Джулиет Мид - Капкан любви

• Название: Капкан любви
• Автор: Джулиет Мид
• Издательство: Покровка
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-89259-009-7

Тедди Винингтон — молодая английская аристократка — оставляет службу в банке и начинает работать в сфере по трудоустройству. Новая работа круто меняет ее жизнь. К ней попадают доказательства финансовой аферы, имеющей целью разорение крупного респектабельного банка, и она становится невольной участницей дальнейших событий этой истории.

Тедди порывает с женихом, оказавшимся недостойным ее чувства, горько разочаровывается в новой внезапно вспыхнувшей страсти, но в конце концов все-таки находит свою настоящую любовь.

---

— Вишней, — поправила его Тедди. — А что вы носите, Джек?

— Я изнашиваю ковер, ходя по нему туда и обратно… Я изнашиваю кое-чье терпение… Я изнашиваю сердце на работе… — сказал он упавшим голосом.

— Ох, Джек! Ваш голос звучит так безнадежно! Вы вовсе не испытываете мое терпение… Вы уверены, что не можете заскочить сюда, чтобы пропустить глоточек?

— Не могу. Чуть позже я встречаюсь с клиентами и, кроме того, должен просмотреть кучу бумаг. Я уезжаю в Сидней на два дня. Я предвидел, что разговор с вами подбодрит меня, так и вышло. Вы настоящее тонизирующее, Тедди. Я очень рад, что познакомился с вами.

Тедди была тронута его словами, но сделала над собой усилие, придавая голосу беспечно-приятельское звучание.

— Ну, тогда заходите, когда вернетесь, о'кей? Или позвоните мне снова. Позвоните мне из Сиднея, если будет настроение, — ей не хотелось выглядеть слишком навязчивой.

— Может быть, и позвоню. А когда вернусь, принесу вам коробку вишен, хорошо?

— Несите две коробки. Я не люблю делиться.

Джек засмеялся и повесил трубку. Тедди аккуратно поставила телефон на место и начала слушать сводку погоды. Предсказание затяжных дождей не испортило ее душевного состояния.

Глава двенадцатая

Джек собирался в австралийскую поездку с дурными предчувствиями. Положение в торговом отделе иностранной валютой было так сомнительно, что следовало, наконец, заявить им об этом. Двое старших торговцев Малькольма, обойдя своего руководителя, лично приходили к Джеку, чтобы выразить беспокойство по поводу некоторых позиций. Мировые центральные банки общими усилиями не смогли выиграть борьбу за остановку падения итальянской лиры против немецкой марки, а финансовые теоретики делали прогнозы еще мрачнее для обменного курса остальных валют. Валютные дилеры, обычно осторожные относительно вмешательства центральных банков, пробовали свои силы, учитывая факт, что немецкий центральный банк — «Бундесбанк», не склонен поддерживать лиру. Глория, с благословения Малькольма, продолжала скупать стерлинг, шедший ко дну на валютном обмене. Джек хотел закрыть эту позицию. Его чутье подсказывало, что если Глория права, и государственное казначейство ответит дилерам валютной интервенцией, возможные прибыли будут малы, а риск велик.

Три фактора играли роль в рассуждениях торговцев валютой. Во-первых, как скоро и как интенсивно Английский Банк предпримет действия, чтобы поддержать стерлинг против марки? Во-вторых, стерлинг лежал в одной постели с двумя партнерами — слабым долларом и сильной маркой. Что же может произойти с ним в этом неудобном menage a trois[31]? Наконец, как проголосуют французы на референдуме о присоединении к маастрихтскому валютному договору, который должен состояться в двадцатых числах сентября?

Все это, вместе взятое, делало игру блефом, как в мексиканской версии покера, и Джеку не нравилось, что Глория Мак-Райтер сидит за столом, придерживая карты. Он хотел выйти из игры. Глория и Малькольм все время твердили ему, что он — зеленый новичок, и только они могут судить об игре правильно. Глория ссылалась на то, что Английский Банк уже начал валютную интервенцию, хотя и с бесполезной осторожностью, и, наверное, будет ее продолжать. Она утверждала, что правительство не одобрит девальвацию стерлинга, и, соответственно, французы не одобрят девальвацию франка. Значит, стерлинг крепко держится против доллара и иены, и будет усиливаться.

Джек решился на последнюю схватку с Глорией и Малькольмом. Как он и ожидал, они оба держались тверже алмаза.

— Джек, дружок, посмотри, что сказал Норман Ламонт? — возражала Глория. — Давай, я тебе прочитаю: «Девальвация уменьшит доверие к рынку и опасно поднимет обменный курс валют. Отклонение от валютного курса… вызовет обвальное падение фунта и взрыв инфляции». Он направит их как надо, дружок. Его единственные возможности — производить сильную валютную интервенцию или поднять обменный курс. В любом из этих случаев мы выглядим хорошо, а половина торговцев этого проклятого города останется без штанов.

Джек покачал головой, отказываясь соглашаться с ней.

— Он должен был сказать это, Глория. Что, по-твоему, ему следовало сказать — мы проведем девальвацию стерлинга или опустим курс валюты? Тогда рынок отправит его в уборщики мусора.

— Взгляни на шведов, Джек, — вмешался Малькольм. — Они подняли цены на семьдесят пять процентов, взяв взаймы двадцать два миллиарда фунтов, чтобы поддержать крону. Глория права. Ламонт не собирается быть битым спекулянтами.

— Мы — не шведы, Малькольм. Наше положение нельзя сравнивать со шведским. Между прочим, что ты скажешь о вчерашнем слухе, будто «Бундесбанк» хочет девальвации лиры и стерлинга?

— А как насчет того, что прошлым вечером первый министр сказал, что любое изменение или девальвация стерлинга будет ненадежным выбором и предаст будущее Англии? Если он не будет настаивать на этом, то потеряет и свои голоса, и голоса партии тори. Он соображает, что приближаются выборы. Джек, негодяй, если ты будешь верить каждому слуху, тебе лучше и носа не показывать в комнату сделок! — накинулся Малькольм на своего босса, а Глория засмеялась:

— Такие слухи, как мухи, пролетают каждые десять минут, малыш Джек. Не горячись. Доверься мне, — она послала ему воздушный поцелуй. — «Бундесбанк» несколько раз собирался опустить обменный курс за последние недели. Сейчас самое время покупать слабые валюты — вы, англичане, склонны идти на поводу у расхожих мнений в ожидании маастрихтских критериев. Все идет хорошо для стерлинга. Поверь мне. Подожди еще две недели.

— Я не могу ждать две недели, Глория. Сейчас уже одиннадцатое сентября, меня не интересует, что сказал Мэр — он пытается рассказать о собственном пути выхода из кризиса, только и всего. Если немцы сдержат свое обещание не повышать обменный курс, и если французы скажут «да» в двадцатых числах, и если другие валюты останутся стабильными до голосования, тогда у Мэра есть шанс. Я не доверяю «Бундесбанку» и не поставил бы на то, что французы поступят, как нам нужно. А вдруг французы скажут «нет»? Вдруг Европейский Валютный Союз скоропостижно скончается? Ты действительно хочешь поместить деньги в такое, Глория? Мои деньги?

— Наши деньги, Джек. Да, я это сделаю. И это сделает мой босс, — Глория ткнула Малькольма в ляжку. — Итак, нас двое против одного, дружок.

Лицо Джека окаменело.

— У меня здесь решающий голос, Глория, попрошу не забывать об этом, — жестко сказал он, — и я принял решение. Я улетаю в Сидней в воскресенье вечером. Я вернусь в четверг, семнадцатого сентября. Если к моему возвращению дела не пойдут гораздо лучше, в четверг ты закроешь позицию, согласна?

Малькольм уставился в пол, ощетинившись от негодования. Глория сверлила Джека взглядом, полным возмущения. Никто из них не сказал ни слова.

— Я сообщил вам свое решение и не нуждаюсь в вашем чертовом согласии. — Джек развернулся и вышел из комнаты сделок, мысленно проклиная их обоих.

Дойдя до своего кабинета, Джек достаточно успокоился, чтобы проклинать себя. Он неверно провел беседу и сознавал это. Если чутье подсказывало ему, что позицию нужно закрыть, следовало приказать Малькольму сделать это немедленно. Малькольм с Глорией разозлились бы, но «Хэйз Голдсмит» был бы в безопасности. Теперь Малькольм с Глорией все равно разозлились, но банк не был в безопасности. Банк был на краю пропасти, а Джек просто попросил его постоять, балансируя на краю, до четверга.

Джек думал о своем разговоре с Тедди на предыдущей неделе, вспоминая, как убеждал ее, что верит не в удачу, а в принятие продуманных решений и в ответственность за них. Итак, на этот раз он принял решение, которое ни на что не повлияло, и понесет за него ответственность, как бы ни сложились обстоятельства. Он стоял у окна кабинета, смотрел на Каннон-стрит и очень надеялся, что не разгневал госпожу Удачу.

Тедди тихо и незаметно провела субботу, а в воскресенье утром вылетела в Нью-Йорк. Ей нужно было провести несколько собеседований для подбора специалиста по финансовой стратегии в «Морган Стэнли» и выкроить время на ужин с Эстер воскресным вечером. Тедди хотела сообщить Эстер о паре других возможных мест в Лондоне. Эстер договорилась с Тедди о встрече в «Запатас», мексиканском ресторане на Пятьдесят Третьей восточной улице, и предупредила, чтобы та не ожидала увидеть шикарный деловой ресторан. Тедди была признательна за то, что ей не потребуется надевать вечернюю одежду, и отправилась на встречу в обтягивающих джинсах и белой блузке с черепаховыми пуговицами от «Мирен де Премонвиль». Эстер дожидалась ее с пивом в одной руке и сигарой в другой.

— Не ругай меня за это, Тедди, — отмахнулась она. — Я знаю все тонкости по поводу того, как вести себя, дожидаясь малыша, но даже ради спасения собственной жизни ничего не могу с этим поделать. К тому же, это всего лишь пиво — в нем мало алкоголя. Ты хорошо долетела? Что ты будешь пить? «Маргариту»? Охлажденную или со льдом? Что-нибудь еще? Ты выглядишь так, будто тебе нужно выпить. Как там этот пройдоха Пол Драйвер? Ты хочешь меня куда-то направить? Ты выглядишь великолепно — мне никогда уже не залезть в джинсы. Знаешь что? Сделай стрижку, пока ты здесь, в Нью-Йорке. Я знаю отличного парня — Рамон Давир на Пятьдесят Шестой улице. Скажи ему, что я тебя послала. Он перегружен работой, конечно — да кто в этом городе не перегружен? Ты, надеюсь, меня понимаешь…