойная жизнь на плоту позволит ему поразмыслить над докторской диссертацией. Чтобы стимулировать свои размышления, он прихватил с собой семьдесят книг по специальности. Но основную роль в том, что он оказался на «Кон-Тики», сыграл, конечно, его интерес к занятиям Тура и постоянная потребность в приобретении новых знаний.

Что касается Эрика Хессельберга и Торстейна Роби, то их притягивали не столько научные идеи Хейердала, сколько сама возможность путешествия. Оба они были парни веселые, и в этом плавании их привлекал, прежде всего, его авантюризм.

Итак, группа состояла из людей довольно разных, но все они были яркими личностями. У них имелась одна общая черта — по мнению Тура, все они были отличными парнями.

Когда «Кон-Тики» покидал Перу, Тур был связующим звеном между членами команды, так как только он один знал каждого из них. Таким образом, от его способности разбираться в людях зависела, какая на плоту будет атмосфера. Если бы он ошибся в выборе, то группа могла бы расколоться с вытекающими отсюда последствиями для общего психологического состояния и тем самым поставить под угрозу безопасность экспедиции.

Германа Тур называл джентльменом с хорошо развитым чувством юмора. Ватцингер был представителем аристократического сословия, человеком, сильным духовно и физически, готовым на все ради спасения друга{551}.

Торстейн, как и Кнут, во время войны не раз смотрел в глаза смерти. Но это не мешало ему постоянно радоваться жизни и во всем видеть светлые стороны. И если имелся на борту человек, который почти ничего и никогда не боялся, то это был Торстейн. Оборотной стороной этого бесстрашия было то, что он не верил ни в каких богов{552}.