Дениз Робинс - Танцы в пыли

• Название: Танцы в пыли
• Автор: Дениз Робинс
• Издательство: Локид
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-320-00191-6

…Это был роковой день в судьбе графа Эсмонда: звон свадебных колоколов беспощадно и неотвратимо сменился погребальными молитвами, когда умерла красавица невеста Доротея, так и не успев стать его женой. Ее место в жизни Эсмонда заняла кузина Доротеи Магда, но прежде, чем это случилось, героям пришлось пройти через множество испытаний («Танцы в пыли»).

---

— Ты всегда был добр ко мне, Арчи, но поверь: для меня это страшный удар, — сказал Эсмонд и порывисто прижал ладонь к глазам.

— Ты сделаешь все, как собирался, и выйдешь сухим из воды, — сказал Арчи.

— Но моя жена останется прежней. Такой же, как сейчас.

— Но ведь не исключено, что и это можно исправить.

Эсмонд пожал плечами.

— Посмотрим. Наш старый доктор Ридпат говорил о каком-то гениальном голландце, который сделал чудо-операцию одной даме, которой сумасшедший изуродовал все лицо.

— Мне так ее жаль, твою… м-м-м… жену, — сказал Арчи и закашлялся.

Эсмонд отвернулся к окну. Мимо проплывала заснеженная пустыня. При воспоминании о Магде его терзали противоречивые мысли. Что ни говори, она была очень молода и свежа. Несмотря на то сильное опьянение, он хорошо разглядел, какие у нее нежные плечи, каким красивым было бы лицо, если бы не шрамы… Ее чистое, девственное тело, мерцающее в свете свечей, так и стояло у Эсмонда перед глазами. А как она бросилась на него сегодня днем — настоящая дикая пантера! И это ее увлечение «Дневниками Пепписа». Уж в чем, в чем, а в самообладании и уме его жене не откажешь…

К черту! К черту все! Его уже тошнит от всего этого, он уже сам, как больной!

Неожиданно он сказал:

— Мне надо уехать, Арчи. Надолго уехать, пока не закончится вся эта история с сифилисом.

— Ты уверен, что за твоей женой как следует присмотрят?

— Думаю, да, — с трудом выдавил Эсмонд.

— И куда ты поедешь?

— Прежде мне надо сходить вместе с тобой к лорду Честерману — хочу немного поработать на благо родины.

Арчи удивленно вскинул брови. Джеймс Честерман был главным лицом всего министерства иностранных дел. Насколько известно Арчи, он приходился Эсмонду каким-то дальним родственником. Но еще больше Арчи удивился, когда узнал, чем Эсмонд хочет заниматься.

Оказывается, он рассчитывал с помощью Честермана устроить себе должность в Брюсселе. Несмотря на полное отсутствие опыта — Эсмонду никогда не приходилось служить, — он был хорошо образован и умен. Арчи не сомневался, что его друг справился бы с такой работой.

После удачи в сражении при Рамильи герцог Мальборо укрылся во Фландрии. Антверп, Остенде, Дендермон сдались союзным войскам. Но все понимали, что плоды этих быстрых побед недолговечны, и, если Мальборо вовремя не сменит тактику, фландрские города будут возвращены французам.

После цепочки неудач в любви и женитьбе Эсмонда так и тянуло уехать из Англии. А с помощью Честермана он вполне мог бы вписаться в окружение Мальборо.

— Ты же знаешь, Арчи, я всегда интересовался политикой, а кроме того, прекрасно владею французским. Думаю, я смогу быть полезен в этих кругах.

— Не сомневаюсь, — сердечно поддержал его Арчи. — И непременно устрою тебе встречу с лордом Честерманом… — А потом вдруг добавил, уже менее уверенно: — Но не вызовет ли толки столь поспешное расставание с молодой женой?

— Я уже привык, что мое поведение вызывает толки, дружище. И там, где дело не касается моей гордости и чести, меня это совершенно не волнует. Разумеется, я дождусь дня, когда «здоровье Магды будет уже вне опасности», а затем воспользуюсь неудачным походом герцога и займусь наконец настоящим делом. Хватит мне бездельничать!

Вот теперь Сент-Джону было нечего возразить. Удовлетворенный, он откинулся на спинку сиденья, прикрыл глаза и погрузился в мечты о предстоящей встрече с очаровательной Элисон. Дай бог, чтобы ему повезло больше, чем Эсмонду…

8

Вот уже три дня Магда провела под неусыпным наблюдением сиделки Маусли и миссис Фланель — последняя вела себя как настоящая тюремщица и страшно действовала Магде на нервы. Кажется, обе они находили изощренное удовольствие в том, чтобы беспрестанно напоминать ей, что она тяжело больна сифилисом и должна все время лежать в постели. Несмотря на все ее просьбы, окна в комнатах были наглухо затворены, а камин топился круглые сутки, причем в огонь бросали разные ароматические травы, от которых у Магды щипало ноздри. Она прекрасно понимала, для чего это делается: запахи расползутся по всему дому, и уже никто не будет сомневаться, что жену графа лечат от сифилиса.

Никому не было дела до того, что сама Магда при этом задыхалась. Кажется, начались самые ужасные дни в ее жизни. Она молила Бога, чтобы поскорее приехал Эсмонд. Когда она решила найти утешение в чтении, надсмотрщицы тут же отобрали у нее все книги, которые Магда взяла в будуаре, и заявили, что так можно испортить себе зрение. В довершение всего миссис Фланель вообще заперла будуар, а ключ унесла в кармане своего фартука.

Дома Магду никогда так не лечили и не ухаживали за ней. В конце концов это ограничение физической свободы привело к тому, что она действительно почувствовала себя больной. Ей ни на секунду не давали забыть, что теперь она графиня Морнбьюрийская и должна вести себя соответственно. Но она и так ничего не забывала, — ни подлога, в котором невольно участвовала, ни отвергнувшего ее мужа.

Единственным утешением явилось торопливо нацарапанное письмо, которое пришло из Страуда. Ее мать писала, что жизнь в Уайлдмарше стала немного получше.

«Сэр Адам вернулся не в духе, но все же теперь оставил меня в покое, о чем я давно молила Господа. Кажется, ему удалось получить от твоего мужа денежную поддержку. Падаю на колени и преклоняюсь перед твоим именем, дитя мое. Я очень рада, что граф решил не отсылать тебя назад. Твой отчим ничего мне толком не рассказал, но теперь он в Лондоне, и тем лучше, — я хоть могу спокойно вздохнуть. Меня не тревожат даже шалости твоих братьев, которые, кстати, передают тебе привет и свою братскую любовь. Мы надеемся, что когда-нибудь все же увидим тебя снова».

Прочитав письмо, Магда облегченно вздохнула — ее жертва во имя справедливости ненапрасна. Она прониклась стыдливой благодарностью к Эсмонду, который преодолел свою злобу на сэра Адама и обеспечил ее семью.

Но Магда не представляла, как долго еще сможет выносить свое заточение и разыгрывать этот фарс.

Джемайма Маусли оказалась вполне достойной своей фамилии. Это была серенькая и невзрачная, как мышка, женщина с седым пухом на голове и маленькими остренькими глазками. Она все время что-то жевала — печенье, конфеты, которые ей приносила миссис Фланель, ставшая ее лучшей подругой.

Эта парочка имела привычку шептаться во всех углах, чем совершенно выводила Магду из себя. Нет, злой сиделка Маусли вовсе не была. Она была даже слишком доброй и своими бесконечными заботами невыносимо утомляла Магду. То раздевала ее и мыла. То меняла ей рубашку. Магда должна была принимать то отвар из трав, от которого ее бросало в пот, то лекарства, от которых у нее начинались какие-то видения. Несколько раз Магда даже подозревала, что ей подсунули опиум, потому что она невероятно долго спала и просыпалась с тяжестью в голове и сердцебиением. Некоторое время они пытались держать балдахин над ее кроватью закрытым, но она начинала так громко кричать, что почтенные женщины предпочли сдаться. Когда Магда слушалась их, ее оставляли одну. А если начинала роптать и возмущаться, переходили к угрозам:

— Мы немедленно пошлем за доктором Ридпатом. Вашей светлости стало хуже. Не дотрагивайтесь до лица, а то будет еще больше отметин…

И все в том же духе, пока Магда не начинала вопить во весь голос:

— У меня нет никакого сифилиса, и вы это знаете! Вон из моей комнаты!

Когда она сказала, что хочет видеть графа, ей ответили, что он еще не приехал из Лондона.

Отдыхала Магда, только когда оставалась одна. Например, сиделка могла спуститься в комнату экономки, чтобы немного поболтать за кружечкой пива. Тогда Магда имела возможность встать и пройтись туда-сюда по комнате, как зверь, запертый в клетке. Глаза ее лихорадочно блестели, на лице застыло мрачное выражение. Иногда она останавливалась и смотрела на себя в зеркало. Сон и усиленное питание привели к тому, что Магда еще сильнее поправилась и теперь уже не была, как прежде, болезненно худой. Однако при этом лицо ее оставалось бледным, а чувствовала она себя предельно уставшей.

Подолгу стояла она, прижавшись лбом к оконному стеклу, глядя вниз на классические террасы, скульптуры и колоннады прекрасного сада, на живописное озеро. А уж на грациозных лебедей, плавно скользящих по зеркальным водам, смотрела просто с замиранием сердца! После болотистых просторов Уайлдмарша Морнбьюри-Холл казался воплощением сказочной красоты. Ей так хотелось выйти из дома, прогуляться вдоль дорожек, усаженных кустарником, пройтись по липовой аллее, обследовать тайные уголки величавых парков…

Особенно милым казался ей небольшой садик в итальянском стиле, в котором росли кипарисы — она представляла, как хорош он весной, когда все в цвету. Но еще больше ее привлекала статуя в фонтане, изображающая фигуру всадника. Из ноздрей коня струями била вода. Как бы ей хотелось припасть к этим струям и искупать в них свое заморенное тело!