Расселл Джонс - Выше головы!

• Название: Выше головы!
• Автор: Расселл Джонс
• Жанр: Детективная фантастика

Каким может быть будущее, в котором хотелось бы жить? Не воевать за него, не умирать за него, а жить в нём? Не в идеальной утопии, но в живом обществе со всеми его плюсами и минусами, проблемами и радостями…

Историй о таком будущем не много, и созданы они в другое время. Сегодня приходится иметь дело с новыми задачами, и каждый из острых вопросов современного мира получит, так или иначе, свой ответ.

Главный герой Рэй прибыл на удалённую станцию с надеждой найти своё место среди людей. Он понятия не имел, что место ему уже определено, роль назначена — и ждут его дела, с которыми справиться сможет только он.

Цикл повестей. Начало цикла базируется на рассказе «Богомол и орхидея». Сам рассказ был существенно переделан.

Иллюстрации: Nasinix, Яна Конопатова; обложка: meissdes.

---

И я проголосовал.

— Пятьдесят два процента за оповещение, сорок восемь — против, — сообщила Глава Станции.

Впрочем, результат был виден каждому.

— Завтра в 9:00 жду вас в зале В1-А-1 для обсуждения деталей и составления программы действий.

— Только не надейтесь, что вам удастся нас переубедить! — заявила Аямэ. — Это ваша вина! Эта девочка погибла из-за вашего решения!

— Как я могу переубеждать, если мы уже проголосовали? — вопросила Леди Кетаки с королевским спокойствием.

— Прекрасно! Имейте в виду, что в следующий раз мы будем голосовать за досрочные выборы! Вы же не думаете, что можете быть Главой теперь, с кровью на руках? — и Квартер Западного сектора покинула место преступления.

Следом за ней потянулись остальные администраторы. Одни уходили не оборачиваясь, другие кивали Главе Станции. Сколькие были согласны с политикой секретности, но выбрали «логичный» ответ? И сколькие потом проголосуют против камрада Кетаки?..

Два человека опустились на колени перед телом мёртвой девушки, рядом развернулись носилки медицинского камилла.

— Позвольте на минуточку, — сказала Леди Кетаки.

— Да, разумеется, — ответил инспектор Хёугэн.

Я услышал шуршание бумаги.

— Вот, посмотри, — Глава Станции протянула мне розовый клочок обёрточного пергамента.

Бумажка была оторвана от упаковки сэндвичей, которые лежали в каждом буфете. Розовый цвет обёртки обозначал «мясо», насколько я помнил. Пятнышко крови с самого края притянуло мой взгляд. А потом я заметил буквы. Текст.

«Приходи к В7-5-13. Это важно. Никому не говори. Вопрос моей жизни. Рэй».

Написано было от руки. Аккуратные буквы — признаться, я бы не сумел написать так красиво! Больше всего меня взволновало имя — моё имя, использованное ради такой цели. А потом меня охватил страх.

— Это не я!

— Мы знаем, — Леди Кетаки мягко улыбнулась. — У тебя администраторский альтер.

— Всё очень плохо, — вздохнул инспектор, вынимая роковую записку из моих неподвижных пальцев. — Он сменил схему. Теперь его действия не предугадать. Я сожалею, что так получилось, но…

— Мы существенно сузили круг подозреваемых, — возразил ему седовласый майор (кажется, его звали Матеуш Ланглуа). — Ещё совсем немного, и мы сможем имеющимися силами решить эту проблему без огласки.

— А если мы ошиблись? — не отступал инспектор. — В конце концов, мы узнаем это, если больше никто не умрёт, но что если мы ошиблись?!

Леди Кетаки прервала начавшийся спор:

— Ступайте спать, камрады. Завтра у нас у всех будет очень непростой день.

«Спасибо вам за всё!»

— Уже можно?

— Погоди.

Когда Леди Кетаки, вместо того чтобы отправить баиньки, пригласила меня «прогуляться», я ожидал тестирующих вопросов. Объект прошёл через испытания — следовало снять данные, чтобы зафиксировать, проанализировать и задокументировать результат.

Что я чувствовал? О чём подумал, когда увидел мёртвое тело девушки, которая, судя по всему, была мной увлечена? Как отношусь к происходящему? Вижу ли я принципиальную разницу между Администрацией, использующей меня в качестве приманки для маньяка, и маньяком, использующим моё имя для приманивания жертвы? О, у меня нашлись бы ответы! Они буквально срывались с языка — едкие и провоцирующие. Я бы заставил её объясниться. Я бы… Но она молчала, а я не знал, с чего начать.

Мы зашли в лифт, и она набрала место прибытия. Код «В4» — Учебная зона, куда мы уже заходили, причём дважды: сначала для воспитательной беседы с хулиганами, потом — в рамках подготовки к фестивалю в честь новых тильдийцев. Он начинался завтра, но теперь непонятно, что будет. Возможно, объявят специальный режим, и о праздниках придётся забыть…

Клубные площадки и студийные помещения были закрыты, как и положено в десять вечера. Разве что пара-тройка увлечённых художников нарушала режим, но мы их не слышали.

«Опять в школу?» — подумал я, когда мы проходили по Весенней улице. Дурацкое типовое название, которое даётся перед вводом станции в эксплуатацию. Странно, что здесь его сохранили!

— А почему не смените? — спросил я.

Мой голос нарушил тишину, и я обрадовался удобному поводу начать разговор. Слишком уж гнетущим было затянувшееся молчание! Понятно, что Главе Станции не до болтовни: завтра вся станция окажется лицом к лицу с безумием, и очень скоро Кетаки не только потеряет место, но и, вполне вероятно, предстанет перед судом. Я сразу учуял застарелую вражду между двумя королевами: воинственная Аямэ не упустит возможности устранить соперницу.

— Что не сменим? — переспросила Леди Кетаки.

— «Весенняя улица» — это же стандарт! Неужели у вас не нашлось никого, чьё имя… не знаю… оказалось бы достойным?

— Видимо, такой ещё не родился. Каждый год выпускники голосуют за новое название. В среднем семьдесят к двадцати в пользу «Весенней».

— Похоже на традицию, — заметил я.

— Похоже, — согласилась она и внезапно приказала:

— Закрой глаза.

— Что?

— Закрой глаза. Я тебя поведу, — и она взяла меня за руку. — Не подглядывай!

Требование было странным, но я послушался. Впрочем, выбора не предполагалось — я всё ещё считался её секретарём. И вот об этом следовало поговорить в первую очередь, а не о нюансах станционной топонимики. Что станет со мной, если Лидия Кетаки лишится поста? Как со мной поступят, если её будут судить за принятое решение? Я — такой же результат этого решения, как и труп бедной девочки с пепельными косичками. И если мою судьбу будет определять кто-нибудь типа камрада Аямэ, то как бы не отправили к «бэшкам»…

— Не бойся, — сказала Леди Кетаки, в который раз подтверждая умение читать мои мысли. — Ничего плохого с тобой не сделают. Ты и так почти любимчик, а когда все узнают, зачем тебя привезли, станешь героем.

— Героем! — усмехнулся я. — Я бы стал героем, если бы вычислил его! Или бы просто помог обнаружить…

— Это уже не важно. Ты рисковал своей жизнью. Ты был готов умереть. У нас это ценят.

— А вы?

Её ладонь была холодной.

— Я доверяю мнению своих людей. Как проголосуют — так и будет. Они дважды выбирали меня, несмотря на «первый закон Грея», и моё назначение — это их решение.

— «Закон Грея»? — удивился я.

Где-то звучало это имя, но вскользь.

— «Скорее мужчина будет Главой при четырёх женщинах-Квартерах, чем женщина — при четырёх мужчинах», — процитировала Леди Кетаки.

— Как-то старомодно звучит…

— Но подтверждается, — сухо заметила она. — Он был выдающимся социологом. Гениальным. Обогнал своё время и, как это бывает, поплатился. Из-за своих убеждений лишился должности. Его труды получили ограниченный инфо-статус, чтобы случайно не попасться никому на глаза. Но почти все его прогнозы по гендерному распределению сбылись.

— А как вы про него узнали?

— Профессор Хофнер помог.

Имя Проф-Хоффа поставило точку в разговоре, и дальше мы шли молча, лишь время от времени она предупреждала о поворотах и подъёмах, да я тщетно вопрошал. Наконец, на моё жалобное «Сколько ещё?» она ответила «Смотри!»

Я не сразу осознал, где нахожусь. Мы стояли в центре просторного, слабо освещённого зала. Его форма — лежащий на боку косой конус — была призвана притянуть внимание к огромному экрану, покрывавшему всю поверхность круглой стены. Экран был метров десяти в радиусе — даже больше, чем в зале ожидания космопорта на «Флиппере».

Камиллы, обслуживающие помещение, заметили нас, и с потолка опустилась платформа на двоих. Леди Кетаки завела меня, скомандовала «в центр», после чего камилл поднял нас в точку обзора. Отсюда можно было спокойно, не задирая головы, рассмотреть планету.

Тильда была… Задумавшись, я понял, что не могу найти подходящего эпитета. Она просто была — плыла себе в космическом океане и благосклонно принимала ухаживания людей. А люди укутывали её облаками и поливали дождём. Люди усмиряли вулканы и приручали ветра. Люди делали её пригодной для жизни — королевой в свите звезды 37 созвездия Близнецов.

Время от времени в разрывах между белым поблескивали огоньки. Скорее всего, это были спутники, особенно хорошо заметные на тёмном фоне. На самой поверхности ещё не было ничего такого, что можно было бы разглядеть с орбитальных подстанций, откуда шла съёмка. Лишь жалкая сотня куполов ютилась на материках, и даже комплексы автоматических лабораторий терялись на том громадном необжитом пространстве, которым — пока ещё — являлась планета.

Мысленно поздоровавшись с Тильдой, я признался, что ей к лицу эти блестящие побрякушки и белая шуба. Я уже любил её и был готов полюбить ещё сильнее — как наследницу Земли, как символ нашего будущего и доказательство нашего могущества, как истинное воплощение жизни. «Если ты посмотришь вон туда, то заметишь Солнце. Мы все оттуда. Мы поможем тебе забеременеть и родить. Ребёнок будет общий: половина от нас, половина от тебя. И мы будем заботиться о тебе намного лучше, чем наши предки заботились о своём доме…»