Коллектив авторов - История русского романа. Том 1

• Название: История русского романа. Том 1
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Филология
• Год: 1962

---

Вследствие своей сатирической направленности первые три части «Российского Жилблаза» тотчас после выхода в свет были конфискованы. Окончание романа (последние три части) было запрещено царской цензурой.[129] Первый роман Нарежного был напечатан полностью лишь в советское время (в 1938 году), что не помешало первым трем его частям оказать широкое влияние на русскую романистику 20–30–х годов.

8

Невозможность издать последние три части «Российского Жилблаза» не приостановила творческой деятельности Нарежного. По — видимому, в 1816–1817 годах[130] он закончил свой второй нравоописательный сатирический роман «Черный год, или Горские князья» (напечатан посмертно, в 1829 году), в котором, по замечанию современного исследователя, «в музыку гоголевского смеха вплетаются ноты почти щедринской едкости».[131]

По своей композиции «Черный год» в известной степени близок к «Российскому Жилблазу». Он также построен по типу приключенческих романов со множеством всякого рода похождений, интриг и вставных эпизодов, сдобренных нравоучением. В основу этого романа легли личные впечатления и материалы, полученные Нарежным во время его службы на Кавказе.

Еще Н. А. Белозерская писала о том, что Нарежный в «Черном годе» вложил злободневное политическое содержание в иносказательную форму.

Исследовательница считала, что в этом романе в замаскированном виде дано изображение реальных исторических событий и деятелей времен присоединения Грузии к России, причем ясна направленность сатиры Нарежного как против русских правителей на Кавказе (Кнорринга, Ко- валенского и др.), так и против кавказских феодалов.[132] Нарежный рисует в «Черном годе» широкую сатирическую картину самоуправства и произвола генералов и чиновников, всевозможными способами грабивших народ, нередко вкупе с местными князьями.

Сатира в «Черном годе» была настолько смелой и острой, что писателю, естественно, пришлось прибегнуть к аллегориям и иносказаниям. Ему было необходимо замаскировать обличительную сущность своего романа. С этой целью Нарежный надел на русских сановников восточные костюмы, а порядки, заведенные русской администрацией в Грузии, описал под видом восточных обычаев. Этим приемом писатель в известной степени продолжил традиции тех западноевропейских (Монтескье, Вольтер, Мармонтель) и русских (Крылов, Бенитцкий) писателей XVIII и начала XIX века, которые под видом критики восточных порядков и обычаев выступали против политического строя, религии и нравов современного им европейского общества.

Нарежный еще в «Российском Жилблазе» принужден был прибегать к приему маскировки. Так он перенес чертоги князя Латрона из Петербурга в Варшаву, превратив фаворита Екатерины II в наместника Польши.

В романе «Черный год» обращение к иносказательной фантастической форме оказалось совершенно необходимым, так как описываемые Нареж- ным исторические события и деятели были еще свежи в памяти.

Писатель ясно дает понять в своем романе о Кавказе, что под именем астраханского хана Самсутдина скрывается в действительности главнокомандующий кавказскими войсками (и одновременно астраханский военный губернатор) генерал Кнорринг. Фантастический хан Сам- сутдин наделен Нарежным реальными качествами Кнорринга: вялостью, бездействием, полной доверчивостью к приближенным, грабившим народ.

Но общественное значение романа «Черный год» выходит за пределы критики политики царизма на Кавказе и феодальных порядков Грузии. Ведь беспощадная эксплуатация народа, дикий произвол чиновников и военщины, самоуправство и казнокрадство — всё то, что описал Нарежный, имело место не только на Кавказе, но и в самой России.

В связи с этим современному читателю всё время нужно помнить о двуплановости романа «Черный год». Нарежный старался наметить общие закономерности жизни маленького княжества Кайтука (таково имя главного героя романа) и огромной империи Александра I. Писатель хотел создать такие положения и образы, которые были бы характерны для обоих планов романа. С этой целью Нарежному пришлось ввести в роман одновременно сатирические и фантастические эпизоды: учреждение Кайтуком «ордена нагайки», войну казанского ханства с астраханским ханством и пр.

По справедливому мнению Ф. И. Кондрацкой, всё это, хотя и весьма отдаленно, всё же предвосхищало в известной мере сатирически — гроте- скные образы Салтыкова — Щедрина в его «Истории одного города» и других произведениях.[133]

В описании Кавказа, несмотря на все элементы маскировки и иносказания, фантастики и гиперболизации, Нарежный отдал дань тому, что принято называть «местным колоритом», т. е. ввел в свое произведение кое — какие конкретные этнографические черты и подробности. Так, в образе главного героя романа, молодого князя Кайтука, у которого имелся реальный прототип,[134] Нарежный сконцентрировал типические качества грузинских феодалов того времени: невежество, самодурство, пустое тщеславие.

Так же как и его младшие современники, передовые деятели русской литературы — Пушкин, Грибоедов, Бестужев — Марлинский, Лермонтов, — Нарежный не отрицал необходимости присоединения Кавказа к России, но критиковал военно — феодальную политику самодержавия.

Таким образом, между идейными позициями Нарежного, автора «Черного года», и позициями писателей — романтиков 20–30–х годов, изображавших Кавказ, были точки совпадения. Но в жанровом отношении его нравоописательный сатирический роман стоит особняком в литературе этого времени. У Нарежного нет картин, изображающих величественную природу Кавказа, да и вообще пейзаж в «Черном годе» встречается очень редко. Отсутствуют в романе характерные для писателей — романтиков любование нравами и обычаями народов Кавказа, их одеждой, вооружением, восхищение их храбростью и воинственностью. Далек от традиционного романтического образа горца и образ князя Кайтука, нарисованный сатирическими красками. В грубоватых, натуралистических тонах дано На- режным описание гарема хана Самсутдина.[135]

В «Российском Жилблазе» Нарежный заставлял своего главного героя Чистякова путешествовать по разным городам и местам для того, чтобы иметь возможность нарисовать широкую сатирическую картину жизни тогдашней России. К сходному приему писатель прибегает и в «Черном годе».

После бесславно окончившейся для Кайтука войны с отцом его соперника, князя Кубаша, и пережитого героем «черного года», Нарежный отправляет его в далекий путь для того, чтобы просить помощи и защиты сначала у кабардинского князя, а затем у астраханского хана. Путешествие Кайтука дало возможность писателю показать различные области Кавказа с их порядками, обычаями, административным устройством.

Конец романа «Черный год» совершенно не реален. Нарежный изображает на последних страницах обновленное княжество Кайтука, который из взбалмошного самодура, притеснявшего народ, превратился в кроткого и мудрого правителя. По своей утопичности это обновленное княжество напоминает просвещенные дворянские поместья в позднейших украинских романах Нарежного (Горгония в «Аристионе» и Мемнона в «Бурсаке»).

9

В последующих романах Нарежного — «Аристион, или Перевоспитание» (1822), «Бурсак» (1824) и «Два Ивана, или Страсть к тяжбам» (1825) — обличительный пафос несколько приглушен, что, вероятно, объясняется цензурными гонениями, которые писатель претерпел при попытках издать «Российского Жилблаза» и «Черный год».

Это в особенности относится к «Аристиону». Роман этот близок к таким произведениям начала века, как «Евгений, или Пагубные следствия дурного воспитания и сообщества» (1799–1801) А. Е. Измайлова, «Евге ния, или Нынешнее воспитание» (1803) Н. Ф. Остолопова, романов, в которых описывалось, с одной стороны, развращающее и губительное влияние светского воспитания, а с другой, в сатирических тонах изображались быт и нравы аристократического общества.[136]

Следуя в основном той же традиции, Нарежный показывает не только результаты светского воспитания, но и пытается наметить пути «перевоспитания» своих героев на основе педагогических идей французских просветителей, в особенности Ж. — Ж. Руссо.

Тематически роман «Аристион» в известной степени связан с «Рос^ сийским Жилблазом». В обоих произведениях герой, претерпев всевозможные мытарства, попадает в культурную дворянскую усадьбу (поместье добродетельного помещика Простакова в «Российском Жилблазе» просвещенного Горгония в «Аристионе») и там «перевоспитывается» и возрождается.

Проблем воспитания и образования дворянской молодежи Нарежный касался уже в своем первом романе, показав, в частности, развращающее действие светских романов на молодую жену Чистякова, Феклу Сидо- ровну, сбежавшую от мужа с князем Светлозаровым именно после чтения подобного рода литературы. Против поверхностного воспитания в модных пансионах, где обучают лишь танцам и искусству говорить по — французски, выступает истинно просвещенный, с точки зрения автора «Российского Жилблаза», помещик Простаков. Вообще в этом романе всюду подчеркивается пагубное воздействие воспитания на иностранный лад.