Александр Мещеряков - Император Мэйдзи и его Япония

• Название: Император Мэйдзи и его Япония
• Автор: Александр Мещеряков
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-8062-0306-0

Книга известного япониста представляет собой самое полное в отечественной историографии описание правления императора Мэйдзи (1852–1912), которого часто сравнивают с великим преобразователем России – Петром I. И недаром: при Мэйдзи страна, которая стояла в шаге от того, чтобы превратиться в колонию, преобразилась в мощное государство, в полноправного игрока на карте мира. За это время сформировались японская нация и японская культура, которую полюбили во всем мире. А. Н. Мещеряков составил летопись событий, позволивших Японии стать такой, как она есть. За драматической судьбой Мэйдзи стоит увлекательнейшая история его страны.

Книга снабжена богатейшим иллюстративным материалом. Легкость и доступность изложения делают книгу интересной как специалистам, так и всем тем, кто любит Японию.

---

Андо Нобумаса выжил, но ранение заставило его выйти в отставку. Он был наиболее способным и деятельным членом сёгунского правительства. С его уходом центр политической жизни начинает стремительно перемещаться в сторону Киото.

11 февраля свадьба Кадзуномия и сёгуна все-таки состоялась. Церемония продолжалась десять часов.

В августе сёгунат пошел на ряд уступок «внешним князьям», которые воспользовались растерянностью сёгуната перед обрушившимися на него бедами. Во-первых, Хитоцубаси Ёсинобу, проигравшего выборы четыре года назад, назначили опекуном при юном и недееспособном Иэмоти. Во-вторых, произошло поистине эпохальное событие – значительное смягчение системы заложничества: сроки пребывания даймё в Эдо были сокращены, а членам семьи разрешалось покидать Эдо по своему усмотрению. Тянувшиеся в Эдо церемониальные процессии князей являлись наиболее зримым показателем их покорности сёгуну. Ослабление системы заложничества свидетельствовало о том, что сёгунат перестает контролировать ситуацию.

Теперь даймё получили намного больше возможностей посещать Киото, что имело в перспективе самые негативные последствия для сёгуната. Кроме того, экономя на поездках в Эдо, княжества стали тратить больше средств на создание собственных армий. Князья закупали вооружение, нанимали ронинов – самураев, потерявших хозяина или же покинувших его. В последние годы существования сёгуната ронины играли приблизительно такую же роль, как и казаки в эпоху Смутного времени в России. Большинство из них были выходцами из юго-западных княжеств – Сацума, Тёсю, Тоса, Хидзэн. Значительное число составляли и уроженцы Мито. Они представляли собой плохо управляемую, возбужденную массу людей. Они хотели возрождения власти императора, низведения сёгуна до положения «обычного» даймё и изгнания иноземцев со священной земли Японии.

Для самого города Эдо упразднение системы заложничества означало, помимо прочего, значительное сокращение населения: в свитах даймё состояло около 300 тысяч человек! Вместе с их частичным отъездом из Эдо потеряли работу многие жители города, которые были заняты их обслуживанием. Многие из них вернулись домой.

Европейцы плохо понимали, как устроена власть в Японии. Это относится не только к сёгуну или императору, но и к князьям. Так, князем Сацума считался Симадзу Тадаёси (1840–1897), но настоящим правителем являлся его отец, регент Хисамицу (1817–1897). Хисамицу был отцом князя, но, согласно японским понятиям о родстве, считался его дядей! Ведь в детстве Тадаёси усыновил брат Хисамицу, занимавший пост даймё. После его смерти Тадаёси наследовал ему, но получил в качестве опекуна Хисамицу.

В конце 1861 года Тадаёси и его опекун Хисамицу в знак своей верности через посланников преподнесли императору меч. Комэй ответил стихотворением:

Да будет известно:
Этот меч заботу
Проявит о нас.
Душа воина —
Тучами не омрачена.

Передают, что при получении стихотворения у Симадзу Тадаёси и его отца пролились слезы умиления. Теперь князья Сацума стали считать своим сюзереном не сёгуна, а императора. В стране начинался настоящий раскол.

Посчитав, что защита императора обеспечена плохо, семья Симадзу отправила в Киото отряд из тысячи самураев. Летом они вошли в город, там к ним присоединились другие самураи и ронины. Они были настроены чрезвычайно решительно и требовали, чтобы сёгун поклялся в верности императору, а те должностные лица, которые выступают против изгнания иностранцев и повышения авторитета императора, были бы смещены. Доказательств основательности намерений этих людей не пришлось ждать долго: Танака Симпэй из Сацума убил Симада Сакон, вассала канцлера Кудзё Хисатада, который выступал за открытие портов. Его голову выставили на всеобщее обозрение, а искромсанное тело выбросили в реку. Императорский дворец Госё охраняли верные сёгуну дружины, своих войск у императора не было. Однако теперь город заполнился «доброхотами», которые сами посчитали себя защитниками императорских интересов. До их столкновения с официальными телохранителями Комэй оставалось совсем немного времени.

В своих отношениях с сёгунатом сам Комэй никогда не рассчитывал на силу. За прошедшие столетия императорский двор и военные правители Эдо привыкли друг к другу, и Комэй не приходило в голову разрушить эту систему. Ему казалось: он и Иэмоти являются необходимым условием существования друг друга. Тем более что сейчас Иэмоти породнился с ним. Поэтому Комэй приказал Симадзу Хисамицу усмирить своих людей. Тот подчинился. Те же надеялись, что Хисамицу поведет их немедленно в бой, но его целью были скорее преобразования, чем кровавая революция. Самураи пришли в возбуждение, многие из них стали действовать на свой страх и риск, дисциплина падала, никто не мог быть спокоен за свою жизнь. Ни в Киото, ни в Иокогаме, ни в самом Эдо.

19 августа эти опасения подтвердились в очередной раз. Речь идет о так называемом «инциденте в Намамуги».

Английскому купцу Ричардсону было 29 лет, он приехал в Японию из Шанхая с туристическими целями. Вместе с двумя приятелями и приятельницей они предприняли конную экскурсию из Иокогамы. Возле деревни Намамуги они повстречались с процессией Симадзу Хисамицу, направлявшегося из Эдо в Киото. В процессии было около 400 человек. Хисамицу несли в дорожном паланкине. Всадники подались влево, но не спешились. Они прижались к живой изгороди, но дорога была настолько узкой, что процессия остановилась. К Ричардсону, который находился впереди других всадников, подбежали трое самураев и искромсали его на куски. Самураи успели ранить и двоих спутников Ричардсона, и только его приятельница осталась невредимой. Но всем троим спутникам Ричардсона удалось скрыться. Коней у самураев не было.

Похоже, что Хисамицу не отдавал приказания напасть на иностранцев. Его охранники действовали по своему усмотрению – ведь эти иностранцы не спешились, то есть не оказали уважения их господину. Если бы это были не иноземцы, а японцы, охрана, возможно, поступила бы точно таким же образом. Так что имело ли это убийство целиком антииностранный подтекст, сказать трудно. Но проблема заключалась в том, что Хисамицу отказался выдать убийц Англии – ведь с точки зрения японского закона они поступили совершенно правильно. Сёгунат учредил охранные посты на той территории, где было позволено бывать иностранцам, но не предпринял серьезных мер для поимки самураев. В случае невыдачи преступников Англия вначале грозилась объявить морскую блокаду, но потом одумалась – в торговле нуждались европейцы, японцы не видели в ней особого проку. Тогда Англия потребовала компенсации размером в 25 тысяч фунтов. В порту Иокогамы собралась флотилия из семи британских военных судов.

В свете этих драматических событий становится более понятным, почему западные державы столь настойчиво требовали для своих подданных и граждан экстерриториальности, то есть неподсудности японским законам. Японцам казались варварами европейцы. Европейцы же в свою очередь считали варварскими японские порядки.

Симадзу Хисамицу направлялся в Киото. Его целью была консолидация тех сил, которые в состоянии организовать отпор Западу. Для этого решили организовать визит Токугава Иэмоти в Киото. Иэмоти был вынужден пойти на этот унизительный для сёгуната визит еще и потому, что он рассчитывал задобрить антисёгунскую партию при императорском дворе. Ведь за то время, пока Хисамицу находился в Киото, трое активных сторонников брака Кадзуномия и Иэмоти (Ивакура Томоми, Тигуса Арибуми и Томинокодзи Хиронао) были лишены своих придворных должностей и их посадили под домашний арест. Их обвинили в сотрудничестве с сёгунатом. В то время ни по одному вопросу не существовало согласия.

В июне-октябре дипломатическая миссия сёгуната во главе с Такэноути Симоцукэ-но Ками посетила Европу. В состав миссии входил и Фукудзава Юкити, который попал за границу уже во второй раз. Там был и Фукути Гэнъитиро (1841–1906), которого нарекут впоследствии отцом японской журналистики. В составе миссии находилось и много других талантливых молодых людей, которым предстояло создавать другую Японию. Пока еще никто не знал, насколько другой она будет. Пока что все полагали: достаточно «подсмотреть» у европейцев, как они делают свои замечательные вещи, научиться их технологиям, но сохранить при этом привычные домашние порядки.

Перед миссией стояли важные задачи. Помимо чисто ознакомительных целей, ей предстояло добиться от Франции, Англии, Франции, Голландии, Пруссии, России и Португалии отсрочки открытия портов Ниигата, Хёго, Осака и Эдо на пять лет. Дело в том, что сёгунат не мог гарантировать безопасности иностранцев. Многочисленные случаи нападений на них говорили о том, что правительство не справляется с разгулом терроризма.