Томас Уайсман - Царь Голливуда

• Название: Царь Голливуда
• Автор: Томас Уайсман
• Издательство: Профит
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-87443-075

Роман, вошедший в данный том, ярко отражает жизнь Голливуда, его страсти, радости и повседневность.

Читателя увлечет потрясающий сюжет и ощущение атмосферы Голливуда.

Для тех, кто любит праздник.

---

Чаще всего эти люди даже обижаются, что у вас такой плохой вкус или что вы настолько наивны, что напоминаете им об их обещаниях и даже ждете, что их выполнят. Мужчина, который лезет к вам под юбку, готов предложить вам весь мир, и вы готовы поблагодарить его за это. Но не надо ему верить. Конечно, если вы поумнее и знаете, как играть в эту игру, то предлагаете себя с такой же готовностью, с какой он предлагает вам весь мир, но не даете, пока договор не подписан и не скреплен печатью. Это не проституция, это просто способ делать такие дела. Джанет была девушкой, которая отдавалась без надежды получить взамен трамплин для ее карьеры. Когда Льюис Шолт показывал ей контракт, он сказал: "Слушайте, бэби, это стандартный контракт. Они должны туда внести все, чтобы защитить свои интересы. Но Вилли не для этого держит вас, и если вы захотите уйти…" Даже ее частная жизнь контролировалась контрактом: там был пункт, касавшийся морали, который гласил, что она не только должна быть невиновна в аморальном поведении, но что она не должна позволять себе таких поступков, из-за которых ее могут обвинить в аморальном поведении. Конечно, все контракты содержали этот пункт, но студия имела право решать, как и когда применять этот пункт. А если она захочет покинуть Вилли ради кого-нибудь другого, они могут немедленно расторгнуть с ней контракт, ссылаясь на параграф, и очернить ее имя. Все ее передвижения в течение дня контролировались студией, несмотря на то что они месяцами не давали ей работы. Вилли мог вполне легально удостовериться, что она была там, где он хотел. Студия просто проинструктировала ее, что она должна быть всегда наготове, — это означало оставаться дома и ждать телефонного звонка. Вилли мог, и часто это делал, позвонить и сказать: "Я приду примерно через полчаса". Если ее не было, она обязана была дать достаточно убедительные объяснения и принести извинения. Вилли не стремился полностью держать ее в заключении, нет, не полностью, он допускал, что она может захотеть куда-то выйти, когда он слишком занят и у него нет времени ее видеть. Для этого существовал Теренс Роули. Она могла позвонить ему и попросить пойти с ней в кино или куда-нибудь на обед. Когда Вилли ездил в Нью-Йорк, было оговорено, что Теренс Роули приглашает ее по вторникам и субботам. Студия не одобряла ее выходов из дому по ночам в одиночку, это создавало плохое впечатление. Они должны были позаботиться "о безопасности" того, во что вложили деньги. Однако они не возражали против ее отлучек в кино после обеда или приглашения на чай к подруге. Она часто думала о том, как ей освободиться. Существовали две возможности: она может разорвать контракт, в таком случае, вероятно, ни она, ни ее отец не смогут больше работать в кино; или она поведет себя так, что студия сама захочет прогнать Джанет, и тогда ее имя будет опорочено сплетнями и пересудами.

И даже если она это переживет, в черный список может попасть ее отец. Существовал только один козырь в игре с Вилли — то, что он не захочет уволить ее. Как-то ночью он заявился к ней в неистовом гневе, узнав, что ее видели с Паулем Крейснором три раза подряд. Он был бессилен сделать что-нибудь Паулю из-за особых отношений Пауля с Александром, и это усиливало его ярость. Он обозвал ее шлюхой. Если она хочет вести себя как шлюха, то он знает, как обращаются со шлюхами. Он взял ее в яростной страсти, после чего забросал долларами. А через несколько дней произошло событие, таившее в себе смутную тревогу, а может быть, и угрозу. Вилли появился у нее на квартире поздно вечером, без предупреждения, в компании высокого худого блондина с абсолютно пустыми, пугающими глазами, с плотоядной ухмылкой, скользившей по его лицу. Он курил одну из огромных сигар, взятых у Вилли, с видом человека, знающего толк в хороших вещах, и имел довольно женоподобный смех.

— Ну, — сказал Вилли, плюхнувшись на диван и показывая молодому человеку, что тот может сесть, — что вы думаете о ней?

— Очень мила, — сказал молодой человек, хитро оглядев ее с головы до ног, и захихикал.

Джанет удивленно взглянула на Вилли. Раньше он никогда никого не приводил к ней. А этого молодого человека даже не представил. Очевидно, они обедали вместе и оба были слегка пьяны. Вилли, как это часто случалось, мучила изжога. Его высокий воротничок врезался в шею. Он попросил Джанет принести содовой, расстегнул воротник и верхнюю пуговицу на брюках.

— Вам нравится ее внешность? — спросил Вилли молодого человека.

— О, да, такточноэ… — За этим невнятным "такточноэ…" последовал краткий смешок, которым он подавился, а потом громко засмеялся.

— Прекрасная пара сисек, а? — риторически вопрошал Вилли.

— О, да, очень хороши, в самом деле, — согласился молодой человек, — об-ра-з-цо-вая пара сисек. — Он слегка заикался.

— Ноги тоже хороши, — сказал Вилли и задрал ей юбку, показывая ее ноги блондину, на лице которого появилось такое выражение, словно он смаковал вино.

Тщательно осмотрев ее ноги и придя к заключению, что все ему подходит, он кивнул. Джанет была потрясена. Она смотрела на Вилли, не веря происходящему. Следующие двадцать минут мужчины перебрасывались репликами, как в самом низкопробном бурлеск-шоу, сопровождая диалог смехом, — Вилли громко хохотал, блондин хихикал аккомпанементом, подавая реплики Вилли, становившиеся все более скабрезными. Речь шла о Джанет — о том, каковы, по словам Вилли, ее сексуальные вкусы. Затем шутки кончились. Джанет сидела абсолютно спокойно, ее лицо ничего не выражало.

— Так она вам нравится? — спросил опять Вилли, глядя на молодого человека. Парень кивнул. Вилли провел языком по пересохшим губам и налил себе еще один стакан содовой, выпил ее залпом и повторил: — Значит, она вам нравится?

Взяв молодого человека за локоть, он начал подталкивать его к Джанет.

— Будьте моим гостем, — сказал он. — Вперед! Будьте моим гостем!

Рот молодого человека оставался открытым, издавая что-то среднее между хмыканьем и заиканием. Он сел рядом с Джанет, задумчиво почесал подбородок и нерешительно взглянул на Вилли, который ободряюще кивнул ему. Собрав все свое мужество, блондин стал неуклюже ощупывать ее грудь через ткань блузки. Несколько мгновений Джанет сидела неподвижно, затем она повернулась и влепила пощечину молодому человеку. Он испуганно таращился, вытер кровь с губ, снова вопросительно взглянул на Вилли, выжидая, какова будет его реакция.

— Вы ее испугались? — набросился на него Вилли.

И тут, вспомнив об ударе по лицу, он взорвался, повалил ее и прижал одну руку коленом, пока боролся с другой, чтобы придавить ее к кушетке. Его свободная левая рука была у нее под юбкой. Еще немного, и Джанет перестала бороться. Это так удивило блондина, что он ослабил хватку, но она больше не делала попытки вырваться. Не веря и слегка дрожа, он начал расстегивать ей блузку, вздрагивая от малейшего ее движения в ожидании еще одного удара. Но она оставалась совершенно неподвижной. Тогда он с нарастающим возбуждением расстегнул блузку, нащупал застежку бюстгальтера. Она не пыталась остановить его. Его руки прошлись по ее груди — они были тугими, с острыми сосками…

— Ол'райт, — сказала она. — Ол'райт… — Она встала, расстегнула юбку и спустила ее с бедер. — Вперед! Продолжайте, мальчик-любовник. Дайте посмотреть, что вы умеете делать.

Высокий блондин снова посмотрел вопросительно на Вилли через плечо.

— Продолжайте, — сказал Вилли грубо.

Он начал расстегивать свои пуговицы, но она взяла это на себя. Вилли сидел неподвижно на диване, окутанный сигарным дымом. У худого блондина были тонкие сильные руки с жесткими пальцами. Длинные белокурые волосы падали ему на глаза, и он должен был на мгновение остановиться, чтобы откинуть их назад. Она чувствовала внутри скачущие толчки, словно пламя расплавляло все до полного распада. После этого от нее ничего не должно остаться. Она хотела быть никем и ничем. Если только этот момент, как горячая вспышка, испепелит ее. Во время пароксизма у парня было лицо заикающегося идиота. Его пальцы оставляли на ней синяки, она не ощущала от этого ни боли, пи удовольствия. Ее мозг утратил способность различать что бы то ни было. Она чувствовала паническую скачку желаний только к одному выходу — спасительном бегству в темноту, в ничто. Имел значение только момент освобождения, как будто всю ее, целиком, вычерпали. Она видела на полу кучки их одежды, похожие на мертвые тела. Высокий худой блондин обмяк и был другой выброшенной кучей — костей. Он едва шевелился, когда Вилли подошел к ней, и она с трудом шевелилась, когда Вилли взял ее, в сильном возбуждении, шепча ей на ухо: "Шлюха".

Прежде, когда они выходили вместе, конечно в сопровождении Теренса Роули, Вилли был много любезнее с ней, временами он был почти галантным. То, что она долго была девушкой Вилли, придавало ей определенный вес. Сплетники гадали, не разведется ли он однажды с женой и не женится ли на Джанет Деррингер. Зная об этих слухах, Вилли обращался с ней на людях с галантностью, учтивостью и уважением, как с существом, на котором он в один прекрасный день мог жениться. Он был очень внимателен к тому, как она одета. Она не должна была выглядеть ни дешевой, ни крикливой. Вилли хотел видеть ее величавой, когда она с ним появлялась на людях. Слухи, что он когда-нибудь женится на Джанет, достигали такой силы и убедительности, что он почти поверил в это сам. Они никогда не говорили друг с другом на эту тему. "Нью-Йорк грэфик" опубликовал предположение, не приведет ли это увлечение Вилли к браку, и так как он не подал на них в суд, то сплетники расценили этот факт равносильно предложению. Джанет тоже читала эту статью, и, хотя она не говорила с Вилли об этом, оба они понимали, раз он не подал в суд, значит, эта мысль была не такой уж абсурдной.