А. Лидин - Сказания о русских витязях

• Название: Сказания о русских витязях
• Автор: А. Лидин
• Издательство: Ростов н/Д: Феникс, СПб: ООО Издательство «Северо-Запад», 2007. — с. 446
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-222-10924-3 (Издательство «Феникс»), 978-5-938-35204-9 (ООО Издательство «Северо-Запад»)

Сборник произведений известных русских авторов и историков погружает читателя в мир древнерусских сказаний и былин. Пересказанные живым современным языком и снабженные соответствующими комментариями они послужат хорошим подарком любителям исторических приключений, сказок и легенд.

Для широкого круга читателей.

---

Славенские князья, одобрив добродетельное его желание, просили духа обещание свое исполнить и, возблагодарив сему государю за угощение, каковое они от него имели, прости лися с ним в слезах, обещав друг другу вечную дружбу и воспоминание. После чего Липоксай, взяв его в свои объятия, понесся с ним по воздуху и скрылся от них в минуту, ибо наступавшая тогда ночь воспрепятствовала им далеко следовать за ним глазами.

Светлосан и Вельдюзь, оставшись на острове одни, имели свободу изъяснять друг другу свои чувствия; первое Вельдюзево слово было о Милославе.

— Я ее нашел в Карачуновом замке, — ответствовал ему князь, — но увы, любезный друг, она без чувств; лютый волхв лишил ее так, как и всех ее подруг, всякого движения.

При сем известии Полотский князь обомлел от ужаса; он переспрашивал многократно о сем и не мог утешиться, пока Светлосан, хотя и сам о том сокрушался, не подал ему некоей отрады, обещав просить Липоксая, чтоб он приложил все свои силы для приведения ее в прежнее чувство. Посем объявил он ему и о своей любви, которую почувствовал он к прекрасной незнакомке. Сии два обстоятельства подали им случай говорить весьма долго, так что в разговорах сих застал их Липоксай.

Сей дух уведомил их, что Видостан действительно нашел в замке и в столице подданных своих оживленными и в прежнем их виде и принят был от них с чрезвычайнейшею радостью и что он сожалел о том только, что не имел сих двух князей участниками и свидетелями своего удовольствия. Сия ведомость обрадовала славенских князей; они воздали благодарение богам, моля их совершить и свое благополучие, возвратя им сродников и друзей.

После чего предложили они Липоксаю, чтоб и их перенес в замок похищенных Карачуном красавиц, причем изъяснили они ему, что и они опасаются в свой ряд, дабы очарование их любезных не пребыло вечно.

— Не опасайтесь сего, — сказал им скиф, — при отнесении Видостана путь мой был чрез сей замок, и я действительно приметил в оном движение людей и в комнатах огонь, потому что уже тогда гораздо смерклось.

Сия прятная весть в несказанное восхищение привела князей; они ни минуты не хотели медлить на пустом острове и просили одушевленного скифа отнести их туда поскорее. Липоксай с охотою им повиновался и, подхватя их обоих на свои руки, понесся с ними быстрее вихря. Немедленно перелетели они разделявшее их от замка расстояние и прибыли на остров, обитаемый красавицами. Они действительно увидели все покои освещенными огнями и получили оттого твердейшую надежду. Нимало не медля, вошли они в комнаты и в третьей из оных, к несказанному своему удовольствию, увидели ходящего и разговаривающего Левсила с Милославою и с прекрасною незнакомкою, окруженных толпою других девиц.

Светлосан, побуждаемый родством, а Вельдюзь любовью, бросились к Милославе, дабы облобызать ее, но нечаянный их приход и страшный вид Липоксаев привели всех в смятение и страх; многие из девиц лишились чувств от ужаса, почтя Липоксая Карачуном. Смятенные случаем сим князья кинулись к ним на помощь, прося сопутника своего духа удалиться из комнаты, пока не приведут в прежнее чувство девиц и не уверят их в безопасности. Липоксай удалился, а Светлосан и Вельдюзь, вспомоществуемые Левсилом, познавшим вскоре князя, приложили все свои силы по приведению в чувство Милославы и прочих девиц, в чем и успели наконец совершенно.

Не можно изобразить радости, каковую почувствовала Милослава, увидя брата своего и жениха: едва она паки не обмерла от объявшего ее восхищения при виде толь любезных ей особ. Бросаяся в объятия своего брата, пролила она источник слез, лобызая его и трепеща от радости; равномерное чувствие показала она и к Вельдюзю, который сам от восхищения чуть не умер. Наконец, когда первые их восторги несколько поутихли, Светлосан уверил свою сестру и прочих девиц, что Карачун точно погиб, объявя притом вкратце свою, Вельдюзеву и скифову историю; тогда совершенно все обнадеялись и позволили призвать в комнату Липоксая. Вид его никому уже не причинил ужаса, но, напротив того, Милослава и прочие девицы с нею, воздавая богам бесчисленные благодарения, не имели радости своей предела, освободясь от ужасного и наилютейшего своего тирана. После чего, окружа Светлосана со всех сторон и называя его избавителем своим и благодетелем, приписывали они ему тьму похвал и благодарений, а он со своей стороны, отвечая им ласками и учтивостями на их благодарности, обещал всех возвратить в свои домы. Сие обещание наипаче умножило их радость и веселье, коих восторги продержали их без сна во всю ту ночь. Между тем славенские князья просили Милославу рассказать, что с нею приключилось во время ее с ними разлуки, в чем она тотчас и удовольствовала их следующими словами.

Приключения Милославины

Когда по воле всесильных богов нисшедшее густое облако, похитив меня из брачного храма, понесло по горизонту с необычайною скоростью, то страх и быстротекущий воздух, лишив меня дыхания и чувств, привели в такое беспамятство, что я ничего не чувствовала по самую ту пору, пока, принесена будучи на некоторый пустой остров, не освобождена была от моего беспамятства холодным ветром, который дул тогда с моря. Отворя смутные мои глаза, увидела я себя на морском берегу, окруженном отвсюду густым лесом. Наступившая тогда ночь представила сие место глазам моим гораздо ужаснейшим, нежели каково оно было в самом деле. Я обмирала от ужаса и не знала, что зачать в таком бедственном обстоятельстве. Первое мое прибежище было к небесам; но когда небо не соответствовало моему молению, то вдалась я в слезы и рыдание. Весь берег наполнен был моим воплем, но никакого не нашлось мне на нем помощника. В сей жестокой крайности хотела я броситься в море, но трясущиеся мои ноги отказались мне довесть меня до оного; я хотела лишить себя жизни руками, но и слабые мои руки не имели тогда силы подняться. Напоследок, по бесплодном моем покушении на жизнь, по горьких слезах моих и стенании, так я обессилела, что, повалясь на землю без памяти, пробыла в сем жалком состоянии до другого дня.

По восхождении солнца опамятовалась я опять, и слезы паки полились из глаз моих; напоследок, поплакав довольно, встала я и пошла, не зная сама, куда иду; ноги мои завели меня в приятный лесок, коего благовонные плоды приманили на себя мои глаза; и наконец любопытство и голод склонили меня сорвать их несколько и утолить мой алч. По сем слабом утешении моей горести, проходила я весь тот день туда и сюда, льстясь сыскать себе некое утешение. Таким образом препроводила я день, а при наступлении ночи, будучи объята страхом от лютых зверей, коих мнила быть на сем острове, старалась я найти себе некое убежище и, наконец, по счастью моему, нашла пещеру, в которой и ночевала, в беспрестанном находясь страхе. Подобно сему препровождала я и другие дни на сем острове.

Напоследок, чрез несколько времени была я обрадована прибытием сильфа, посланного Превратою меня сыскать, как вы это сами знаете, — примолвила она князьям, слушавшим ее. — Я сочла сей день наиблаженнейшим, но вскоре учинился он для меня наимучительнейшим в моей жизни. Вы ведаете уже, — продолжала она, вздохнув, — как отнял меня тогда у сильфа лютый волшебник, налетевший на нас на зияющих аспидах, и как он потом ниспровергнул тебя, любезный мой князь, — говорила она, обращая слово к Вельдюзю. — Увы! — продолжала она. — Тогда-то мнила я, что истинно умру, лишася всякой ко свободе надежды и чая тебя мертва. Я обмерла от ужаса и горести и в сем состоянии принесена была в здешний замок. Гнусный мой похититель старался подать мне помощь и возвратил мне вскоре прежнее чувство посредством своих чародейств. После чего, встав предо мною на колени, открыл мне свою любовь, жеманяся из всей силы и стараясь меня прельстить, лаская мне наиподлейшим образом и обещая меня сделать владычицею целой вселенной. Представьте себе, любезные мои князья, — продолжала Милослава, — с каким духом могла я тогда принять такое объявление, видя пред собою прескаредного арапа, и притом еще карла. Ежели бы находилась я в прежнем благополучном моем состоянии, то непременно бы расхохоталась на сей скаредный предмет, но в тогдашней моей горести смех мне на ум не пришел, а наместо его отчаяние и ярость.

— Злодей! — вскричала я ему. — С какими глазами осмеливаешься ты мне это говорить, погубя мучительнейшим образом любезного моего супруга? Нет, варвар, не жди от меня ничего, кроме непримиримой ненависти и мщения!

Посем, произнеся ему тьму ругательств, побежала я в другую комнату, мня от него уйти. Но где бы возмогла я скрыться от его злобы, — промолвила она, — ежели бы праведное небо не положило пределов его варварству?

Ибо я проведала напоследок от живущих здесь девиц, что он ни одной из них не осмеливался учинить ни малейшего насилия, из чего мы и заключили, что само небо защитило нашу неповинность от сего ужасного чародея.