Фредерик Филипс - Формула успеха

• Название: Формула успеха
• Автор: Фредерик Филипс
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2000
• ISBN: 5-264-00249-5

Название «Филипс» известно любому человеку, знакомому с бытовой техникой. Радиоприемники, электролампочки, батарейки, телевизоры, магнитофоны, проигрыватели компакт-дисков — это лишь малая часть того, что выпускает знаменитый голландский концерн. Именно «Филипс» подарил миру магнитофонную ленту, видеомагнитофоны и компакт-диски. О том, как небольшой электроламповый завод превратился в гиганта мировой индустрии, о своем опыте человека и промышленника, об участии в движении «Моральное перевооружение» рассказывает в свей книге Фредерик Филипс, патриарх фирмы и ее руководитель на протяжении нескольких десятилетий. Читателю будет интересно узнать и о том, что «электронная империя "Филипс" своим процветанием во многом обязана России». В конце книги помещен кодекс деловой этики — моральное наследие, которое Ф. Филипс передает всем нынешним и будущим предпринимателям.

Издательство выражает признательность дочерям Фредерика Филипса — Дигне и Анньет — за ценную помощь, оказанную при подготовке этой книги.

Дизайн серии Е. Вельчинского

Художник Н. Вельчинская

---

В октябре я поехал в Париж, чтобы обсудить эту ситуацию с ответственными за материально-техническое обеспечение чиновниками Верховного командования объединенных экспедиционных сил. С немалым трудом удалось добиться встречи с соответствующим британским генералом. Я уже по опыту знал, что с длинным списком жалоб от британцев многого не добьешься, и когда он, после вступительной светской беседы, спросил меня, как обстоят дела с продовольственным снабжением в Эйндховене, просто сказал:

— Да на самом деле неважно.

Наступило молчание, и только потом он переспросил:

— Что, в самом деле так плохо?

Так мы установили контакт, и он сразу же пообещал помощь. Колонна грузовиков из Нормандии как раз двигалась через Эйндховен, и вели ее голландские женщины-добровольцы. Эту колонну генерал и передал в распоряжение нидерландских властей для раздачи продовольствия населению. Получив такое обещание, я вернулся в Эйндховен, где эта новость обрадовала многих.

Роль, которую сыграли в те дни добровольческие женские подразделения, просто невозможно переоценить. Днем и ночью девушки доставляли продукты питания туда, где в этом была самая острая необходимость. Так что положение с едой облегчилось, и как раз вовремя, потому что люди начинали роптать. Им было непросто понять, что война еще далека от завершения: Бреду предстояло освободить полякам, Тилбург — канадцам, танковое сражение под Оверлоном предохранит Брабант от дальнейших немецких угроз. Но и после этого до победы было не близко.

Несмотря на это, 21 ноября 1944 года рабочие наших заводов устроили демонстрацию, чтобы выказать свое недовольство. Наша радиостанция «Свободная Голландия» распространила известие о ней по всей стране. Проведенная мирно и с достоинством, эта демонстрация, как нам стало известно, произвела плохое впечатление на те области Голландии, которые находились еще под немецкой пятой.

Между тем стало известно, что немцы вывезли с собой все оборудование нашего завода в Хилверсюме — и станки, и детали, и даже провода и кабели. Впрочем, практически то же самое в «безумный вторник» оккупанты сделали и в Эйндховене. Под наблюдением «вервальтера» Нольте продукцию с наших складов вагонами вывозили в Германию. Работники «Филипса» предпринимали отчаянные попытки остановить эти поезда. Одному человеку такая попытка стоила жизни: его расстреляли за саботаж. А с тех станков, что не поддавались перевозке, немцы сняли существенно важные детали. Так что все наши усилия создать базу для послевоенного восстановления производства были сведены к нулю.

Сюрпризов хватало. К примеру, деятельность радиостанции «Свободная Голландия» принесла совершенно неожиданные плоды. Процесс радиовещания требовал разностороннего персонала — техников, дикторов, литсотрудников — и такие люди на «Филипсе» нашлись. И не только радиостанция отнимала у нас сотрудников. Союзники нуждались в большом количестве гражданских специалистов, особенно же тех, кто владел несколькими иностранными языками. Вскоре Эйндховен стал как бы столицей освобожденных земель Голландии и, следовательно, в нем образовалось много новых учреждений. Работать на союзников считалось удачей — хотя бы и потому, что таким образом открывался доступ ко всякого рода благам вроде сигарет, кофе, швейных иголок, нейлоновых чулок и прочих вещей, которые к тому времени стали совершенно недосягаемым дефицитом. По подсчетам Оттена, не меньше сорока шести организаций конкурировало между собой за филипсовский персонал. Так что на наших глазах происходил буквально исход сотрудников. Дело усугублялось еще и тем, что за годы оккупации филипсовцы истосковались по работе, а тут на них обрушился такой спрос! Впрочем, большая часть их к нам позже вернулась.

Многие коммунальные службы, телефонная связь пока не функционировали. Почта также не работала, поэтому письма доставлялись посыльным. О железнодорожном сообщении не могло быть и речи; бензина и топлива как бы не существовало в природе. Отапливать дома было нечем, так что возник огромный спрос на дрова. За зиму вырубили треть деревьев в лесах вокруг нашего «Вилевала». Это было неизбежно, и никто бы не возражал, но вскоре массовые вырубки приняли нежелательный оборот, поскольку дельцы «черного рынка» стали рубить наши деревья и продавать их в городе по взвинченным ценам. Пришлось принять меры против злоупотребления: чтобы срубить дерево, теперь требовалось предъявить пайковую карточку, в которой ставилась отметка. Деревья срубались на высоте колена, так что остался лес пней. Позже мы собрали команду безработных, которые с помощью цепи и треноги выкорчевывали эти пни. В окрестностях нашего дома оказалось не меньше ста двадцати воронок от бомб, так что команда закапывала и эти кратеры тоже.

В свое время немцы реквизировали наш дом в полной уверенности, что будут жить в нем до скончания века. Поэтому они присматривали за «Вилевалом» сравнительно неплохо. Но к концу оккупации, как я уже говорил, дом основательно пострадал. Тем не менее союзники поместили в нем строительный отдел авиабазы. Эти солдаты со времен высадки в Нормандии ночевали в палатках, так что даже полуразрушенный дом промышленника показался им верхом роскоши. Но если немцы устраивались на века, то союзники вели себя как на бивуаке. Они готовили на нефти, от которой вся кухня покрылась сажей толщиной в палец. Мы не жаловались, потому что после ухода войск так или иначе надо было бы все приводить в порядок. Впрочем, затевать ремонт, когда столько народу в Эйндховене было лишено крова над головой, казалось неуместным, а мы вполне сносно поживали в пристройке к дому Оттена.

Этот дом представлял собой весьма основательное каменное сооружение, выкрашенное вызывающе белой краской, что делало его хорошо заметным с воздуха. Теперь в нем размещалось командование Королевскими военно-воздушными силами во главе с вице-маршалом Гарри Бродхерстом. Мы чувствовали себя несколько неловко, живя почти под одной крышей со штабом военно-воздушных сил, однако Бродхерст уверял, что беспокоиться решительно не о чем. Послушать его, так между «люфтваффе» и Королевским военно-воздушным флотом существовало негласное соглашение никогда не бомбить штаб-квартиры друг друга. Но едва генерал Монтгомери со своим штабом перебрался в деревушку Гелдроп, как тот же Бродхерст предсказал: «Вот увидите, непременно ударят!» И что же? На дом Оттена не было ни одного налета, а Монти в Гелдропе досталось несколько бомб, метивших в его штаб-квартиру!

На Рождество британские обитатели «Вилевала» решили сделать нам ответный подарок и пригласили туда нас с детьми. Это было странное чувство — оказаться в гостях в собственном доме. В холле, красотой которого мы всегда так гордились, солдаты соорудили огромный бар из грубо обструганных досок. Не могу сказать, что это радовало глаз, но детям ничуть не мешало. В гостиной был накрыт чайный стол, и малышня наша наугощалась буквально до дурноты.

Англичан огорчало, что леса вокруг изувечены; они заметили, что я стремлюсь как можно скорей приступить к новым посадкам, ведь немцы вывезли все деревья, какие только могли, чтобы огородить свои местные аэродромы, а также использовать зелень в качестве камуфляжа. Посадки вокруг «Вилевала» в основном еловые, и весной 1945 года военные на неделю выделили нам грузовик, чтобы мы могли пересадить столько елей, сколько сумеем. Это был очаровательный жест. Огромное множество саженцев доставили в «Вилевал», и это стало некоторой компенсацией за ущерб. Я очень радовался, что после стольких лет мы смогли наконец приступить к уходу за лесом.

Мало-помалу заработали заводы. Мы достали маленький генератор в несколько тысяч киловатт и с его помощью стали приноравливаться к нуждам времени. На домашнее хозяйство выделялось совсем немного электроэнергии — мы стали выпускать экономичные маломощные электролампочки. То обстоятельство, что они еле светились, мало кого волновало.

Чтобы не сидеть без дела, люди начали выпускать маленькие печки и даже игрушечные машинки.

Для производственных целей был необходим газ. Газ в Эйндховен поступал с государственных разработок, но трубопровод проходил по территории, все еще контролируемой немцами, и филипсовские инженеры и техники городских служб исхитрились восстановить древнюю муниципальную газогенераторную установку.

В порядке частной инициативы некоторые филипсовцы создали строительные бригады по восстановлению домов. Чтобы наладить в городе нормальную жизнь, наши работники неизменно проявляли и инициативу, и изобретательность. Они действовали так потому, что умели работать командой и, сверх того, превосходно знали друг друга.

Кружок промышленников

В неразберихе, наступившей после освобождения, эйндховенские промышленники столкнулись с самыми разными проблемами, решать которые легче было совместно. Сразу после моего возвращения я смог внести свой вклад в это дело. Катя на велосипеде по Эйндховену, я встретил текстильщика Вилли Бакерса, который беседовал с Яном ван Сандиком, секретарем местного отделения Национального общества промышленности и коммерции. Мы тепло приветствовали друг друга и, потолковав, пришли к выводу, что хорошо бы собрать всех эйндховенских промышленников. На следующий же день, не откладывая дел в долгий ящик, двадцать человек основали Эйндховенский кружок промышленников. Меня выбрали председателям, хотя я, ввиду вечного доминирования «Филипса», и сопротивлялся. Я председательствую в нем по сей день, и это сообщество очень мне дорого.