Влад Савин - Поворот оверштаг

• Название: Поворот оверштаг
• Автор: Влад Савин
• Издательство: Издательский дом «Ленинград»
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-906017-55-0

Продолжение истории атомной подлодки «Воронеж», попавшей из нашего времени в 1942 год. Атомный подводный крейсер включен в состав Северного флота СССР — и боже, спаси кригсмарине! Но информация, которой владеют люди из 2012 года, оказывается еще более страшным оружием, чем торпеды.

Как поступит Сталин, узнав про XX съезд, перестройку и распад СССР? Появится ли шанс не только сохранить миллионы жизней советских людей, но и предотвратить гибель Советского Союза через полвека?

Но сначала нужно выиграть войну. И решающим сражением будет Сталинградская битва, которая начнется 19 ноября 1942 года, как и в нашей истории. Чтобы история сделала поворот оверштаг. Так называют моряки проход судна носом через линию ветра. И каким будет новый курс?

---

Вот только, вернувшись к нашим баранам… Помню, мальцом я видел у мамы сережки-радиоприемник «Эра», купленные еще в шестидесятые, до моего рождения. А вспоминая историю техники, то когда такие компактные радиоштучки появились на Западе в массовой продаже, там началась буквально эпидемия тотального прослушивания. Причем занимались этим не только спецслужбы и полиция — шпионили все: фирмачи — за конкурентами, кредиторы — за должниками, домовладельцы — за квартирантами, ревнивые супруги — друг за другом, ну а папарацци — за всеми сразу. У нас это была уже «оттепель», а если в сталинское время такое оборудование было бы у НКВД? Точно, будет как в анекдоте: компания за столом, кто-то ради шутки кричит в электророзетку: «Товарищ майор, вас тоже поздравляем», и через минуту стук в дверь: «Товарищ майор просил бы так не орать!» И скажет тогда товарищ Сталин, что жить стало лучше и веселее, поскольку любая оппозиция будет давиться на корню.

— …не Штирлиц, — говорил тем временем Кириллов, — я-то большего ожидал. Что, например, они все поняли, маскируют трепом, готовятся — и сейчас ломанутся из изолятора, вооруженные обеденной посудой. Между прочим, с одним доктором могли справиться вполне. А дальше вспоминаю инструктаж: «Если здесь открыть не тот кран…» Так что когда этот вышел, уверенный, что он до конца похода своего командира голодом морить станет, мы его тотчас под руки, в выгородку сунули и задраили люк. Там посидит.

Я киваю. Выгородка грязного белья — две цистерны с боков, прочный корпус, сверху — палуба и герметичная дверь. Еще лампочка и брошенный матрас. Впрочем, по комфорту немногим хуже, чем на немецкой дизелюхе.

— Одно лишь удивляет даже меня, — продолжает старший майор. — Больно легко он скис. Я-то по простоте душевной полагал, что подводники — это элита любого флота. Понятно, что так быстро найти надежных и проверенных на все комиссарские должности даже их рейхсфюреру непросто — но подплав-то могли ведь обеспечить?

Ну это-то как раз понять просто. Хорошо помню, как у нас в свое время такие же прежде идейные вмиг и массово оказывались «за капитализм и демократию». Да и отбирали, очень сомневаюсь, что персонально, с собеседованием. Намного более вероятно, что в темпе перешерстили бумаги и выбрали, у кого анкета чище. А это общеизвестно, что люди идейные, они же часто и неудобные, и неугодные, у них анкета замарана всегда. Лично я, когда мне присылали такого вот безупречного, сразу делал стойку, как охотничья собака на дичь: какой подляны от него ждать? Ну, если это не летеха только из училища, который еще не успел нахвататься. И что характерно, ошибался редко…

— С командиром немецким не желаете побеседовать? — спрашивает Кириллов. — Сейчас он больше не рвется в одиночку корабль захватывать. Остыл, проникся и осознал.

А что, можно! Даже не ради чисто военных сведений. Нас учили, что в поединке даже флотов сходятся не корабли, а люди, командиры, их ум и воля. Оттого мне полезным будет поближе узнать о психологии «вероятного противника».

Входим в изолятор. Фриц лежит, намертво привязанный к койке ремнями. Единственно, может голову повернуть — что он и сделал. Кстати, есть и пить ему так и не дали. Интересно, он сразу попросит или пока еще гордый? Хотя командир подводной лодки — это все же профессия, ко многому обязывает. В отличие от политработника любого ранга.

Что он там говорит?

— Просит развязать, — перевел Кириллов. — Он дает слово немецкого офицера, что не будет предпринимать никаких враждебных действий. Но разговаривать будет лишь как равный с равным.

— Ему не кажется, что его в положении он слишком много просит?

— Не кажется, — переводит старший майор. — Да, вы потопили мою лодку, и я у вас в плену. Но войска фюрера стоят сейчас на Волге. Завтра Россия капитулирует. Мне лишь жаль тех германских воинов, которые из-за вашего бессмысленного сопротивления не увидят нашей победы. Надо уметь проигрывать. И понять, что наши лишние жертвы в конечном счете вызовут лишь ужесточение нашего отношения к вам, побежденным.

А сам он показал пример «уметь проигрывать», устроив драку? В которой сам же и пострадал. Поскольку осмотрели его уже после, то даже Князь не может сказать, два ребра ему свернуло, когда он вылетал в воду, или уже от кулаков Сидорчука?

— Всего лишь хотел указать скоту, нарушившему присягу, кто он есть. Вы — враги, а он — предатель. Как бы вы сами отнеслись к нему? Предавший один раз, предаст и во второй. Я только выразил ему свое отношение, когда ваши матросы стали меня бить. Впрочем, после репатриации я позабочусь, чтобы эту мразь повесили. Расстрел не для таких, как он.

Ладно, нехай его развяжут! Входит Князь, ловко отстегивает ремни и так же молча исчезает. Зная Кириллова, могу предположить, что за дверью уже стоят наготове Сидорчук, Логачев или кто-то еще на случай, как бы чего не вышло.

Фриц садится на койке. С трудом — мешает тугая повязка на ребрах и подвешенная к шее рука. Говорить и даже дышать ему также нелегко. Но смотрит вовсе не заискивающе, даже с интересом. Снова говорит, Кириллов переводит.

— Капитан-лейтенант Хайнц Байфилд, кавалер Железных крестов первого и второго классов, командир подводной лодки U-703. Хотя мне представляться, наверное, излишне, поскольку этот… все вам рассказал. Уберите его от меня — мое честное слово не относится к предателям. Просто предупреждаю: если этот… подойдет ко мне не связанному, я его убью. Чтобы не позорил своей жизнью погибший экипаж U-703.

А ведь, убьет, не шутит! Не попытается, а именно убьет. При том что тот с целыми ребрами, обеими руками да и ростом повыше. Но не боец, а заячья душа. А вот этот зубами грызть будет, если решит убить.

— Надо полагать, вы — командир этого корабля… подводной лодки? Я чувствовал маневр погружения и всплытия. Могу я узнать, с кем я…

«Имею честь» не сказал, дипломатично. Ладно, представимся, не убудет.

— «Шеер» — это ваша работа? Я знал Петера Грау и не верю в его предательство. И замечу, что подобные подлые методы недопустимы. Какую военную пользу получила Россия от заключения в концлагерь ни в чем не повинных женщин, детей, стариков — семей убитых вами?

— А какую военную пользу получил ваш рейх от истребления миллионов наших мирных жителей, никогда не бравших в руки оружия и виновных лишь в том, что они, по-вашему, «низшая раса»? Или герр Байфилд никогда не слышал про план «Ост»? Вот только не надо про естественный отбор, слабый должен уйти, исчезнуть, покориться воле победителя! Тогда не обижайтесь, что в войне на истребление решат и против вас — дозволено все! «Мы все равно победим, а кто будет судить победителей?» — так, кажется, сказал ваш фюрер?

— Кригсмарине не имели отношения к случившимся эксцессам. Мы солдаты, а не палачи. И то, что вы убили стольких из нас, отнюдь не разделяющих наиболее одиозных убеждений фюрера, прискорбно, в конечном счете опять же для вас, русских. Будете теперь иметь дело с мясниками из СС.

— И где же вы были с вашим несогласием, когда фюрер гнул вас через колено? А вашего любимого «папу» Деница расстреляли или пока еще нет? Да и вы вроде как уже не кригсмарине, а морское СС? Так что спорить без пользы. А для меня все просто: вы напали на нас, чтоб истребить, а выживших загнать в рабство? Значит, чем больше мы будем вас убивать, тем лучше для России. Если вам знакомо имя К-25, то вы знаете, скольких ваших мы уже убили, и даю слово командира, убьем еще. У вас есть еще что-то мне сказать?

— Очень жаль, что вы и ваш корабль служат проигравшей стороне.

— Странно это слышать после того, как вы сами же сказали, как «цените» предателей…

— Я всего лишь имею в виду, что то, что изобретено в одной стране, может быть воссоздано в другой. Когда Россия будет повержена, такие корабли, как этот, но под германским флагом, поставят на колени Англию и Америку. Кстати, удовлетворите мое профессиональное любопытство: какой флотский чин у вашего Адамова? Я читал его роман как подводник. Но не думал, что всего через два года встречусь в бою с таким сверхкораблем.

Адамов — это который написал «Тайну двух океанов»? А ведь в самом деле, вышел роман в тридцать девятом, тогда с фрицами была дружба-фройдшафт, вполне могли и перевести! И творил Адамов весьма ответственно, собирая материал. Даже фото было в предисловии в книжке из библиотеки Саныча, писатель вместе с моряками-балтийцами на борту «щуки». У немцев же целая традиция — наподобие того, как еще в начале века их морской министр под псевдонимом Зеенштерн написал роман о будущей морской войне немцев с британцами. Писатель Адамов — тайный адмирал или конструктор? А мы, выходит, воплощение «Пионера». И дальше, прям как в романе, где описан бой с целым японским флотом и стаей субмарин, и даже торпеды там были самонаводящиеся, магнитные, это додуматься надо до такого (магнитное СН, за милю)! Нет, фриц, фантазии твоей мешать не буду. А вот другое скажу. Вы на Волге стоите — так забыли, как в прошлом году из-под Москвы драпали? И думаю я, что под Сталинградом вас разобьют еще страшнее. А после мы пойдем на запад, и надеюсь, будем в Берлине года через два. Так что для вас, герр Байфилд, эта война закончена — и благодарите Бога, что остались живы. В отличие от многих ваших под Сталинградом, которые еще будут завидовать мертвым. Потому что мы, русские, когда разозлимся, становимся беспощадными. А вы очень нас разозлили. И воевать по-настоящему мы еще только начинаем. Кстати, когда мы возьмем Берлин и повесим вашего фюрера, если, конечно, он не успеет сам яд принять, что будете делать лично вы?