Альф Якобсен - Линкор «Шарнхорст»

• Название: Линкор «Шарнхорст»
• Автор: Альф Якобсен
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-14578-8

Линкор «Шарнхорст», самый мощный корабль фашистской Германии, был грозным врагом полярных конвоев, доставлявших военные грузы в СССР. В ходе подробно описанного крупнейшего морского сражения войны, состоявшегося 26 декабря 1942 года у мыса Нордкап, «Шарнхорст» был потоплен британской группировкой во главе с линкором «Дюк оф Йорк». Из экипажа численностью около 2000 человек спаслось только 36 моряков. Параллельно с основной линией повествования автор рассказывает, как экспедиции, организованной им, удалось обнаружить останки «Шарнхорста» в Баренцевом море на глубине 300 метров в точке, оказавшейся на большом удалении от зафиксированной официально. Подробно и увлекательно рассказывается о работе участников норвежского Сопротивления, которые вели наблюдение за немецкой военно-морской базой в северной Норвегии, где находилась якорная стоянка «Шарнхорста». Прослеживаются судьбы людей, оказавшихся в центре тех трагических событий.

---

Рольф Зангер и вся аварийная команда по-прежнему пытались погасить горящие кабели в межпалубном пространстве.

«Мимо нас пробегала группа матросов во главе с главным инженером корветен-капитаном Кёнигом. Они торопились на правый борт, желая хоть чем-нибудь помочь кораблю. Я, наверное, был одним из последних, кто видел главного инженера в живых. Рядом с нами открылась крышка люка, и оттуда показалась голова матроса. Кто-то крикнул ему: „Ради бога, вылезай оттуда. Мы покидаем корабль!“ Но парень только покачал головой: „Спасибо, но вода Баренцева моря слишком холодная для меня“. После этого он закрыл крышку люка и исчез где-то внутри».

Многие моряки оказались в ловушке.

«Одна из торпед окончательно добила башню „B“… В результате взрыва были уничтожены подъемник и механизмы наводки. Матросы выбрались из погреба, но оказалось, что двери заклинило. Ценой невероятных усилий одну из дверей удалось приоткрыть. Однако „Шарнхорст“ уже тонул, и в башню снизу хлынула вода. Спастись удалось только одному матросу».

Эвакуация из башни «С» происходила организованно. Механик Эрнст Рейманн:

«Башня была цела, и мы вели стрельбу до конца — пока не кончился боезапас, перенесенный на корму из башни „A“. Помню, как старший артиллерист отдал последний приказ: „Зарядить среднее орудие“. Мы произвели последний выстрел. В это время „Шарнхорст“ уже сильно накренился на правый борт. Мы застопорили все механизмы и ждали тех, кто находился в погребе. Затем, один за другим, мы выбрались наружу через люк».

Гельмут Файфер не входил в штатную прислугу башни «С». Он оказался там после того, как передал своего тяжело раненного товарища санитарам.

«Я сидел на стреляной гильзе, мимо пробегал один из матросов. „Что ты тут делаешь? — спросил он. — Повидай всех моих, когда вернешься домой“. Я ответил: „У меня нет спасательного жилета, так что все кончено“. „Не будь идиотом“, — сказал он и вытащил меня из башни».

На мостике Бей и Хинтце продолжали уговаривать остававшихся там покинуть корабль. Вильгельм Гёдде:

«Большинство из тех, кто там находился, не хотели уходить с поста без капитана и адмирала. Один из матросов сказал просто: „Мы остаемся с вами“. В конце концов им удалось уговорить нас перейти на крыло мостика. Через рупор Хинтце приказал всем находившимся на верхней палубе прыгать в воду. Торпеды по-прежнему били по кораблю. Крен увеличивался. Однако на палубе соблюдались порядок и дисциплина; почти никто не повышал голос. Приближался конец, на мостике появился помощник капитана фрегатен-капитан Доминик и присоединился к нам, стоявшим на крыле. Позднее я видел его высокую фигуру внизу — он помогал сотням моряков перебираться через поручни. Командующий проверил наши спасательные жилеты. Затем они с адмиралом попрощались друг с другом и каждому из нас пожали руку. „Если кому-нибудь из вас удастся выбраться живым, передайте последний привет нашим близким и скажите, что мы выполнили свой долг до конца“.

Наш гордый корабль медленно переворачивался через правый борт. Боцман Дирлинг помог мне надеть спасательный жилет и напомнил, что его нужно надуть. Это был его последний дружеский жест по отношению ко мне».

Наверху в живых оставался только матрос Бакхаус, находившийся на наблюдательной площадке:

«Корабль еще двигался, но крен быстро увеличивался. Ветер немного стих, но волны по-прежнему были большими и накатывались по правому траверзу. Помню, по внутренней связи мне позвонил мой друг: „Только не ври, — сказал он. — Насколько серьезна ситуация?“ Я ему сказал, чтобы он все бросал, потому что нужно покидать корабль. „Ты сошел с ума“, — сказал он. Однако к этому времени „Шарнхорст“ уже почти плашмя лежал на воде. Отовсюду с борта прыгали матросы. Некоторые из них пытались забраться на спасательные плотики, однако много плотиков было пробито осколками снарядов. Я вспомнил совет, который мне дал один из моих друзей в Нарвике: „Если корабль тонет, то нужно быстрее избавиться от одежды, иначе тебя затянет в воронку“. Я стащил с себя меховую куртку и снял ботинки. Потом я оказался около большого прожектора, ледяная вода уже была по колено. Мне оставалось только нырнуть, подобно пловцу. Оказавшись в море, я начал отчаянно барахтаться, чтобы отплыть подальше от воронки».

Хинтце предупреждал моряков, что прыгать со стороны правого борта опасно. Он советовал перебираться через поручни левого борта, а затем соскальзывать в воду по наклонившемуся корпусу. Гёдде схватил своего друга, боцмана Дирлинга за руку, однако на трапе скопилось много людей, и им пришлось перебраться на другой борт.

«Мостик уже находился на уровне воды, волны захлестывали фор-мачту. Вдруг мы поскользнулись и очутились в бурлящей воде. Меня затянуло в глубину. Мне удалось вынырнуть, но Дирлинга нигде не было, и я его больше не видел. Задыхаясь, я пытался отплыть подальше от корабля.

Прямо перед собой я увидел матроса. Он сидел на поплавке траловой сети. Когда я попытался забраться на поплавок, он перевернулся, и мы оба оказались в воде. Я плыл через большое пятно горючего… Вокруг разыгрывались ужасные сцены, подсвечиваемые осветительными снарядами и фонарем с одного из плотиков… Я видел, как на этом плотике встал лейтенант. Он закричал: „Товарищи! Нашему тонущему кораблю, нашему гордому „Шарнхорсту“! Ура! Ура! Ура!“ Матросы, барахтавшиеся в море, откликнулись троекратным возгласом „Ура!“ Кто-то на этом же плотике прокричал: „Нашим любимым! Нашим семьям! Ура! Ура! Ура!“ И вновь те, кто слышал, поддержали этот прощальный призыв. У всех, кто оказался свидетелем этой сцены, сердце разрывалось на части».

Гельмут Бакхаус, отплыв подальше от тонущего корабля, оглянулся.

«Я увидел киль и винты. Корабль перевернулся и уходил носом в воду. Потом раздалось два или три мощных подводных взрыва. Это напоминало землетрясение! От ударной волны перехватило дыхание».

Он продолжал плыть, пробиваясь среди огромного числа обломков и мусора. Пустые коробки, ящики, картошка, длинные доски, одежда — а среди всего этого тела матросов, плававшие лицом вниз. Первый из встреченных плотиков был переполнен, и Гельмута не пустили на него.

«Как ни странно, море было сравнительно спокойным, возможно, из-за слоя горючего на поверхности. Я поплыл дальше и вдруг заметил еще один плотик. На нем нашлось место еще для одного человека. Кто-то втащил меня туда. Я лежал в полном изнеможении, уткнувшись лицом вниз. Потом я увидел, как встал какой-то юный лейтенант. „Все это бессмысленно“, — сказал он, прыгнул в воду и мгновенно исчез. Мы ничем не могли ему помочь. Я поранил руку. Мы сидели на плотике, и нами овладевало полное безразличие. Вдруг мы услышали отдаленный грохот артиллерийского залпа. Кто-то спросил: „Это что, англичане стреляют в нас?“ Думаю, впрочем, что англичане просто прогревали орудия, чтобы они не замерзли».

Юный лейтенант был не единственным офицером, выбравшим смерть. Говорили о том, что старший артиллерист, командовавший зенитной батареей, застрелился в своей каюте, глядя на фотографию семьи. Спастись не удалось ни одному из пятидесяти офицеров и тридцати пяти кадетов, хотя оставшиеся в живых не знали, как именно они погибли. Франц Марко сказал:

«Я слышал, что офицеры решили разделить участь своего корабля. Больше я ничего не знаю».

Осталась неясной судьба контр-адмирала Бея и капитана цур зее Хинтце. В отчете, составленном сразу после сражения по материалам протоколов допросов уцелевших тридцати шести моряков, было сказано, что высшие офицеры застрелились на мостике после того, как попрощались с остальными. Однако этот факт опровергается показаниями свидетелей с британской стороны. Лейтенант-командер Клаустон, капитан «Скорпиона», утверждал, что видел Хинтце и Доминика в воде, недалеко от своего корабля, оба имели сильные ранения. Хинтце якобы умер прежде, чем его смогли вытащить из воды, а Доминик даже ухватился за канат, но не удержался и опять упал в воду. Больше его не видели.

Гёдде:

«Что касается того, застрелились адмирал и капитан или нет, я могу сказать только о том, что слышал, находясь в воде. Капитан, его помощник и адмирал Бей якобы одновременно прыгнули с мостика через пятнадцать-двадцать минут после нас. Могу сказать, что все это домыслы, англичане просто хотят выдать желаемое за действительное».

Гельмута Файфера и Эрнста Рейманна смыла прокатившаяся по кормовой палубе большая волна. Рейманн рассказывал:

«Не было видно никаких огней, я оказался в полной темноте. Я остался один на один с морем, но благодаря спасательному жилету держался на воде. Потом увидел плотик, и меня втащили туда».