Дениз Робинс - Танцы в пыли

• Название: Танцы в пыли
• Автор: Дениз Робинс
• Издательство: Локид
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-320-00191-6

…Это был роковой день в судьбе графа Эсмонда: звон свадебных колоколов беспощадно и неотвратимо сменился погребальными молитвами, когда умерла красавица невеста Доротея, так и не успев стать его женой. Ее место в жизни Эсмонда заняла кузина Доротеи Магда, но прежде, чем это случилось, героям пришлось пройти через множество испытаний («Танцы в пыли»).

---

Старик поклонился, и по краю его носа сползла слеза.

— Увы, сударь! — вздохнул он.

— Увы и увы. Прощайте, Вилкинс. Берегите его светлость, — добавил Сент-Джон и нехотя отправился в путь.

Слишком хорошо он знал характер Эсмонда, чтобы ослушаться дважды высказанной просьбы покинуть Морнбьюри. Пусть бедняга побудет один, раз он так хочет. Больше уже ничего нельзя для него сделать.

3

Три дня колокола Шафтлийской церкви звонили за упокой души леди Доротеи.

А на четвертый день гроб с усопшей красавицей заколотили и отнесли в фамильный склеп семейства Шафтли, где она осталась лежать среди сестер и братьев, в свое время умерших, не достигнув зрелости.

Молодой граф, которому уже не суждено было привести это дитя к алтарю, стоял у гроба совершенно отрешенный, с серым, осунувшимся лицом. Казалось, он страдал даже больше, чем одетые в траур родственники. На крышку гроба Эсмонд положил скрещенные пурпурные розы. Она так их любила.

Наконец, сзади к нему подошел граф Шафтли.

— Поедемте с нами в замок, мой мальчик. Больше уже ни к чему здесь стоять. Все кончено.

— Я не нуждаюсь ни в чьем обществе, сударь, — сказал Эсмонд.

Три дня он почти ничего не ел, за исключением тех крох, которые позволял себе подбирать, когда Вилкинсу удавалось поставить перед ним поднос с едой. При этом старик рисковал быть обруганным и даже побитым. Из всего предложенного Эсмонд чаще всего выбирал бренди.

Однако отец Доротеи не желал отступать. Смерть любимого чада сильно подкосила его. Ведь жена не могла больше иметь детей. Как и королева Анна, она по очереди пережила смерть всех членов семьи. Вероятно, бедная Доротея с самого рождения была обречена. Спасибо Господу, что она так много прожила со своим слабым сердечком — целых восемнадцать лет.

Ему было страшно одному возвращаться в замок. Ведь там его ждали лишь бесчисленные заплаканные женщины да еще зять, сэр Адам Конгрейл, муж сестры его жены, которого он, по правде говоря, терпеть не мог. Он приехал к ним с дочерью Магдой — племянницу Шафтли тоже слегка недолюбливал. Еще в детстве девушка стала жертвой какого-то несчастного случая, и с тех пор никто не видел ее без вуали. Доротея жалела свою младшую кузину — собственно, она и пригласила Магду к себе на свадьбу, а отец не возражал.

В юности Шафтли слыл весельчаком — впрочем, ровно настолько, насколько это было позволено во времена короля Вильяма. Втайне он восхищался своим будущим блестящим зятем, гулякой и повесой, а все его приключения представлялись ему чем-то вроде подвигов.

Словом, Шафтли настаивал, и Эсмонд начал колебаться. С одной стороны, ему не хотелось ехать в замок. Он хотел побыть наедине со своим горем. Но, с другой стороны, пожилой граф так упорно приглашал его, что просто из уважения к тому, что Шафтли ее отец, Эсмонд согласился.

Увильнув от скорбящих гостей, Шафтли устроился у окна со стаканом бренди. Ему словно доставляло удовольствие рассказывать Эсмонду о добродетелях своей дочери. Через какое-то время Эсмонду показалось, что еще немного, и он сойдет с ума. Один раз он уже был близок к помешательству, когда увидел в часовне ее бездыханное тело. Кажется, с тех пор прошла целая вечность…

— Благодари Всевышнего, что ты молод и сможешь подыскать себе другую невесту вместо нашей бедной девочки, и, дай Бог, у тебя родится наследник, — говорил Шафтли, от вина уже потерявший благоразумие.

— Как вы могли, сударь, предположить, что я стану искать себе другую!

— Ничего, ничего, мой мальчик, ты еще не знаешь человеческой природы. Время залечит любые раны.

— Я никогда ее не забуду.

— Возможно, и не забудешь, но ведь не годится мужчине жить одному. Ты же сам рассказывал мне, что твоя королева-крестная наказала тебе во что бы то ни стало жениться…

Эсмонд схватился за рукоятку своей шпаги и сжал ее так, что у него побелели костяшки пальцев.

— Я не желаю даже обсуждать это.

— Ну, хорошо, — вздохнул граф. — Время покажет…

Эсмонд принялся мерять шагами комнату. В его жилах играло бренди, и то, что он выпил сейчас, и то, что пил уже в течение нескольких дней. Казалось, вокруг все уже пропахло бренди, пол под ногами шатался.

А ведь он действительно получил сегодня письмо от королевы, оно пришло из Бата и было написано собственной рукой Ее Величества. В нем она выражала соболезнование и при этом намекала, что его женитьба откладывается лишь на какое-то время. Как будто можно найти замену любимой женщине! Это же не кобыла какая-нибудь. Вот сдохнет его Джесс — он пойдет и купит себе другую лошадь… А может, раньше он просто вел такую жизнь, что первое же настоящее чувство показалось ему чем-то единственным и неповторимым? Может, он действительно сошел с ума? Но его мутило от одной только мысли, что его женой станет другая женщина.

— Надо ехать, — глухо проговорил Эсмонд, изо всей силы сжимая руками стакан с выпивкой.

Солнце просвечивало сквозь дымку облаков. Воздух казался Эсмонду горячим и влажным. У него закружилась голова. Через окно он видел, как на лужайке перед домом, гортанно перекликаясь, гуляют павлины. Их одинокие печальные вскрики напоминали вопли заблудших душ. Душа Эсмонда тоже была теперь в потемках. Господь отвернулся от него.

Словно сквозь сон он слышал, как граф говорит ему что-то о политике, о нескончаемой вражде между вигами и тори, о литературной и интеллектуальной жизни Лондона, которая здесь, в провинции, проходит мимо него. Рассказал он и о своем разговоре со священником, — тем, что отпевал Доротею, — как тот лепетал ему что-то о премии, которой королева Анна одарила своих священнослужителей. Затем перекинулся на французских производителей шелка, которым в Англии дали зеленую улицу. А потом снова вернулся к религии.

— Наш местный священник всегда строго соблюдает чистоту англиканской службы. Ему совершенно наплевать на этих кальвинистов[3] вигов. Кстати о вигах, вы видели на похоронах генерала Коршама?

— Нет, — хмуро ответил Эсмонд.

Тем не менее Шафтли пустился в утомительные рассуждения о генерале Коршаме и его супруге. Совсем недавно эта семейка осела в Суонли, небольшом поместье по дороге между его замком и Морнбьюри. Он совершенно точно знает, что они привечают французских эмигрантов, и вообще у них имеются родственники во Франции. Сейчас, например, в Суонли проживает их племянница, мадемуазель Шанталь Ле Клэр, которая на одном из приемов познакомилась с Доротеей и с тех пор иногда выезжала с ней покататься верхом. Тогда еще бедняжка Доротея чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы сидеть в седле… Кстати, очень милая девушка — эта мадемуазель Шанталь и хочет выйти замуж за англичанина…

Так он бубнил и бубнил, и постепенно Эсмонду стало казаться, что у него плавятся мозги. Неожиданно распахнулась дверь библиотеки, и девичий голос произнес:

— Дядя Чарльз, извините, что я вмешиваюсь в разговор, но тетушка послала меня сказать, что зовет вас к себе.

Граф едва не споткнулся.

— Скажи ей, что я сейчас иду, Магда, сейчас же иду…

Эсмонд застыл без движения. Голос этой девушки взволновал его не меньше, чем графа, — он был необычайно похож на голос Доротеи. Настолько похож, что у Эсмонда все внутри подобралось. Говорящую он не видел, может, это говорила сама Доротея? Или ее тень? А может, у него уже начался бред от злоупотребления спиртным и пренебрежения к еде?

Спотыкаясь и икая, Шафтли направился к дверям дома.

— Ради всего святого, кто с вами сейчас говорил? — спросил Эсмонд.

— Магда, моя племянница, кузина Доротеи. Это дочь Джейн Конгрейл, сестры моей жены. Они приехали из Котсвольдса на свадьбу. И, увы, завтра, в печали, вернутся домой.

Оставшись в комнате один, Эсмонд не двинулся с места и даже не убрал пальцев с рукоятки своей шпаги. Глаза его прикрылись.

Этот голос… Магда! Он никогда ничего не слышал о кузине Магде. Впрочем, даже если Доротея и упоминала ее имя, он не придавал этому значения и, конечно же, не мог удержать его в памяти.

Дверь снова открылась. Его рассеянный взгляд упал на тоненькую фигурку, одетую в черное, — лицо и волосы девушки были скрыты под черной вуалью.

— Дядя попросил меня лично выразить вам соболезнование и немного поухаживать за вами, пока он разговаривает с тетей… — начала она из-под вуали.

Но Эсмонд словно обезумел, не дослушал девушку и опрометью бросился из комнаты, едва не сбив ее с ног. Снова он услышал этот голос! Она покачнулась, но все же удержалась на ногах, в то время как глаза ее неотрывно следили за удаляющейся высокой фигурой.

Неистовый, сумасшедший! Но до чего же красив! Более красивого мужчины она еще не встречала. Его странный уход нисколько не обидел ее. Вокруг только и говорили, что несостоявшийся муж кузины Доротеи помешался от горя.